Аллан Коул - Когда боги спали

— Ну что ж, коли Фари привык лгать, — сказал Сафар, — то пусть и продолжает. Пусть и займется всем этим делом. Празднествами, жертвоприношениями, молитвами. А затем и большой ложью. И дайте мне знать, на какое число все это назначено, чтобы я куда-нибудь скрылся.

— Перестань глупить! — воскликнул Ирадж. — Ты же мой великий визирь! Все решат, что ты встал в оппозицию ко мне и скрылся, чтобы своим отсутствием выразить свое неудовольствие.

— Так дело все-таки в моей позиции? — спросил Сафар.

— Ну хорошо, хорошо, — ответил Ирадж, успокаиваясь. И одарил Сафара своей улыбкой. — Сделай, как я прошу. Просто одолжение другу.

— Не надо спекулировать дружбой, — предостерегающе сказал Сафар. — Вовлекать ее в это дело — губительная ошибка.

Ирадж задрожал от ярости. Сафар уже решил, что друг его сейчас потеряет контроль над собой.

Внезапно Протарус расслабился. Он глубоко вздохнул, опустошил кубок и вздохнул еще раз.

— Какой же ты трудный человек, Сафар Тимур, — сказал он. — Такой же непреклонный, как твои горы.

— Я вовсе не из гордости так поступаю, — сказал Сафар. — Просто меня так воспитали.

— Ну так слава богам, — рассмеялся Ирадж, — что у меня лишь один друг из Кирании. Иначе я давно бы уже сошел с ума.

— Очевидно, что объяснение здесь может быть только одно, ваше величество, — сказал лорд Фари. — Ясно, что великий визирь сошел с ума.

Протарус посмотрел на него с удивлением.

— Сафар сошел с ума? — сказал он. — Да что ты, он всегда был самым здравомыслящим из людей. Конечно, у него были свои глупые причуды типа Хадин, этой навязчивой идеи. Но безумие?

Фари, Лука и Калазарис вели короля по узкому коридору к комнатам, где некогда король Манасия занимался некромантией. Во влажной атмосфере носились запахи бальзамирующих составов, а шаги идущих звучали так неестественно громко, словно действие происходило в нереальном мире.

— Если мне будет позволено сказать, ваше величество, — сказал Фари, — безумие — это то состояние, с которым постоянно приходится сражаться всем магам. Я очень стар и знаю, о чем говорю. Мне довелось повидать немало юных магов, не устоявших против тех сил, которые они же и вызвали. А лорд Тимур забыл, что настоящим могуществом обладает лишь король и магией манипулирует визирь лишь с его монаршьего соизволенья. В конце концов, король правит божественным повелением. Так устроен мир, о чем и объявили нам боги давным-давно.

Лука фыркнул.

— Как же еще это и назвать, если не сумасшествием? — сказал он. — Только сумасшедший станет играть в такие опасные игры. Ведь он имеет дело не с простым монархом. А с королем королей. Абсолютным правителем всего Эсмира.

— Больше всего меня беспокоит его точка зрения на то, что будто бы я собираюсь каким-то образом нанести вред моим подданным, — сказал Ирадж. — Все мои цели — вся моя жизнь — были направлены как раз в противоположную сторону. Я для всех хотел только хорошего. И действительно жду не дождусь наступления эры великого благословения. Мира и процветания, как для людей, так и для демонов. Более того, именно об этом я ему и рассказывал много лет назад, когда мы были еще мальчишками. И я с тех пор лишь окреп в этой решимости. Я считаю ее своей священной обязанностью.

— Но основа проблемы, ваше величество, заключается в том, что лорд Тимур не просто сумасшедший, он — могущественный безумец, — сказал Калазарис. — И это не спекуляция, ваше величество, а факт, подтвержденный моими лучшими шпионами. Лорд Тимур не раз высказывался в том смысле, что гораздо более популярен, нежели ваше величество. Он всерьез полагает, что его обожают все ваши подданные. И что ему надлежит быть королем, а не вам. Вот почему он и проявляет непокорность вашему величеству. Он считает свою репутацию важнее вашей.

К тому времени, когда они вошли в некромантиум короля Манасии, Ирадж был доведен до кипения. Стараясь уберечь гнев короля от напрасного расплескивания, троица принялась показывать ему различные интересные предметы.

Заправлял всем старый демон-маг Фари.

— Видите это, ваше величество? — сказал он, показывая на пробирку, покрытую магическими символами. — В ней содержится напиток, который во много раз усилил бы даже такую могучую способность применительно к женщинам, как вашу. Одна капля на стакан вина, и вы доставите удовольствие сотне девиц.

Затем он продемонстрировал небольшой кошелек. Из него он высыпал на ладонь пригоршню редких драгоценных камней.

— При соответствующем заклинании, ваше величество, — сказал он, — эти камни многократно умножаются числом. Я упоминал об их существовании лорду Тимуру, говоря, что они могли бы помочь решить ваши финансовые затруднения, но он заявил, что тут пахнет черной магией, злой магией, и запретил мне говорить о них.

Затем он взялся за череп, несомненно принадлежавший некогда волку.

— А вот амулет, с помощью которого можно изменять облик, ваше величество, — сказал он. — При мудром применении вы, ваше величество, обрели бы удивительное могущество. Магическое могущество, ваше величество. А это, простите за дерзость, единственное, чего вам недостает. Да что говорить, ваше величество, с таким магическим могуществом вы преспокойно обходились бы без магов, ну разве что необходимые остались для рутинных обязанностей каждого дня.

— И тогда я стал бы подобен Алиссарьяну, — пробормотал Протарус.

— Да, ваше величество, — сказал Фари. — Вы стали бы владыкой обоих миров. Материального и духовного.

— И мне не понадобился бы Сафар, — сказал Ирадж.

Фари пожал плечами.

— Об этом я не думал, — сказал он. — Лорд Тимур настолько могущественный маг, что даже мысль такая в голову не приходит. Но скорее всего вы правы. Он бы вам не понадобился. — Он хихикнул. — Кстати, и я бы тоже. Разве что вы, ваше величество, захотели бы меня взять в наставники в овладении магическими искусствами.

— А разве Сафар отказался бы?

Фари вновь пожал плечами.

— Тут вам лучше судить, ваше величество, — сказал он. — В конце концов, вы были друзьями много лет.

Ирадж стал развивать мысль.

— Но если бы так произошло, — сказал он, — то я бы смог объявить о наступлении эры великого благословения.

Троица продемонстрировала удивление.

— Ну конечно, — сказал Лука.

— Почему бы и нет? — присоединился Калазарис.

— Я должен подумать об этом, — сказал Протарус. — Не хочется отвечать сразу. А то неизбежны ошибки и разочарования.

— Эту истину следовало бы высечь на камне, ваше величество, — сказал Калазарис. — Именно неторопливое раздумье и отличает хорошее от великого.