Светлана Коппел-Ковтун - Высекательница Искр

Вот поэтому, говоря о жанре, рассматриваемую сказку можно обозначить как сказочную мировоззренческую притчу. Ибо в ней господствуют взгляды всеобщего характера на мир и человека, самобытные собирательные образы персонажей, поднимаются проблемы смысла бытия всего сущего на Земле. Персонажи у сказительницы — носители определённых мировоззренческих установок, отвлечённые от конкретики субъекты нравственно-религиозного выбора.

Мне могут возразить, мол, в тексте нет явных назидательных религиозных поучений. Так на то и использована многоплановость, многослойность мыслеформ, спрятанных в ёмких собирательных образах и метафорах, содержащих в себе самобытный нравственный магнетизм.

Ими являются и сами названия рассказанных историй. Особо хочется отметить образ Высекательницы Искр, являющийся безусловной авторской находкой, который со временем, по моему предположению, приобретёт элементы классики и непреходящую значимость.

Приключения Высекательницы и девочки хорошо запоминаются и благодаря необычным сюжетам, и неожиданным вопросам, и ещё более неожиданным ответам.

В каждой истории заложена своя определённая правда (в «Высекательнице Искр» — о «высечении» знаний жизни, бытия всего сущего), свой урок (в «Собирательнице миров» — о смирении и терпении в пользу единения миров, самопожервовании ради другого), маленький или большой закон мира, в котором мы живём (в «Фантиках», «Фонарике», в «Долине Драконов»). У нас словно спрашивают, понимаем ли мы, что происходит с каждым из нас?

Такая особенность слова, обращённого к человеку, очень важна. Ведь прав был свт. Григорий Богослов, утверждающий, что важно не столько понять, сколько покаяться, примерить прочитанное на себя, истолковать свою жизнь по-новому. Правда, это касалось текстов Священного Писания. Но, вероятно, не предосудительно эти слова применить и к сказанию Светланы Коппел-Ковтун.

Есть в рассказанных сюжетах и немало порицаний, осуждений, неприятия мирской неряшливости, разных пороков, вроде пьянства или жадности, корысти, лени; присутствует также и лёгкая, но заметная, ирония над человеческой гордыней и страстями. На примере «змеечеловеков» («Город Кривых Дорог») автор показывает, что люди, сбившиеся с правильного пути, как писал И. Ильин, «поддавшиеся этой стихии, теряют духовность, любовь и совесть; в них начинается разложение и разнуздание, они предаются сознательной порочности и жажде разрушения; кончают вызывающим кощунством и человекомучительством».

И по словам автора, «сопряжённость с ними — для порядочного человека — настоящая пытка… Это скучные, „торгующие“ скучными вещами люди. Я имею в виду тщеславие, корыстолюбие, самолюбие, чванство и прочие „прелести“ тщетного существования. То есть — люди без высоких устремлений и порывов, движущей силой которых является лишь нечто низменное».

В этих заметках я сознательно избегала пересказа рассматриваемых сказок-притч. Где-то я читала, что такая интеллектуальная, тем более, духовного, нравственного наполнения литература — это не просто книги на полке, а зерно для посева, его нельзя дробить и веять, пускать на ветер, лишать индивидуального душевного поля, на которое рассчитывала сеятельница. Эти произведения требуют вдумчивого прочтения, причём, неоднократного. Да и для того, чтобы постичь ядро притчи, необходимо прочтение всего контекста. В противном случае, как указывает диакон Андрей Кураев в «Притчах Христовых», главная мысль теряется, размывается, как бы обесцвечивается.

Поэтому каждому читателю, тем более, христианину, приступающему к прочтению такого сказочно-притчевого текста, совсем не лишне попросить у Бога благодати для его разумения, чтобы извлечь не только какие-то полезные знания для себя, но и следовать им в своей жизни.

Прислушиваясь к наставлениям Высекательницы Искр, нам легче будет «просто жить, просто любить, просто высекать», смиряться и каяться в совершении грехов. Именно покаянная жизнь помогла прп. Иоанну Лествичнику сказать: «Бог не требует, братия, и не желает, чтобы человек плакал от болезни сердца, но чтобы от любви к Нему радовался душевным смехом».

Душевной радостью, несмотря на противоречия (порой сложные, не лишённые антагонизма), внутреннего и внешнего мира человека пропитаны, практически, все сюжеты рассказанных автором приключенческих историй двух главных героинь, в облике которых показано значение нравственного Света, опыта «высекания» жизненных истин для духовного возмужания незрелой души.

Журнал Клаузура № 6 (24)

июнь 2013 года

Демченко Светлана Андреевна, кандидат философских наук, доцент, литературовед, член Национального союза журналистов Украины, член Союза писателей России.

Киев-Львов, Украина

1. С. Коппел-Ковтун. Высекатели. Стихи.

2. С. Коппел-Ковтун. Ноль. Стихи.

3. С. Коппел-Ковтун. Город Кривых Дорог.

4. С. Коппел-Ковтун. Высекательница Искр.

5. Жить — не тужить. Изречения Амвросия Оптинского. Изд. «Никея»// М: 2011.

6. Прп. Макарий Египетский. «Духовные Беседы». Перевод с греческого. Репринтное издание. 1904 г. Изд. Свято-Троицкая Сергиева Лавра 1994 г., С.271.

7. Толкование Святого Писания. Псалтырь. Псалом 41–8.

8. И. Ильин. Религиозный смысл философии. М.: АСТ, 2003.

9. Т. Бобровских. Живая психология. «Высекательница Искр» глазами психолога.

10. Комментарии к стихотворению: С. Коппел-Ковтун. Ноль.

11. С. Коппел-Ковтун. Откуда берутся сказки?

12. Притчи Соломона, 4:7.

13. А. Немцова. Светлана Коппел-Ковтун: Творчество — это форма послушания. Интервью с руководителем Международного клуба православных литераторов «Омилия», ответственным редактором журнала «Мгарский колокол», редактором сайтов omiliya.org и mgarsky-monastery.org.

14. Там же.

15. Преподобный Макарий Египетский. «Духовные Беседы». Перевод с греческого. Репринтное издание. 1904 г. Изд. Свято-Троицкая Сергиева Лавра 1994 г.

16. Святой Григорий Богослов. Творения. Т. 2, с. 132.

17. И. Ильин. Избранные статьи. Под ред. Н. Полторацкого. Изд. Св. — Троицкого монастыря и корпорации Телекс Джорданвилль, Н.-Й. США, 1991. //М.: Воениздат, 1993.

18. А. Немцова. С. Коппел-Ковтун: Творчество — это форма послушания.

19. А. Кураев. Притчи Христовы.

20. Прп. Иоанн Лествичник. «Лествица», гл. 7,35,10.