Константин Мартынов - Брызги зла

— Зайдем, побеседуем с хозяином? — прошелестел в мозгу его бестелесный голос.

— Заткнись, — посоветовал я и повелительно вытянул к двери правую руку.

С ладони сорвался блекло-фиолетовый разряд — энергетический выплеск, сопровождающий магический удар, ушел в рентгеновский диапазон. Руны ярко сверкнули и исчезли. Вместе с дверью и прилегавшей к ней каменной кладкой. Я шагнул в образовавшийся пролом. Через комнату навстречу мне метнулось светящееся облако. Рефлекторным жестом я развернул на его пути портал в междумирье и тут же захлопнул, не желая, что бы вместе с облаком исчезла и вся комната.

— Нет! — раздался из угла запоздалый вопль, и я увидел сидящего в углу пресловутого упыря.

Он был дряхл и высушен, словно последний раз вкусил живой крови несколько столетий тому назад. Произвести впечатление эта развалина могла разве что на совершенно неопытного Кольцова.

— Зачем нужно было ломать стену и убивать моего ученика? — проскрипело сидящее в кресле чучело.

— Не люблю помехи на пути, — надменно сообщил я. — Ты звал — я пришел. В чем дело?

Упырь медленно поднялся на ноги и приблизился на пару шагов. Я прищурился, и перед ним выросла невидимая стена — возможность прикосновения к по-тараканьи шуршащему телу вызывало чувство брезгливости.

— Стой где стоишь, — посоветовал я развалине, — если не хочешь немедленно последовать за своим учеником.

— Не доверяешь, — дребезжаще хихикнул упырь, — это естественно…

Не отличить брезгливость от осторожности! И такое убожество претендует на звание покровителя города? Неудивительно, что здесь хозяйничают все кому не лень.

— Ближе к делу, — поторопил я его.

Упырь согласно кивнул и жестом пододвинул свое кресло, показав, что тоже не чужд магии.

— Ах, молодость, молодость! — пожаловался он, усевшись. — Нетерпеливость и гневный огонь во взоре — как все это привычно и предсказуемо! Знаете, в чем преимущества возраста, господин маг? В том, что можешь предугадать поступки окружающих не в силу большого ума, а просто исходя из предыдущего опыта общения… Да вы сядьте лучше — поговорить нам есть о чем, уж вы поверьте!

Я создал удобное, не сравнить с упыриным, кресло и сел напротив, сохранив стену между нами в неприкосновенности.

— Я все еще жду объяснений, — напомнил я ушедшему в себя старому пню о своем присутствии.

— Да-да! — чуть заметно встрепенулся он и остро взглянул на меня. — Скажи, маг, что тебя тревожит? Я уверен, что найду панацею от твоих проблем.

Пройти через миры, сражаться с врагами рода человеческого лишь для того, что бы в конце маршрута встретиться с одряхлевшим коммивояжером? Я громко рассмеялся.

— Что ты можешь предложить мне, упырь? Ты смешон!

Упырь, хихикая, мелко затряс головой:

— Действительно, что может предложить дряхлый, выживший из ума вурдалак? Разве что знание настоящего противника… и БЕССМЕРТИЕ. Бессмертие без отупляющего кровожадного сумасшествия, свойственного моим собратьям по несчастью. Разве это не стоит твоего внимания?

Я вмиг перестал хохотать и напрягся, а на другом конце незримой цепи встревоженно завозился скованный демон, учуявший, чем ему грозит подобное развитие дел.

— Ты лжешь, любой упырь помешан на крови, как наркоман на героине!

— Безусловно, — оживленно подхватил собеседник, — однако вы, как и все прочие исследователи проблемы, совершенно не учитываете изначальные наклонности субъекта, его образ жизни до стадии неумирающего! Человек — существо всеядное, и вкус крови ему не претит… если только он не убежденный вегетарианец, как ваш покорный слуга!

Он привстал, опираясь на подлокотники, и слегка поклонился. Я благосклонно кивнул в ответ. Занятный дед, он начинал мне нравиться, если так можно выразиться о вурдалаке. По крайней мере убить его я всегда успею, так почему бы и не выслушать?

— Надеясь создать вакцину от укусов нежити, я привил себе препарат, в котором был практически уверен, но мне не повезло и я стал тем, кто сидит перед вами… не очень приятное зрелище, я понимаю…

— Ближе к делу, — перебил я словоохотливого упыря, — я не собираюсь рассиживаться здесь до вечера!

Упырь поперхнулся и закашлялся — видно, не привык дед к подобной непочтительности.

— Что ж, — невозмутимо продолжил он, справившись с кашлем, — вернемся к нашим баранам… чтобы не сойти с ума, человек должен быть либо абсолютно неагрессивным, как я, либо ненавидеть Зло так, как его ненавидите вы… и не надо так иронично усмехаться — без этого вас давно бы сломал лежащий на ваших плечах груз.

Груз тут же напомнил о себе звоном невидимых цепей — впервые за прошедшие с момента пленения годы демон попытался разорвать оковы. Кажется, до сих пор он воспринимал свой плен как краткосрочный отпуск по техническим обстоятельствам. Успокаиваться он не желал, и по окончании нашей безмолвной схватки упырячья келья приобрела совершенно сюрреалистический облик: уцелевшие стены покосились и причудливо изогнулись, кое-где каменная кладка превратилась в изящное кружево, разъеденная побочными магическими выбросами, но хозяин кельи не пострадал — возведенная мной защитная стена послужила ему прекрасным укрытием.

— Уверен, вы задумывались, что может случиться, когда эта сила вырвется на свободу после вашей смерти, — упырь неодобрительно осмотрелся, — смерти, пожары, всеобщий Хаос. Я же предлагаю вам забыть о подобном варианте, если не навечно, то по крайней мере на весьма долгий срок.

— На каких условиях? — хрипло спросил я: вспышка активности демона вымотала меня сверх ожидаемого.

— Киаксару нужен настоящий фраваши, — грустно усмехнулся упырь, — маг, повелитель умов, достойная легенд личность, Спаситель Западного Края, наконец…

Он выпрямился в кресле и остро заглянул мне в глаза.

— Вы повергли Амунаки, горного духа, но он и его заключенный в талисмане Огня брат — всего лишь слуги настоящих врагов человеческого рода, Семи Духов Бездны, объявивших Западный Край своей вотчиной и готовых превратить весь мир в юдоль страданий!

Старик поднялся и простер ко мне иссохшую длань:

— Я более не предлагаю тебе сделки, но говорю: прими дар бессмертия и пользуйся им как оружием в борьбе со Злом!

Дед верно просчитал мои мотивы: одно дело — расправиться с похитившим моего ученика вурдалаком, другое — лишить город единственного покровителя… и все же стать таким же, как он, страшиться солнечного света… А разве подземелья не были моим домом в течение десятилетий? И разве предлагаемая мне работа не есть продолжение давних трудов?