Александр Рудазов - Дети Судного Часа

– …какая еще громкая связь, на кой черт?! Тормоз включай, говорю, тормоз! Лод Гвэйдеон, врежьте этому придурку, он меня уже достал!

Голос явно принадлежал Ванессе Ли.

После окончания битвы равнина к западу от ГИОТ выглядела грустно и опустошенно. То тут, то там виднелась оставленная бронетехника. Стояли с опущенными руками пустые геродермы. Поверженные «Холмы» не подавали признаков жизни, охраняемые вооруженными до зубов мутантами.

Уцелевших в бою томурайцев разоружили и загнали под купол ГИОТ. Теперь они сидели на проспекте Науки, заложив руки за голову, и с отвращением таращились на безобразные хари местных жителей.

Профессор Лакласторос семенил вдоль проспекта, в свою очередь рассматривая побежденных захватчиков. Его сопровождали два бойца в геродермах, секретарь, первый помощник, майор Икталинтасорос и гости из другого мира – Креол, Ванесса, лод Гвэйдеон.

Креол шагал довольный, насвистывая веселую мелодию. Он как следует оттянулся внутри своего «Холма» – крушил и ломал все подряд, пока не наткнулся на жизненно важный механизм. Экипаж он тоже перерезал до последнего человека – даже видавшие виды мутанты, войдя в кабину управления, замерли в оцепенении. Забрызганный кровью маг при виде них жизнерадостно осклабился, взмахнул посохом и попросил еще минуточку – он доламывал последнее кресло.

Ванесса и лод Гвэйдеон обошлись со своим «Холмом» гораздо мягче. Ученица мага в сопровождении авиапехоты ГИОТ ворвалась сверху, паладин пришел на подмогу снизу – и после непродолжительной схватки экипаж гигантской машины был обезоружен. Правда, после этого потребовалось немало времени, чтобы разобраться в управлении – почти все пленники наотрез отказались сотрудничать. Согласился только один, да и то он скорее саботировал работу, чем помогал.

Теперь этот «Холм» единственный остался в рабочем состоянии – его подогнали поближе к куполу ГИОТ, а на борту уже хозяйничали местные спецы. Два других, лишенные возможности передвигаться, лежали грудами металлолома.

– Что вы с нами сделаете?.. – робко спросил молодой томураец, когда мимо него проходил Лакласторос.

– Съедим! – насмешливо пробасил Икталинтасорос. – Амм!..

В глазах томурайцев заплескался ужас. Они не оценили шутку. Все до единого взгляды скрестились на необъятном животе мутанта – там вполне поместились бы три-четыре нормальных человека.

– Не пугайтесь, м-молодой человек, – криво улыбнулся Лакласторос. – Конечно, м-мы кажемся в-вам уродливыми… собственно, м-мы и есть уродливые, глупо отрицать очевидное… но м-мы в-все еще люди…

– А в самом деле, что вы с ними сделаете, профессор? – полюбопытствовала Ванесса.

– Еще не решил… Этот в-вопрос следует в-всесторонне обсудить…

Обсуждать этот вопрос начали только через несколько часов – после того, как позаботились о раненых и убитых, осмотрели повреждения в куполе и боевой технике, убедились, что к томурайцам не придет подкрепление. Верхушка ГИОТ собралась в малом конференц-зале – сюда же под охраной привели и томурайских командиров.

Моргнеуморос и Гангегорос явились последними. Первый – с подбитым глазом, второй – с рукой на перевязи. Они мутузились на ближайшем пустыре, пока не устали. После этого старые однополчане распили бутыль бормотухи, простили друг другу прежние обиды и торжественно заключили мировую.

Появились и подручные Гангегороса из Которонга – Лентрикседморос и Словосинорос, Макака и Верзила. Первый противно хихикнул при виде гневно побледневшей Ванессы, второй, весь покрытый кошмарными волдырями, почтительно кивнул лоду Гвэйдеону.

В центр зала вывели Диротренороса. Лидер очистителей держался спокойно, глядя с такой гордостью, словно его собирались награждать Нобелевской премией мира, а не судить за преступления против человечества… хотя против человечества ли?

– Давайте быстрее покончим со всеми этими глупостями, – брезгливо сказал Диротренорос. – Что вы там собираетесь со мной делать?

– Не в-волнуйтесь, м-мы в-вас не съедим, – поморщился Лакласторос.

– Я знаю. Не думайте, что я разделяю те предрассудки насчет мутантов, что укоренились в примитивных умах.

– Рад это слышать. М-мы предоставляем в-вам в-возможность объяснить свои действия, господин Диротренорос. Чего именно в-вы хотели добиться?

– Полагаю, это очевидно. Я хотел уничтожить всех мутантов. Начиная с вас, профессор Лакласторос.

– Но з-зачем?

– Какая теперь разница? Можете считать, что я просто безумный фанатик, который ненавидит всех, кто не похож на него.

– А это не так?

– Какая теперь разница? – повторил Диротренорос. – Я беру на себя всю ответственность и приму любое наказание. Полагаю, это будет смертная казнь.

Присутствующие в зале зашептались. Профессор Лакласторос молчал, недоуменно хмуря брови. Томурайцы ели своего лидера преданными взглядами, готовые разделить его судьбу, какой бы она ни была.

Ванесса сидела в первом ряду, положив ногу на ногу, и с интересом рассматривала гордого старика на скамье подсудимых. Сидящий рядом Креол тоже рассматривал его с интересом – со все возрастающим интересом. Он щурился так, словно пытался разглядеть что-то крошечное, почти невидимое. Время от времени маг поворачивался и смотрел на сидящих позади, медленно переводя взгляд с нормальных людей на мутантов и обратно.

– Ты чего? – наконец заметила это Ванесса.

– Я все еще плохо в этом разбираюсь, но мне кажется… – пробормотал Креол, напряженно морща лоб.

– Что тебе кажется?

– Точно! – резко вскочил маг.

Ни у кого не спрашивая разрешения, он прошагал к центру зала и рванул Диротренороса за воротник. Тот отшатнулся, начал возмущенно протестовать, но Креол не обратил на это внимания. Он выхватил из кармана ритуальный нож и раньше, чем кто-либо что-либо сделал, полоснул им Диротренороса.

Правда, ран не нанес. Маг распорол только одежду старика – ветхий черный пиджак и темно-красную тунику под ним. В зале зашумели, изумленно глядя на эту выходку Креола, двое дюжих охранников шагнули вперед, чтобы отнять заключенного… но тут изрезанная одежда упала на пол.

И все изумленно ахнули.

На животе Диротренороса росли дополнительные руки. Точнее, клешни. Четыре пары крошечных, слабо подергивающихся лапок. В зале несколько секунд стояла гробовая тишина – все смотрели на это уродство и не могли поверить, что действительно его видят.

С особенным ужасом глядели томурайцы.

Первой в себя пришла Ванесса. Она высоко вскинула брови и воскликнула:

– О-ля-ля! Что это у вас такое, господин хороший? Только не говорите, что это такие родинки!