Глен Кук - Холодные медные слезы. Седая оловянная печаль

– Это займет немало времени. Давайте устроимся поудобней.

Я привел его в одну из комнат на первом этаже западного крыла, в которой, по моим предположениям, в лучшие времена помещалась контора. Мы уселись. Питерс отправился попытать счастья на кухне: уговорить кухарку подать нам хоть что-нибудь подкрепляющее, раз уж алкоголь в этом доме запрещен безоговорочно.

– В самом деле, препаршивое местечко, – заметил Рок, узнав о сухом законе.

Я решил, что он, в сущности, неплохой парень.

Я рассказал ему о своих открытиях, не столь, в общем-то, блестящих. Перечень преступлений – не более того.

Он выслушал, не перебивая.

– Злой дух избрал своей жертвой вашего нанимателя? Прочие убийства дело рук человеческих?

– А черт их разберет. Чем дольше я в этом копаюсь, тем меньше понимаю. С каждым погибшим или просто выбывшим список вероятных преступников сокращается. – Я объяснил, почему я подозревал Чейна.

Доктор Рок подумал, почесал в затылке, он явно не из тех, кто все решает с наскока.

– Мистер Гаррет, это не в моей компетенции, но должен заметить просто как сторонний наблюдатель – вы все время шли по ложному следу, потому что начали с неверных предпосылок.

– В чем же ошибка?

– Вы ловите человека, желающего увеличить свою долю наследства. Но, допустим, у негодяя другие мотивы. Вы сами сказали, что наследники генерала проявляют полное равнодушие к деньгам. Мне кажется, у убийцы совершенно иные цели.

– Допускаю. – Я не совсем тупица. Такая мысль приходила мне в голову, но найти другой цели я не мог, а наследство часто становится причиной кровопролития. Это я и сказал Року. – Но я готов выслушать любые соображения.

Он еще немного подумал.

– Выходит, вы ведете несколько расследований одновременно?

Я постарался растолковать доктору свое видение дела. Морли недовольно заерзал на стуле: он находил мой взгляд слишком узким.

– Боже праведный!

– Да?

Рок, вытаращив глаза, смотрел на что-то у меня за спиной. Я обернулся. На пороге стояла Дженнифер.

– Боже праведный! – повторил я. Она выглядела, как… словом, краше в гроб кладут.

– Заходи, дитя, заходи скорей, – сказал Рок.

Я вскочил и подхватил ее. Девушка так ослабела, что почти не держалась на ногах. Она даже не смогла одеться как следует.

– Гаррет… – Глаза Дженни наполнились слезами.

Я усадил ее на свой стул, здесь было светлее, но тем ужаснее казалась она. Цвет лица у Дженнифер стал как у старого генерала.

– Оно напало на нее, – выговорил я. – Привидение гонится за ней.

Какое-то время Рок пристально смотрел на Дженнифер, потом кивнул:

– Да. Морли тоже взглянул на нее, затем на меня.

– Гаррет, пойдем пройдемся. Доктор, попробуйте помочь ей. Мы сейчас вернемся.

Морли повел меня наверх. Ко мне постепенно возвращался дар речи.

– Куда мы идем?

– Целый год это привидение терзало старика, но никого больше не трогало. Верно?

– Верно. Мы шли по направлению к моей комнате. – Что-то изменилось, и произошло это прошедшей ночью или сегодня утром.

Мы поднялись на четвертый этаж, я опять запыхался и вспомнил свой обет – вернусь домой и сразу начну тренироваться.

– Наверное, но что с того?

Морли отпер дверь моим ключом, отдал его мне. Мы вошли, и он указал на портрет моей загадочной красотки.

– С кем ты провел ночь, Гаррет? Я взглянул на нее, взглянул на него. Я вспомнил, что, возвращаясь от Дженни, встретил блондинку.

– О! – только и смог я выговорить, но крылось за этим звуком немало.

Морли вернулся в коридор, я плелся следом.

– Хватит скрытничать, Гаррет, надо всем сказать.

– Нет, этого не может быть.

– Надеюсь.

Морли кончил рассуждать, в голосе его зазвучал металл.

Мы вернулись к Року и Дженнифер. Доктор казался встревоженным, но Дженнифер выглядела немного лучше, как-то он ей помог. Она настолько опомнилась, что обратила внимание на беспорядок своего туалета и принялась прихорашиваться. Морли положил портрет на стол, вниз изображением.

– Питерс, не могли бы вы привести остальных? Гаррет хочет вам кое-что показать.

Питерс был занят Дженнифер и вопросительно поднял брови.

– Пожалуйста, – попросил я.

– Генерала тоже?

– Нет, пока обойдемся без него. Он отсутствовал дольше, чем я ожидал. «С чего бы это?» – недоумевал я. Сержант возвратился.

– Кухарка с Кидом пошли наверх кормить генерала. Гаррет, похоже, он умирает. Он не может даже сидеть, не может говорить, не знаю, был ли у него удар, но последние силы покидают его.

Рок выслушал, но промолчал.

– Сколько еще их ждать?

– Они только вымоют его и придут. Старик обделался. Раньше такого не случалось. Кид или Деллвуд подавали ему судно, а обычно он и сам мог сходить на горшок.

Мне нечего было сказать на это. Я посмотрел на Рока, суетящегося вокруг Дженнифер, на Дженнифер, все больше приходившую в себя, и старался не думать о словах Морли.

Такое случается – иногда тебе просто не хочется верить, все твое существо восстает против доводов рассудка.

Пришел Кид с кухаркой, она не переставая ворчала, что ее отрывают от дел.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласил Морли. – Гаррет?

Я знал, что должен сделать. Мне ужасно не хотелось это делать, но у Гаррета сильная воля. Я взглянул на Дженнифер и укрепился в своей решимости.

– Снэйк Брэдон был замечательным живописцем, но никому не показывал своих работ. Хотя скрывать их – непростительный грех. Он выразил все, что чувствовали наши солдаты в Кантарде. Он рисовал и людей, но видел их не совсем в обычном свете. Вот один из его портретов. Мне удалось спасти его из горящей конюшни. Мы считаем, что это ключ к разгадке. Я хочу, чтобы вы все посмотрели на него и высказали свое мнение.

Морли поднес лампу поближе, а я поднял картину.

Будь я проклят, если не слышал, как пискнула Дженнифер, не видел, как она побледнела. И кухарка, не соблаговолившая сесть, тяжело опустилась прямо на пол.

– Производит впечатление, однако, – заметил я.

Доктор Рок смотрел на блондинку тем же взглядом, что был у Морли прошлой ночью.

– Уберите его, – отшатнувшись, взмолился он.

Я убрал портрет, и Рок заговорил:

– Художник мог видеть не только наш мир. Он видел мир иной.

– Теперь он на него наглядится вдоволь: позапрошлой ночью Брэдона убили. Доктор отмахнулся от меня.

– Вы видите лицо на заднем плане картины? – спросил Морли.

– Уж, наверное, лучше, чем человек с ненатренированным глазом. По этой картине можно прочесть всю повесть. Страшную повесть.