Андрэ Нортон - Тигр, светло горящий

Аполон уверенно шел вперед, но его черные замешкались со своим неуклюжим оружием. Возможно, теперь это было уже дело только их хозяина.

Брошь рвалась с шеи почти с живой яростью. Лидана сломала ноготь, но рубин высвободился из гнезда. Его уже не было в ее руке – он исчез, как только коснулся ее плоти. В воздухе сверкнула искорка – он пролетел над головами черных и исчез над алтарем.

И Сердце вспыхнуло – оно горело все ярче, все сильнее. Благоговение почти пересилило страх Лиданы. Внезапно она поняла, что последний бой – не для нее, не она избрана и никогда не будет избрана. Она быстро отвернулась, не смея оглядываться, хотя все вокруг нее пришло в движение, словно сами Великие сошли с мест, дабы вступить в битву за веру, ради которой они жили и умирали. Лидана бросилась бежать из места, в котором не имела права находиться...

Она снова оказалась на ступенях, перед лицом схватки на площади.

Последние два дня обстановка в Храме была напряженной, хотя среди братии и царило полное доверие. Несмотря на продолжающуюся осаду, никто из черных не пытался переступить порог Храма, а мелкие отряды наемников, неохотно пытавшиеся прорваться в Храм, натыкались на копейщиков брата Фиделиса. Начинало казаться – и в этом сестры и братья были единодушны, – что самые крепкие в вере были правы. Аполон и его последователи не могли переступить порог Храма.

Но этим утром, как раз когда Леопольд и Шелира отправились на очередную вылазку во дворец, Эльфрида чуть было не вернула их. У нее вдруг заныло сердце, словно в предчувствии беды, и лишь то, что она не знала, кому грозит опасность – им или Храму, заставило ее сдержаться.

Она долго смотрела на запертые двери, и ощущение опасности в ней все росло и росло... Она обернулась – и встретилась взглядом с Верит. Мрачный вид первосвященницы сказал ей обо всем.

– Аполон?.. – Голос у Эльфриды сорвался, но Верит покачала головой и на миг у Эльфриды отлегло от сердца.

– Пока нет, но он идет сюда. Сам. Мы видели в стекле его подвал. Он вошел туда в странном чужом одеянии и направился прямо к той трубке, в которой стоял посох, Когда он коснулся посоха, видение исчезло. И когда мы попытались снова посмотреть на него, мы увидели только Тьму, Эльфрида поднесла руку к горлу, словно страх душил ее. Тем из Храма, кто имел магический Дар, было известно, что Свет всегда может проникнуть во Тьму, ибо таково его свойство, но Тьма никогда не может проникнуть в Свет, ибо он ослепляет ее. Раз Верит потеряла видение Аполона, объяснение может быть лишь одно. Аполон был уже не в Тени, он вступил в истинную Тьму, в полное отсутствие Света.

– Но как он... – голос Эльфриды снова сорвался. – Ведь для такого нужна Сила... Верит пожала плечами;

– А сколько народу он перерезал за последние два дня? Подозреваю, что его хозяин требовал поначалу какой-нибудь великой жертвы, вроде принцессы Шелиры, но потом решил возместить качество количеством. Но сейчас это уже не имеет значения. Важно то, что Аполон идет сюда, и теперь пришла наша очередь сражаться.

Верит резко повернулась, и Эльфрида пошла следом за ней. В Храме все уже пришло в движение. Фиделис отослал своих бойцов, видимо, к малым дверям, чтобы те успели скрыться, если что. Теперь копья были в руках у молодых послушников, стоявших у алтаря. Выставив копья вперед, они готовились отбить любую атаку.

Послушницы и сестры с братьями, лишенные магического Дара, стояли на коленях за алтарем, слив голоса в молитве. Если они не могут ничем помочь в магическом поединке, то хотя бы молитвой своей, верой смогут они поддержать своих. Перед алтарем, лицом к дверям стояли сестры, обладающие Даром. Обученные, не обученные – теперь это не имело значения. Если они переживут эту битву, им хватит этого испытания. Если нет – то лучше пасть в сражении, чем попасть в лапы Аполона. Из-за дверей послышался шум голосов и звон оружия, заглушив тихое чтение молитв.

Эльфрида шагнула к сестрам с Даром, Верит встала во главе их. И надо всем Эльфрида ощутила Силу Сердца – только теперь она прибывала. Медленно, но в конце концов она обещала стать невероятно огромной.

Только успеет ли оно набрать Силу вовремя?

Эльфрида заставила себя отбросить эти мысли и забыть свои страхи. Она закрыла глаза, и голос ее слился в хорале с голосами остальных, а Сила соединилась с Силой Верит.

За стенами Храма шум схватки достиг пика, казалось, что сражение идет уже на ступенях. И вдруг послышалось странное шипение, эхом проползшее по Храму и на миг заставившее всех содрогнуться. Все взоры обратились к передней двери, ныне запертой и забаррикадированной впервые с тех пор, как Икткар попытался захватить город в древние, легендарные времена.

И бронзовые врата, выдержавшие напор злобного некроманта и его орд, пали пред ликом нового зла.

Ядовито-желтый с прозеленью дым повалил от двери, проникая сквозь все щели. Что-то сжигало врата, словно они были из простого дерева!

Храм был достаточно велик, и сквозняки унесли дым прежде, чем он дополз до собравшихся у алтаря, но Эльфрида почувствовала, что дышать им было бы невозможно. Врата расплавились, растаяли, словно сугроб по весне, открывая взору кучку черных со странным оружием. Перед ними стоял Аполон в ослепительно-алом одеянии, не похожем цветом на мягкий оттенок ряс Огненных. Шагая в ядовитом дыму и зеленом пламени, он был похож на одного из тех демонов, которых он прикармливал.

Сердце над ними вдруг вспыхнуло Силой. Эльфрида не помнила, чтобы когда-нибудь прежде Сердце являло свою Силу ощутимо для простого человека. Сейчас же оно начало еле слышно гудеть, и этот трепещущий звук, который скорее чувствовался всем телом, а не воспринимался ухом, проникал до костей. И в это мгновение лежавшие на алтаре рубины поднялись в воздух и быстро, как пущенные из пращи камни, вернулись в Сердце.

Сам воздух дрожал от присутствия Силы, и Сердце начало испускать розовое сияние, такое же, как и в тот раз, когда была освобождена душа Тома Краснобая.

Казалось, Аполону все это было совершенно безразлично.

Его черные оставались вне пределов Храма, но Серый маг спокойно переступил через порог. В руках его был посох, который Эльфрида видела в том самом чане с кровью. Но сейчас даже оттуда, где она стояла, она ощущала исходившее от него зло. Даже то, что маг внес посох в Храм, было нарушением святости убежища.

Аполон слегка скривил в презрительной усмешке губы. Он ничего не сказал, а лишь тихонько трижды стукнул посохом о мраморный пол. Каждый удар прокатился эхом по Храму, и каждый удав вызывал боль.

За спиной Аполона стена Храма, черные и их странное оружие – все исчезло. На их месте клубилась непроглядная Тьма, которую прочерчивали алые вспышки молний, а среди Тьмы красно-сизым пылала отверстая пасть преисподней.