Елена Голуб - Алые нити прошлого

— Какая жуть! — не удержавшись, воскликнула Минни. — Бедная тётушка, она явно не заслуживала такого конца! — Шатенка печально покачала головой.

— Просим прощения, тётя Марго, — извинилась перед скелетом Гро. — Мы бы никогда не потревожили ваш прах и прах нашего предка, если бы не экстремельные обстоятельства, приведшие нас в эту печальную обитель. — Грослин осторожно прикоснулась к костям женщины в розовом костюме. Туфли-лодочки из натуральной кожи прекрасно сохранились и теперь издевательски поблёскивали в тёплом свете мраморной залы. Они сохранились явно лучше, чем их хозяйка, и сейчас словно заявляли об этом во всеуслышанье.

— Надеемся, что там, где сейчас Ваша душа — хорошо и спокойно, и ничто вас не тревожит больше, и нет обид, зла и печали. — Син наклонила голову ближе к трупу и закрыла глаза: — Да пребудет с вами Высший Свет, — прошептала Син одними губами.

Взглянув на сестёр, она тихо спросила:

— Посмотрим, что нам уготовила Судьба? — и взяла одну из баночек, и консервный ножик.

Сёстры молча кивнули и принялись осторожно, чтобы лишний раз не прикасаться к телам, доставать из могилы фальшивые консервы. Минни потрясла одну банку, и услышала, как внутри неё что-то перекатывается и приятно позвякивает. «Должно быть, завещание деда не врало — и на том спасибо», — подумала она, выкладывая очередного «тунца». Через пару минут все тридцать семь банок были на каменном полу, и Син самостоятельно вскрывала их одну за другой. Всё было в точности так, как и описывалось в расходных книгах Балтимора Кроу: в каждой из банок лежало по шестьдесят камней размером от трёх до десяти карат, и все они были дивной красоты и прозрачности. Первые пару минут девушки всё делали молча, но по мере продвижения, они всё больше восторгались камнями и вот уже склеп огласился радостными выкриками женщин, впервые видевших перед собой такую красоту и осознающих, что вся эта красота, и последующее за ней благососотояние — всецело принадлежит им.

— Господи, какая красота! Это же…блин, я даже не могу представить себе сумму, в которые эти камни могут быть оценены! — восхищалась Минни.

— Мда, похоже, здесь будет явно больше, чем каких-то триста тысяч! — удивлённо произнесла Синайя, разглядывая в руке крупный светлый камень, размером с перепелиное яйцо.

— Я просто не верю своим глазам. Просто не верю! — в восхищении шептала Грослин, перебирая в банке переливавшиеся в свете мраморных стен камни. Как только луч попадал в центр баночки, то сразу казалось, что из неё начинала «бить» самая настоящая радуга: цвета чётко различались, и при этом то загорались, а то угасали за доли секунды — оставляя в душе своих новых хозяев лишь чистый восторг и преклонение перед своей красотой.

— О, да-а, — промурлыкала Минни, ухмыляясь по-кошачьи. — Бриллианты — вот лучшие друзья девушек! Обязательно оставлю себе пару камней на кольцо и серёжки, буду настоящей светской дамой — не хуже, чем Виктория Бэкхем! — с ноткой высокомерия закончила она.

Так продолжалось все следующие полчаса: девушки не могли поверить своему счастью и откровенно восторгались красотой камней и своим будущим богатством, при этом полностью выбросив из головы то — где, и зачем они находятся на самом деле. Никто из сестёр Кроу не заметил, как в склепе постепенно начал сгущаться мрак, и тёплый солнечный свет незаметно уступил место прохладным сумеркам.

Первой встрепенулась Минни, заметив, что камни сияют уже не так ярко как прежде.

— Странно. Вам не кажется, что здесь было гораздо светлее пару минут назад? — от восхищения девушки также совершенно утратили чувство времени.

— Да. Есть такой момент, — Син мгновенно вскочила на ноги и рефлекторно потрогала спрятанный под свитером пистолет — он уже им не понадобится, хотя кто знает? Всё же они забылись на какое-то время, а им ещё надо отсюда выбираться.

— Ладно, девочки. Давайте-ка возьмём одну из моих кофт в качестве мешка и сложим в него все камушки, а потом — валим домой. А то что-то мы загостились ненароком, — произнесла она, с тревогой оглядываясь по сторонам. Ибо вокруг становилось всё темнее и темнее.

Грослин взяла из рук Син один из её бесконечных свитеров, и начала быстро скидывать в него банки с камнями, при этом она даже толком и не смотрела — не выпало ли из него что-нибудь. Оторвавшись от камней, девушка испытала то же самое чувство безотчётного страха, которое охватило её тогда, в «море» из плотоядных насекомых. Словно очнувшись от приятного сновидения — она сразу же угодила в жуткий ночной кошмар. Сумрак сгущался, тьма становилась всё отчётливее и…ощутимей. Она словно опутывала сначала ноги девушек вязкой чернотой, потом пыталась постепенно сконцентрироваться в воздухе на уровне их глаз — стремясь поработить их зрение и через глаза проникнуть в самый мозг.

Когда всё было готово, девушки ринулись к высокой входной двери, и…застыли в немом ужасе: та была запечатана. Наглухо. Казалось, её никогда и не открывали, а с внуренней стороны она была столь же гладкой, как и стены позади ставших уже зловещими фигур в тёмном свете. Теперь сёстры Кроу оказались по-настоящему запертыми в ловушку, из которой по определению не было выхода. Мышеловка захлопнулась, стоило мыши покрепче ухватить сыр.

Син показалось, что в склепе стало теснее: так и есть, мраморные статуи медленно поглощали свет, и чем темнее становилось вокруг, тем больше они увеличивались в своих размерах. Они словно вырастали в высоту и смыкались плотным кольцом вокруг сестёр, не оставляя тем даже малейшей возможности для побега. Внезапно, девушки услышали за своими спинами странный звук: медленно повернувшись, они увидели позади себя высокую фигуру, стоявшую в полный рост посреди саркофага — это она шуршала шёлковой тканью, расправляя костлявыми пальцами складки своего тяжёлого фиолетово-синего платья. Тиара в её теперь уже иссиня-чёрных волосах поблёскивала таинственным, хищным светом. Скрипуче-шелестящим голосом лицо, скрытое густой тенью, вымолвило только лишь два слова:

— Моё наследие…

Широкие складки пурпурной ткани раскинулись подобно крыльям прекрасной хищной птицы в тот момент, когда она с диким криком бросается на свою беззащитную добычу. Древняя ткань накрыла сестёр Кроу с головой, и они не в силах были сопротивляться этой могущественной вечной власти. Последнее, что запомнилось всем сёстрам без исключения — это непередаваемая острая боль в левой руке, проникающая тонким лезвием до самых костей, и облизывающая их словно холодное синее пламя…Их мир погрузился во тьму…