Мэри Стюарт - Хрустальный грот

Я услышал за спиной слабый шорох — это Ульфин потихоньку вытягивал из ножен свой меч. Мой был уже наполовину обнажен под плащом. Пройти мимо не удастся. Придется их убить — и молиться, чтобы шум не привлек ничьего внимания. Я услышал, как Ульфин замедлил шаги, и понял, что он подумал о привратнике. Возможно, Ульфину придется вернуться к нему, пока мы будем разбираться со стражниками.

Но не пришлось. Внезапно наверху, в конце второго пролета лестницы, распахнулась дверь. На пороге, озаренная светом, стояла Игрейна. Она была в белом, как и тогда, когда я видел ее впервые, но на этот раз не в ночной сорочке. Длинное платье блестело и переливалось, как вода в озере. На одном плече, на римский манер, был наброшен плащ мягкого темно-синего цвета. В волосах сверкали камни. Она протянула руки, и одеяние соскользнуло с запястий, открыв браслеты червонного золота.

— Привет тебе, господин мой!

Ее голос, высокий и чистый, заставил обоих стражников обернуться в ее сторону. Утер в два прыжка преодолел последние шесть ступенек, отделявшие его от площадки, скользнул мимо стражников — плащ коснулся лезвий мечей, — пробежал мимо сияющего факела Ральфа и взлетел наверх.

Стражники снова обрели бдительность, стоя по обе стороны лестницы, спиной к стене. Я слышал, как тяжело дышит Ульфин у меня за спиной, но он все же довольно тихо последовал за мной. Спокойно, не торопясь поднимался я наверх, к площадке. Полезно все-таки быть принцем, даже если ты бастард: я знал, что в присутствии герцогини стражники будут смотреть в стену перед собой так, словно они слепые. Я прошел между мечами, и Ульфин за мной следом.

Утер был уже наверху. Он взял ее за руки и прямо там, перед ярко освещенной дверью, когда внизу блестели в свете факелов мечи его врагов, наклонился и поцеловал Игрейну. Алый плащ взметнулся и скрыл белое платье. За ними виднелась тень старухи, Марсии, которая придерживала дверь.

— Идем, — сказал король и увел ее в озаренные пламенем покои, по-прежнему окутывая своим алым плащом.

Дверь за ними захлопнулась.

Так мы взяли Тинтагел.

Нам с Ульфином хорошо послужили в ту ночь. Не успела дверь комнаты затвориться, оставив нас на полпути между верхом лестницы и площадкой, на которой стояли стражники, как снизу послышалась беспечная скороговорка Ральфа, сопровождаемая звоном убираемых в ножны мечей:

— Боги и ангелы, ну и работенка! А мне ведь потом назад его провожать! У вас там огонь горит? Это хорошо. Успеем обсушиться, пока ждем. Ладно, идите, мы тут за вас посидим. Ну, чего вы встали? Слышали приказ? Ступайте и помните: никому ни слова!

Один из стражников, вложив меч в ножны, повернул в сторону караульной, но второй заколебался и посмотрел в мою сторону.

— Господин Бритаэль, это верно? Нам приказано уйти с поста?

Я медленно начал спускаться по лестнице.

— Верно. Можете идти. Когда соберемся уезжать, то пошлем за вами привратника. И прежде всего, не говорите никому, что герцог здесь. Поняли?

Я обернулся к Ульфину. Он стоял позади меня, широко раскрыв глаза.

— Иордан, ступай наверх, к двери, и неси караул. Нет, сперва отдай мне свой плащ, его надо просушить.

Ульфин с радостью бросился наверх, обнажив наконец свой меч. Ральф вошел в караулку и подкреплял мои приказы невесть какими угрозами. Я спустился вниз не спеша, чтобы Ральф успел выпроводить стражников.

Услышав, как захлопнулась внутренняя дверь, вошел в караулку. Она была ярко освещена факелом и огнем, пылающим в очаге. Никого, кроме нас, не было.

