Андрей Прусаков - Путь чужака

Стас наклонил голову. Ринуться вперед, сбить с ног шамана, потом разобраться с Криворогом — и бежать, бежать так далеко, как сможешь…

— Впрочем, ты испугался. Я понимаю. Наверно, тяжело ничего не помнить. Я помогу тебе, Мечедар. Я расскажу все, о чем ты забыл, прежде всего — о нашем уговоре. Думаю, предки неспроста сделали это с тобой. Теперь твоя память чиста, как лист. Запиши на ней то, что я скажу сейчас, Мечедар.

Очумевший Стас кивнул.

— Завтра я объявлю тебя вождем. Если Скалобой не напомнил тебе, скажу, что ты стремился к этому всю жизнь. И я сделал тебя вождем, я — запомни это накрепко! Поэтому ты будешь делать так, как велю тебе я. Всегда. Ты понял?

— Да, — сказал Стас. А что еще он мог сказать?

Криворог проводил его наружу. Скалобой ждал, сидя на голой земле.

— Мечедар!

— Все хорошо, брат.

Снаружи сияло солнце, и Стас почувствовал себя счастливым. Ничего страшного не случилось. Шаманы — тоже люди!

— Отведи его домой, Скалобой, — сказал Криворог. — Ведь он, наверно, не помнит дороги…

— Вот наш дом. — Скалобой подвел Стаса к строению, мало чем отличавшемуся от остальных. Стены из мощных отесанных стволов, вырезанные над входом руны. — Заходи.

Внутри было прохладно. Жаркое солнце осталось снаружи, а здесь царил приятный полумрак. Отличный дом. Прихожей в привычном понимании не было. Впрочем, зачем прихожая тем, кто не носит обуви? Войдя, Стас оказался в помещении, одновременно напоминавшем и холл, и кухню. Недалеко от двери располагался выложенный камнями очаг, разделенный на секции, видимо, чтобы готовить несколько блюд. На стене на вбитых крюках висели инструменты, из которых Стас уверенно опознал лишь лопату, рядом стояли ящики с какими-то грязными клубнями и огромная кадка с водой.

— Ты помнишь наш дом? — с надеждой спросил брат. Стас не хотел его разочаровывать и не ответил.

— Где моя комната?

— Наша, — поправил Скалобой. — Она вон там.

«Сюда бы Холмса с его дедуктивным методом, — подумал, входя в комнату, Стас. — Он бы многое смог рассказать. Но Холмса нет, придется самому».

Он огляделся. Узкое окно, две застеленные облезлыми шкурами лежанки и… Меч! Меч тотчас бросился в глаза, потому что висел напротив окна и солнечный свет играл на желтом, покрытым вязью рун, лезвии. Настоящий меч!

Стас с детства обожал холодное оружие, в Эрмитаж ходил исключительно в рыцарский зал, а от фильмов со схватками на мечах млел, как ребенок. И в Игре сражался исключительно мечами, мечтая научиться владеть ими по-настоящему, но мечты так и остались мечтами.

Клинок висел, опираясь гардой на два вколоченных в стену крюка. Стас подошел и снял оружие. Металл приятно холодил руки. Меч был небольшим, одноручным, оплетенная кожей рукоять отлично лежала в руке. Лезвие не было прямым, его форма напоминала мачете, с той лишь разницей, что у мачете нет колющего острия. Стас встряхнул оружие в руке и со свистом рассек воздух. Даже не надо прикладывать силу для удара — лезвие само падало вниз. Этим мечом можно рубить дрова, а плоть и кости это лезвие просто не заметит…

— Это твой меч, — прозвучало за спиной. Стас обернулся. Скалобой смотрел на клинок, и Стас отметил, как он смотрит. — Меч нашего отца. Он сражался им в Последней битве. Теперь ты сможешь носить его.

— А ты?

— Меч может носить только вождь. Завтра ты станешь вождем и будешь его носить.

Руны на полированном лезвии складывались в причудливую вязь. А ведь он и читать на местном языке не умеет.

— Ты знаешь, что здесь написано?

Скалобой качнул головой:

— Нет. Откуда?

— Плохо. Знать надо. Почему руны не выучишь?

— Никто не позволит. Тайна рун доступна лишь посвященным.

— Бред. Любой сможет. — Стас с сожалением положил клинок на место. — Если захочет. А ты хотел бы знать, что тут написано?

Брат пожал плечами:

— Зачем мне? Пусть шаманы ведают или кузнецы.

Стас потрепал его по голове. Смешное чувство: будто гладишь по холке теленка.

— Дурак ты. Тот, кто владеет знанием, владеет всем.

— Я не хочу никем владеть.

— Тогда будут владеть тобой. Ладно, забудь, что я тут наговорил. Покажи, где умыться можно. И было бы неплохо поесть…

На обед был суп из фруктов, каша и целая гора хрустящих, как пережаренная картошка, корешков. И вновь никакого мяса.

— А кто готовит? — спросил Стас.

— Я, — скромно ответил Скалобой. — Кому же еще?

— А где мясо, брат? Что-то мяска хочется…

— Мясо? Какое мясо? — встревожился Скалобой. Он даже привстал. — Мы не едим мяса! Только мерзкие аллери жрут животных. Не удивлюсь, если они и друг друга жрут! Как тебе это только в голову пришло?

— Да что ты, братишка, успокойся. Пошутил я. Ты шуток не понимаешь?

Надо же. Выходит, ставры — вегетарианцы. Такие громилы! А вообще самые крупные животные тоже едят траву, а хищники, как правило, небольших размеров. Но это касается Земли, а здесь… Кто знает, что здесь?

Едва пообедали, на порог упала чья-то чудовищная тень.

— Мечедар!

Казалось, от этого голоса дрогнули стены. Стас едва не вскочил, разглядев в дверях чью-то колоссальную фигуру. Этот ставр был всем ставрам ставр. Огромный, почти квадратный, он с трудом протиснулся в дверь, задев рогами за притолоку. Ярко-красная куртка без рукавов открывала узловатые бицепсы размером с мяч для регби, широкий кожаный пояс поддерживал местами прожженные кожаные штаны. Взгляд гостя остановился на Стасе:

— Говорят, ты побил Круторыла?

— Он сам полез, — осторожно ответил Стас. Ручища пришельца хлопнула его по плечу.

— Этого горлопана давно пора было унять. Удивляюсь, почему ты раньше не сделал этого, когда Круторыл бегал по селению и говорил, что ты его боишься.

— Я не боялся. Я… Не мог.

— А-а-а. Понимаю. Здесь не обошлось без шаманов, клянусь небесной кузней предков! Что ты смотришь, будто не узнал?

— Это Огневар, — наклонясь к Стасу, шепнул Скалобой. — Кузнец.

— Впрочем, ходят слухи, что ты потерял память. Это правда?

— Да. Я многого не помню.

— Жаль. А что сказали шаманы? Они признают тебя вождем?

— Они скажут об этом завтра! — встрял Скалобой. — Мечедар станет вождем!

— Да, пожалуй, им некого признать, кроме тебя. Круторыл слишком своенравен, чтобы позволить ему править… — Огневар сделал паузу и поглядел на Мечедара. — А ты?

— А что я?

— Ты тоже позволишь им помыкать тобой?

Хороший вопрос.

— Никто не будет помыкать мной! — сказал Стас.

— Уверен? Многие так говорили.