Роберт Сальваторе - Последний Порог

Компаньоны высадились с парома на пристань Восточной Гавани, и действительно, это было уже не то сооружение, от которого они отплывали, хотя остатки того “старого” причала ещё можно было разглядеть. Однако, несмотря на поздний час, они даже не вошли в город, а вместо этого призвали кошмара и единорога. Дриззт, Далия и Эффрон на Андахаре, остальные трое на коне Энтрери поскакали по Восточному пути к Брин Шандеру и Пирамиде Кельвина, решив, что клан Боевого Молота был их лучшей надеждой получить ответы.

На следующее утро у ворот Брин Шандера их ждала ещё одна загадка, так как им было отказано во въезде.

— Ни один друг Десяти Городов не тащит следом за собой демона, а потом сбегает! — крикнул им со стены капитан гарнизона Брин Шандера, когда пришёл наконец на зов стражников. — Какая опасность на сей раз гонит тебя сюда, Дриззт До'Урден?

— Нет никакой опасности, — ответил Дриззт, он хотел сказать гораздо больше, но не смог подобрать слов. Город выглядел почти так же, но он не узнавал ни стражников, ни капитана, хотя встречал капитана, когда в прошлый раз проезжал через город, казалось бы, всего десятидневку назад.

— Какой демон? — спросил Артемис Энтрери, когда стало очевидно, что Дриззт ошарашен и потерял дар речи.

— Дриззта До'Урдена искал могучий бэйлор, — сообщил сверху капитан. — И хвала, что поблизости оказался господин Тиаго и сразил демона перед нашими западными воротами!

— Ура! — закричали остальные стражники при упоминании о… Тиаго?

С открытым от удивления ртом Энтрери повернулся к Дриззту, и оба покачали головами.

— И скажите на милость, в каком году было это сражение? — спросил у капитана стражи Энтрери.

Капитан с недоумением посмотрел на него.

— В каком году? — повторил Энтрери.

— В том самом году, когда родился мой сын, — ответил капитан. — В 1466. Осенью будет восемнадцать лет.

— 1484, —пробормотал Энтрери, подсчитывая.

— Год Пробудившихся Спящих, — заметил Афафренфер.

— Неудивительно, что у мня урчит в животе от голода, — недовольно вставила Серая Амбра.

— Я всегда был другом Десяти Городов, — выкрикнул Дриззт. — Здесь произошло что-то… странное. Лишённое логики или всякого смысла. Прошу вас, позвольте мне войти, чтобы я мог поговорить с правящим советом. Может быть, совет всех городов…

— Проезжай мимо, дроу, — сурово отрезал капитан. — Твоя прежняя репутация, возможно, защитит тебя от гнева народа, но здесь ты исчерпал хорошее к себе отношение. Тебя не пустят ни сюда, ни в любой другой город, когда распространится весть о твоём возвращении.

— Я не приводил демона — во всяком случае преднамеренно, — попытался возразить Дриззт.

— Тогда отправляйся к дварфам, — предложил капитан и сморщился от своих же слов, будто старался совместить Дриззта из легенды с Дриззтом, который принёс разорение значительной части Брин Шандера, и с этим потрясённым дроу, стоящим перед ним. — Стокли Серебряный Ручей тебя примет, не сомневайся. Пусть он созовёт совет Десяти Городов. Пусть вступится за Дриззта До'Урдена.

Совет казался достаточно разумным — островок ясности в этом шумном, нелогичном море абсурда. Дриззт и Энтрери отпустили своих скакунов, и они вшестером пошли в обход города по южному маршруту. Когда компаньоны подошли к западным воротам, они обнаружили, что две каменные сторожевые башни по бокам стали гораздо внушительней тех хлипких строений, которые были там, когда они проезжали прошлый раз. Ещё одно подтверждение, что они потеряли много лет в ночь своего долгого сна в странном лесу на берегу Лак Диннешера.

— Выходит, это правда, — сказала Серая Амбра, уставившись на ворота, которые, конечно же, нельзя было построить за десятидневку, как они считали, после их ухода. Перед воротами и чуть южнее виднелся большой круг копоти, огороженный каменной стеной, и с небольшой каменной статуей воина дроу с поднятым мечом и щитом.

— “На этом месте господин Тиаго сразил демона,” — прочёл на табличке под статуей Афафренфер. — “И больше никогда не покроют его снега.”

— Значит, все мы тронулись умом, — покачала головой Далия. — Я путешествовала через разные планы в Царство Теней, побыла каменной статуей, а теперь пробудилась после восемнадцати зим сна? Что это за безумие такое?

Она отошла чуть дальше на запад и встала, отвернувшись от остальных, уперев руки в бока и опустив голову.

— Точно безумие, — пробормотал Энтрери.

— Но если всё это правда, то Дрейго Проворный давно потерял к нам интерес, — воскликнула Серая Амбра, хлопнув Афафренфера по спине, и громко фыркнула. — Но почему у вас такие кислые рожи? — спросила она их всех. — Ведь ни у кого из нас не было семьи, ныне умершей, а? Мы ушли в долину, чтобы избавиться от охотников Тиаго.

— И глаз Дрейго, — напомнил Эффрон.

— Ага, и от Кавус Дун тоже, — добавил Афафренфер.

— Получается, мы были беглецами, а стоило вздремнуть подольше, и всё уладилось! — захохотала Серая Амбра. — Теперь наша репутация чиста, как метель Долины Ледяного Ветра, и все дороги открыты!

— Ты так легко выбросишь из головы потерю этого времени? — недоверчиво спросил Дриззт.

— По-твоему, я могу что-то с этим поделать? — ответила дварфа. — Чё есть, то есть, эльф, и это скорее благословение, чем какое-то проклятие для каждого из нас! Наименьшее из всех зол, вот чё я думаю!

Эффрон кивнул в знак согласия и изобразил улыбку, как и Афафренфер, но ни Энтрери, ни Дриззт не нашли повода присоединиться к их радости или тому, как бы это ни называлось. Они оба были глубоко потрясены случившимся, особенно Дриззт, который опустил руку в поясную сумку и вертел в пальцах маленький фрагмент резной фигурки. Казалось очевидным, что они нашли заколдованный лес, и пока продолжался их долгий ночной сон, время там остановилось. Он верил, что слышал песню Майликки и нашёл вещицу, напомнившую о давно потерянном друге.

Но что всё это значило? Как это всё можно было объяснить и какие имело последствия?

Медленным неровным шагом ошеломлённый Дриззт вёл за собой остальных прочь от Брин Шандера. Они достигли подножья Пирамиды Кельвина, когда настала ночь, и, измученные и подавленные, разбили лагерь.

Дроу не знал, но это была ночь весеннего равноденствия, самого священного дня в календаре Майликки в Год Пробудившихся Спящих.

Дриззт развёл костёр, а Серая Амбра раздула его до самых небес. В какой-то момент дварфа хихикнула и сказала, что она, несомненно, “сделает ночь оранжевой.”

— Правда? — откликнулся Эффрон. — Я предпочитаю лиловый! — С этими словами он сотворил заклинание, и с его пальцев в огонь полетела цветная стрела, действительно меняя цвет пламени на фиолетовый.