Ник Перумов - Терн

– Хорошо бы… – тихонько вздохнула Гончая, отбрасывая приличия и уже откровенно прижимаясь к дхуссу. – Я даже вспоминать забыла о тех Гончих, что должны были пуститься по моему следу… Потому что мне отчего-то верится сейчас только в хорошее.

– В хорошее… – вздохнул Тёрн. – А мне вот ни во что не верится. Я знаю, куда надо идти теперь, а там ничем хорошим не пахнет.

– Меодор и Долье, да? – вздрогнула Гончая.

– Именно.

– Но почему, почему? Мэтр Кройон…

– Стайни, – перебил её дхусс. – Я знаю, что должен быть там. Некрополис пошёл открытой войной на людские королевства. Все традиции отброшены. Баланс сместился. Я должен быть там. Не спрашивай, почему, сам не смогу ответить. Просто знаю, и всё тут.

– Знаешь… А я знаю, что должна быть с тобой. Не спрашивай, почему, сама не смогу ответить. Просто знаю, и всё тут.

– И за это, – подхватил Тёрн, – спасибо тебе, друг по кервану.

– Ох, дхусс, дхусс… где только тебя воспитывали? Разве так нужно отвечать девушке, говорящей, что она должна быть с тобой? – делано вздохнула Гончая.

Дхусс улыбался. Смотрел на прильнувшую к нему Стайни и улыбался. Но рука его так и не обняла её плеч.

Тёк песок в великих часах времени, золото становилось углём, словно в странном «находителе» Брабера. Гончая чуть шевельнулась, постаралась поймать взгляд дхусса.

– Почему ты якшаешься с Ксарбирусом? Он ведь предал тебя и всех нас. Кройон, уходя, завещал мне месть. И – чтобы я сберегла тебя.

– Я знаю, – спокойно отозвался Тёрн. – Мне это ведомо, Стайни. Ксарбирус помог моему пленению, но не рассчитал и сам оказался в руках рыцарей ордена Солнца.

– Но он предал!

– Стайни. Мы, смертные, люди и нелюди, слабы. Слабы плотью, слабы духом. Наш высокоучёный доктор искал столь же высокопоставленных покровителей. И нашёл… на самом верху, откуда так больно падать. И он никого не предавал, а, напротив, верно служил своим настоящим хозяевам. Ксарбирус не робкого десятка – едва ли слабый духом решил бы остаться, когда все подозревают его в измене.

Стайни только и смогла, что возмущённо покачать головой.

– Зачем тебе это, Тёрн, зачем?! Почему не прижать его как следует? Тебе даже рук марать не надо, я всё сделаю!

– Ты не понимаешь, – вздохнул дхусс. – Он по-своему храбр, наш Ксарбирус. Предпочту, чтобы он оставался на виду как можно дольше. Он – и ещё одна девочка, единственная, кто уцелел в крепости солнечных.

– Д-девочка?

– Я не говорил о ней. Дитя Гнили. Выращенная орденом Гидры. Жуткое и неописуемо, неимоверно несчастное создание. Она идёт за нами – больше ей идти просто некуда.

– Как это «некуда»? А другие крепости ордена?

– Может, не знает. Может, не способна разорвать связь меж мной и ею… не ведаю. Вреда от неё сейчас, пожалуй что, никакого, так что пусть себе идёт.

– Заставлю сидху два кольца выложить вместо одного.

– Заставь… да только не подойдёт она.

– Кто, сидха? – попыталась пошутить бывшая Гончая.

– Будет тебе… та девочка, Мелли её зовут. Пока – не подойдёт.

– Эх, Тёрн, Тёрн! – поёрзала Стайни. – Всех-то ты жалеешь, всех-то ты прощаешь. Тебя бы хоть кто простил…

– А такое по заказу не бывает.

Стайни вздохнула, говорить расхотелось.

Двое долго ещё сидели на краю обрыва, меж морем и звёздами. Могучим валом с востока на запад катилась ночь, перемигивались огоньки на рыбацких баркасах и шхунах, всё было тихо и мирно. Но знала Стайни, Тёрн думает сейчас совсем о другом: о растоптанной границе между людьми и Мастерами Смерти, о ратях Некрополиса, впервые за много веков перешедших запретный рубеж, о войне, кипящей там, за много сотен лиг и несколько месяцев пути, – а вовсе не о её тёплом плече, доверчиво прижавшемся к его собственному.

Но пусть так. Главное, что он не отстраняется.

С рассветом они отправятся в путь. На восток.

Навстречу старым хозяевам Гончей.

Вельта – зверёк наподобие ласки.

«Демон! Демон! Дикий (свободный) демон!» (буквально: «без-заклятья-на-нем»).

Осторожно! Стража! (сидх.).

Голем… (некр.).