Диана Удовиченко - История бастарда. Реквием по империи

— Это касается тех, с кого еще не упали покровы, — произнес Райл, — они еще не испытали всех возможностей, которые дает сила изначальных, и не совсем понимают, от чего отказываются.

Меня снова осенило. Так они просто не в состоянии отказаться от своей избранности! Слишком сладко ощущать себя полубогами, слишком тяжело и унизительно снова стать обычными людьми. Вкусив упоения могуществом, почти невозможно отринуть его, но и жить с ним в человеческом мире невозможно. Проще всего выбрать добровольное затворничество. Прятаться от мира в джунглях, строя невероятные дома, создавая удивительные магические существа, заниматься самосовершенствованием. Жить жизнью философа — тихо, неспешно, созерцательно, в окружении чудес и красоты. И изо всех сил пытаться поверить в сказку о том, что сохраняешь себя для великой миссии. Нет никакой миссии. Есть горстка почти всесильных, но несчастных существ.

— Я отказываюсь. Обработайте мою память, и дело с концом!

— Это невозможно, — повторил Райл, — ты уже осознал себя как часть Вселенной. Мы не властны над твоей памятью.

— А надо мной, значит, властны… — задумчиво протянул я.

— Во имя высшей справедливости! — напыщенно ответствовал изначальный.

Я поморщился: разговоры о высших целях, справедливости и сохранении мироздания изрядно меня утомили. Не вставая со ступеньки, я обратился к Вселенной и долго вслушивался в ее холодный голос. Ридриг не соврал: изначальные действительно осколки Вселенной, и с этим уже ничего не поделаешь. Нельзя отказаться от своей сущности. Гном может сбрить бороду и прибить на сапоги высокие каблуки, но это не сделает его эльфом. А если эльфу отрезать уши и выкрасить его в зеленый цвет, он все равно не станет троллем. С изначальными то же самое. Нельзя сказать: "Я отказываюсь от своих сил" — и тут же стать человеком. Пуповину, связывающую нас с Вселенной, не оборвать. Ну и что? Никто не заставляет меня пользоваться ее энергией, черпать знания в информационном поле. Никто не заставляет желать власти, черстветь сердцем, проникаться холодом и вершить правосудие. А значит, никто не мешает мне быть человеком. Для того чтобы заниматься магией, не нужно благословение Вселенной, вполне достаточно обычных чародейских способностей и знаний.

Пока я размышлял, за спиной Ридрига выросли силуэты других изначальных. Они молча смотрели на меня — величественные, спокойные, безликие и незапоминающиеся. Неизвестные боги.

— Ты должен идти с нами, Рик, — произнес Ридриг.

— Нет. У меня свой путь.

— Тогда мы заставим тебя.

Я поднялся со ступенек и неторопливо зашагал вниз. Портал безмолвствовал — изначальным для общения не нужна банальная речь. Но я и без слов знал, что происходит: они в замешательстве, не знают, как поступить. Совещаются, но ничего не могут придумать. Ведь они сами решили не вмешиваться в дела людей. А если попытаются захватить меня силой, я могу оказать сопротивление. Начнется схватка, выброс магической энергии будет слишком велик, и кто знает, что произойдет с этим миром…

Спустившись на десяток ступеней, я обернулся. Портал исчез.

Я вышел на улицу, постоял немного, скинул белый балахон и двинулся к конюшням. Вскоре уже мчался верхом к воротам. Вот и кончилась моя история. Я ничего не взял с собой — ни денег, ни грамот о титулах и дворянстве, ни документов на земли и дома, пожалованные мне короной, ни даже Честного, которого мне когда-то подарил Ридриг Второй. Со мною остался только медальон моей матушки. Я вошел в эту странную историю бастардом по имени Рик, им и ухожу.

Куда я поеду? В Амате есть много чудесных, неизученных мест, в которых мне всегда хотелось побывать: Огнедышащие острова с их вулканами, Пламенеющие острова, на которых из-под земли вырываются огненные языки, Северный континент, наполовину покрытый льдом. Быть может, отправлюсь туда. Или наймусь корабельным магом на какое-нибудь торговое судно, буду путешествовать по морю, отгонять троллей и выменивать у саймаров жемчуг на стальные ножи. А еще наведаюсь на Южный континент, в Пустыню призраков, в крохотный затан, где живет хрупкая черноволосая девушка по имени Айшет, что означает "цветок пустыни". Там растет моя дочь. И все это время я буду учиться, постигая главное искусство — искусство быть человеком.

Когда-нибудь я вернусь, чтобы увидеться с друзьями, посмотреть, как они живут и что изменилось в моей стране. Обязательно вернусь. Но это будет уже другая история.

Пять лет спустя…

Мастер Триммлер неторопливо шел по улице, степенно здороваясь со встречными гномами, перебирая в памяти законченные дела и планируя те, что следует сделать завтра в первую очередь. Восстановленный после войны Виндор стал еще краше. Люди, словно спохватившись и поняв, какое это счастье — жить в родном городе — принялись украшать улицы столицы. Теперь чисто и красиво было не только на площади Семи королей или на улице Радуги, но и в обыкновенных ремесленных кварталах.

Рабочий день, как всегда насыщенный суетой, подошел к концу. Позади остались переговоры с недовольными заказчиками из Лесного края, утверждавшими, что доспехи, выкованные для них мастером Геллером, слишком велики и тяжелы. Сын гор заверил первозданных, что через неделю все будет подогнано под изящные эльфийские фигуры. При этом он бессовестно бравировал своим знакомством со Светозарным, дабы эльфы не очень-то заносились. На том и разошлись. Посещение счетной палаты тоже прошло успешно. Гному удалось доказать надутым чиновникам, что налоги с гильдии вот уже три месяца взимались неверно. Пришлось упомянуть о личном обещании ее величества десять лет не повышать налог оружейникам и кузнецам.

Апофеозом сегодняшнего дня стал скандал гончаров с кожевенниками, мастерские которых находились в соседних кварталах. Первые жаловались на вонь, доносящуюся из дубильных цехов, вторые возмущались сажей, валившей из труб печей для обжига посуды. И те, и другие требовали выделить им для работы новое место. Разумеется, все эти разбирательства проходили в кабинете мастера Триммлера. Но сын гор и тут проявил недюжинные дипломатические способности. На переезд он, конечно, добро не дал — что это будет твориться в Северном луче, если все ремесленники начнут кочевать с места на место? А работать когда? Поделившись этим соображением с насупленными мастеровыми, гном тут же пообещал, что завтра поговорит со своим другом, милордом ректором магического университета мастером Генериусом Клейвером, и попросит его прислать волшебников для устранения проблем. "Там ребята серьезные служат, — мастер Триммлер кивнул кожевенникам, — и вонищу вашу заставят фиалками пахнуть, — затем, обращаясь уже к гончарам, добавил: — И грязищу вашу отбелят". Сочтя вопрос решенным, гном достал из-под стола бочонок эля и бочонок Глубинной радости и предложил выпить мировую. Успокоенные ремесленники с удовольствием согласились, так что домой сын гор возвращался немного подшофе — так, совсем чуть-чуть. "Без связей нынче никуда, — размышлял он по дороге, — а завтра первым делом надо наведаться к профессору Ге. А то и вправду еще ребята квартал на квартал пойдут. Объясняйся потом с имперскими псами…"