Ральф широко улыбнулся мне. Он был весь на нервах.

— Никогда больше за такое не возьмусь! Ни ради госпожи, ни даже за все золото Корнуолла!

— Больше не понадобится. Ты молодец, Ральф. Король тебе этого не забудет.

Он поднял факел, чтобы вставить его в скобу, увидел мое лицо и обеспокоенно спросил:

— В чем дело, господин? Тебе плохо?

— Нет. Эта дверь запирается? — спросил я, кивнув в сторону закрытой двери, через которую ушли стражники.

— Я уже запер. Если бы они что-то заподозрили, они не дали бы мне ключа. Но они ни о чем не догадываются. Да и с чего бы? Я сам сейчас готов был поклясться, что это Бритаэль говорил там, на лестнице. Прямо… прямо волшебство какое-то!

Голос его звучал вопросительно, и он посмотрел на меня знакомым взглядом, но я ничего не ответил, и он спросил:

— А что теперь, господин?

— Ступай к привратнику и смотри, чтобы он не поднялся сюда, наверх. Ничего, Ральф, — улыбнулся я, — ты еще успеешь погреться у огня, когда мы уедем.

Легко, как всегда, он сбежал по ступеням. Я услышал, как он что-то крикнул, как Феликс рассмеялся в ответ. Я снял свой промокший насквозь плащ и развесил его у огня, рядом с плащом Ульфина. Одежда под плащом осталась почти сухой. Некоторое время я сидел, протянув руки к огню. В комнате, озаренной светом пламени, было очень тихо, но снаружи бушевали волны и ветер бился о стены замка.

Мысли обжигали, как искры. Мне не сиделось на месте. Встав, я принялся беспокойно расхаживать по комнатке. Снаружи доносился шум ветра, и, подойдя к двери, я услышал стук костей — Ральф с Феликсом коротали время за игрой. Я посмотрел в другую сторону. Сверху не доносилось ни звука. Едва виден у двери неподвижный Ульфин — или, быть может, его тень…

Кто-то тихо спускался по лестнице — женщина, закутанная в плащ, что-то несла на руках. Она двигалась беззвучно. Ульфин тоже молчал и не шевелился. Я выступил на площадку, и из двери вслед за мной на лестницу вырвался сноп света и тени.

Это была Марсия. Она склонила голову над тем, что несла на руках, и на щеках ее блеснули слезы. Ребенок, тепло закутанный от зимнего холода. Увидев меня, протянула свою ношу.

— Береги его, — прошептала она, и я увидел сквозь щеки, блестящие от слез, ступени лестницы у нее за спиной. — Береги его…

Шепот растаял в потрескивании факела и вое ветра. Я стоял на лестнице один, дверь наверху была закрыта. Ульфин так и не шевельнулся.

Опустив руки, я вернулся к огню. Огонь угасал, я снова разжег его, но он не принес мне утешения, ибо свет снова жег меня. Я увидел то, что хотел, но где-то впереди маячила смерть, и мне было страшно. Тело мое болело, в комнате было душно. Я взял свой плащ — он почти высох, набросил его на плечи и пересек площадку. В наружной стене была дверца, в которую садило ветром. Отворил ее и, преодолев сопротивление бури, вышел наружу.

Поначалу, после яркого света караулки, я ничего не увидел. Закрыл за собой дверь и прислонился к мокрой стене. Ночной ветер омывал меня, словно река. Наконец я начал различать очертания окружающих предметов. Впереди, в нескольких шагах, был зубчатый парапет высотой по пояс — наружная стена замка. Между парапетом и тем местом, где стоял я, располагалась ровная площадка, а надо мной — стена, завершавшаяся еще одним рядом зубцов, над ней вздымался утес и еще стены: крепость ступенями взбиралась на вершину мыса. И на самой вершине утеса, там, где раньше горел свет, теперь возвышалась черная башня без единого огонька на фоне неба. Я подошел к парапету, перегнулся через него и посмотрел вниз.