Кира Стрельникова - Своенравный подарок

— Ну, — Энтерай повернулся к замершей девушке и окинул её оценивающим взглядом. — Племянница королевы, миленькая, воспитанная, — словно в задумчивости перечислил он, а у Тони от нехороших подозрений глаза стали совсем большими, расширенный зрачок почти поглотил радужку. — Я прослежу, чтобы с твоей женой обращались, как должно.

— Я хочу, чтобы ты поклялся, что она будет жить, — потребовал вдруг Ив, и Антония вздрогнула от этих слов, её страх усилился, грозя перерасти в панику. — Без этого не подпишу бумагу, — твёрдо заявил он и прищурился.

— Что ж, ладно, сочту это твоим последним желанием, — ухмыльнулся Инсальф, и Тони встрепенулась, услышав эту фразу.

— К-как, последнее? — пробормотала она, умоляюще глядя на Ива. — Что вообще происходит?! Пусти меня, слышишь? — Антония, стиснув зубы, завозилась в руках мужчины, однако у горла Ива в мгновение ока оказался кончик клинка Инсальфа, и она замерла.

Вдруг краем глаза Тони зацепилась за стоявшую на комоде позади дивана, на котором сидел граф, фарфоровую вазу. «Интересно, она очень тяжёлая?» — мелькнула в голове девушки мысль. Отчаяние немного отступило, Антония сосредоточилась на том, чтобы не выдать себя и сохранять на лице прежнее выражение растерянности и испуга.

— Девочка, не лезь в игры взрослых, — равнодушно ответил Инсальф. — И останешься жива. Подумаешь, вдова, ты молодая ещё, успеешь снова замуж выйти, — жёстко усмехнулся он, и Антония вздрогнула, а Ив про себя выругался.

Заявление графа поколебало её сосредоточенность, Антония отвлеклась от вазы, снова посмотрела в глаза мужа и негромко, чётко произнесла:

— Не смей.

Ранкур улыбнулся уголком губ.

— Тихо, Огонёчек, — успокаивающе ответил он. — Всё хорошо будет.

— Не будет! — чуть повысив голос, возразила Антония, уже позабыв про вазу и еле сдерживая неуместные сейчас слёзы. — Ив, не будет, если они тебя убьют!

— Зато ты жива останешься, — тем же голосом, терпеливо повторил он. — Тони, девочка моя, поверь, я знаю, что делаю.

Девушка сильно прикусила губу и снова рванулась из рук мужчины, по щеке всё-таки сползла предательская слезинка.

— Ив!.. — выкрикнула она, но их разговор прервал Инсальф.

— Как трогательно, но вынужден вмешаться в ваш диалог, — он открыл папку, достал из неё перо, и по знаку Селисия принесла ему чернильницу. — Я внесу в наш договор, дорогой племянничек, пункт о сохранении твоей супруге жизни в обмен на твою, если тебя это успокоит. И отдельно — твой отказ от трона в мою пользу, — граф кивнул мужчине, державшему Тони, и она ахнуть не успела, как у её горла блеснул тонкий, острый клинок. — Вот так будет лучше, — Энтерай растянул губы в улыбке, но глаза его оставались настороженными и холодными. — Дальше дело касается только меня и Ранкура.

Казалось, время застыло, как и реальность вокруг. Тони понимала, что если Ив сейчас поставит подписи, вполне возможно, она больше никогда не увидит его, и от этого внутри всё заледенело, а сердце так и вовсе перестало биться на несколько мгновений. «Нет, нет!! Я не хочу-у-у!» — металась одинокая истеричная мысль в её голосе, Антония хватала ртом воздух, не в силах выдавить ни слова, дар речи временно отказал. Она видела только его глаза, непривычно мягкую улыбку и в памяти всплыло услышанное ночью, когда Тони уже почти уснула. Признание Ива, то самое, которого она ждала все последние дни, не сознавалась даже себе, но всё-таки ждала. И вот так всё закончится, только лишь потому, что её муж мешает какому-то интригану забрать корону и трон?! Да пусть забирает, Ив всё равно ведь не хотел, а она с удовольствием вернётся обратно в Ровену, в Реннару, надо только уговорить отпустить их! Стиснув зубы, Антония метнула взгляд на вазу, та неожиданно легко поднялась и переместилась прямо над головой графа. Около уха раздалось шипение, кинжал царапнул шею Тони, но сказать мужчина ничего не успел — в следующий момент события галопом понеслись вперёд.

Дверь позади Антонии с треском вылетела, отчего все в гостиной вздрогнули, граф вскинул голову, и ваза упала на его плечо, с грохотом разбившись. Он выругался, его лицо исказила гримаса боли. В глазах Ива мелькнула тревога, а Тони, воспользовавшись секундной растерянностью своего захватчика, вцепилась ногтями в его руку, державшую кинжал. Мужчина снова зашипел, теперь от неожиданности, выронил оружие, и Тони тут же вывернулась, вспомнив уроки брата и высвобождаясь от захвата, и отскочила на безопасное расстояние. На кончиках её пальцев тут же вспыхнули язычки пламени, а упавший кинжал поднялся с пола, перелетел комнату и воткнулся до половины в стену.

Одновременно в гостиную вломились королевские стражники во главе с начальником, и в мгновение скрутили того, кто удерживал Антонию. Инсальф же, увидев, что каким-то непостижимым образом его планы раскрылись, зарычал, его глаза зажглись яростью, и он, отбросив папку, схватил меч и сделал выпад в сторону Ива. Точнее, попытался это сделать, потому как раздался встревоженный окрик начальника стражи:

— Ваша светлость!

И тут же сухо щёлкнули тетивы арбалетов — королевская гвардия защищала наследника. Конечно, Ранкур увернулся от меча Инсальфа, попросту опрокинув стул и упав вместе с ним, но это не спасло самого Энтерая. Несколько болтов воткнулись в него почти по самое оперение, бывший заговорщик выронил оружие и, хватая ртом воздух, завалился на диван. Из уголка его рта медленно стекла струйка крови, и от этого зрелища Антонию замутило, она зажала рот ладонью, не в силах отвести застывшего взгляда. Селисия на мгновение замерла, не в силах поверить, что только что потеряла любимого — всё-таки, она испытывала чувства к Инсальфу, пусть и глубоко в душе, ведь у них даже родился общий ребёнок. Ну а то, что граф не предлагал ей стать женой, это сущие мелочи. В глазах маркизы де Монрени помутилось от ярости и отчаяния, она издала невнятный возглас и в её руке оказались несколько остро заточенных шпилек из причёски. Бешеный взгляд леди остановился на Антонии, и она коротко выкрикнула:

— Тварь!!

В герцогиню де Ранкур полетели смертельные подарки, неожиданно метко брошенные рукой Селисии, и Тони дальше действовала на чистых рефлексах. Она моргнула, резко вдохнула и шпильки вдруг развернулись и сменили траекторию. Длинные, острые, они легко воткнулись в шею маркизы, одна под челюсть, а вторая в ямочку между ключицами, и леди тут же захрипела, осев на пол и пытаясь остановить кровь, заливавшую платье. Антонию затошнило, но начальник стражи тут же развернул Тони и осторожно обнял, мягко прижав лицо девушки к плечу.

— Не смотрите, ваша светлость, — тихо произнёс он.