Александр Рау - Меч, палач и Дракон

Гийом не любил Мачадо, с трудом терпел его общество, хотя и уважал, как толкового министра и профессионала. Оплеуха данная Рамону порадовала бы его при других обстоятельствах.

Колесованные и четвертованные «шпионы» имели за душой немало грехов, но не один из них не заслужил облыжного обвинения, такой страшной муки и позора.

Грустные мысли давно посещали голову мага. Эта казнь стала решающей в цепи его размышлений. Подвела черту. Позволила сделать вывод.

Вечером того кровавого несправедливого дня, ближе к ночи он пришел к Ангеле. Она лежала в кровати — красивая, желанная, ждущая его.

— У меня для тебя хорошая новость — я решила, что завтра мы отправимся в Мендору. Провинция мне надоела. Королевству требуется порядок. В столице у меня будет больше времени на тебя. Не будет лишних глаз и ушей, — радостно сообщила ему королева.

Гийом взял стульчик, сел рядом с кроватью, скрестил руки на груди.

— Я выполнил свою работу, Ангела, — дракон мертв, султанат разбит. Я уезжаю.

От неожиданности она потеряла дар речи.

— Надеюсь, ты не будешь меня задерживать, — добавил он.

— Почему?! — простонала Ангела, села напротив его, закрывая обнаженную грудь одеялом, — Что случилось, Ги?

— Ты изменилась.

— Опять? Ты уже повторял мне это! — Ангела кричала, грозя внезапным вторжением стражи, напуганной грозой в королевской спальне, — Я пошла к тебе навстречу. Я здесь! Я твоя! Мы вместе! Я хочу, чтобы мы всегда были вместе! Делаю вся для этого!

— Ценю, — маг старался быть невозмутимым, но у него это плохо получалось, — Но королева Ангела для меня чужая. Я ее не приемлю.

— В чем? — голос ее изменился, словно, она задавала вопрос на королевском совете.

— В методах, цели твои я понимаю. Ты убиваешь своих, Ангела. Гранды умирают в госпиталях и от нападений алькасаров, очень похожих на паасинов… Невинные кричат, раздираемые шипами…

— Так нужно, Ги. Меня упрекали в том, что я уничтожила труд жизни Хорхе — привлекла на свою сторону его врагов, вернула Камоэнс на пятьдесят лет назад. Да, это было именно так, — с вызовом закончила королева, — Но я с самого начала думала, как искупить свою вину. Как восстановить прежнее положение. Меня и Гальбу поддерживали разные силы, но истинная цель и меня и него была одна — величие государства.

— Ты — постойная дщерь своей династии, — кивнул маг, — Хорхе бы гордился тобой. Ты ни в чем уступаешь ему. Та же уверенность в своей правоте, то же намерение идти до конца.

— Вот видишь, ты признал это, — она чуть улыбнулась, — Ги, ты служил Хорхе, будь моим любимым, моим другом, моей опорой.

— Нет, — он покачал головой, — Твоего дядю прозвали Жестоким и Справедливым, ты же, моя любовь, пока лишь жестока. Хорхе нещадно карал врагов, изобретательно мстя им. Но он не убивал, не травил друзей и союзников — подло и вероломно. При нем мятежные гранды гибли за дело; от рук королевских солдат, магов или палачей; гибли в бою, в попытке изменить мир под себя. Твои — Миранда и Эррелья — пали от удара в спину. От стрелы паасина и кинжала ордонанса. Они, возведшие тебя на трон, не ждали такого.

Ангела слушала его и злилась. Нервно мяла одеяло, скребла простыню короткими ногтями.

— Да, я злая и плохая! — она подняла взор, посмотрела ему в глаза, — Потому что мне приходиться жить среди интриганов подлецов, улыбаться врагам семьи. Гранды — они же ненавидят тебя, за что ты их защищаешь? Графы и бароны — стервятники, почуявшие слабину и слетевшиеся разодрать королевство по частям.

Ты знаешь, сколько заговоров успели сплести за моей спиной эти невинные жертвы? Дай им волю, я была бы беспомощной марионеткой, а ты, ты бы уже давно гнил в придорожной канаве! Они страшнее Гальбы — он был одинокий волк, гранды — же крысы.

— Рецепт прост. Ждать и рубить головы тем, кто высунулся, а не всем сразу и правым и невинным. Никто ведь не поверил в «шпионов». Ты просто бросила недовольным кусок кровавого мяса. Ожесточила сердца, показала дурной пример прикрытого короной самосуда. Законной резни.

Королева дернулась, как от удара.

— Так было нужно. Рамон перегнул палку, решил, что может решать за меня. Подумал, что раз он помогает мне. То я его. Он получил урок. Его клевреты — там не было невинных.

Гийом молчал, щипая здоровой рукой подбородок.

— Может это и была ошибка, — королева начинала злится, — но ошибка необходимая. Ты не знаешь себе всей глубины той мерзости, что окружила трон. Не представляешь, всего хитросплетения интриг.

Война убила лучших, как правильно сказал Луис. Мне почти не на кого опереться. Мачадо и другие подобные ему пока нужны мне для того, чтобы бороться с этой сворой, но потом и они заплатят за все.

— Думаю, что ты мне отводишь роль борца с Первым Министром, — заметил маг, глаза его блестели в свете ламп, — А я не хочу быть любовником жестокого и циничного владыки Камоэнса, верным фаворитом и мечом, разящим врагов.

Я любил мою принцессу — это был не титул, а состояние души. Ту, что просила меня помочь Кармен; ту, что спасла любовь Луиса и Изабеллы; что была готова бежать со мной на края света, что ждала из-за Жаркого Берега.

Он поднялся на ноги.

— Стой, Ги! — испуганно закричала Ангела, — Не уходи! Я не смогу без тебя! Ведь ты же мой, как и я твоя…

— Ты уже не моя. К сожалению. И я не твой. Это наша общая вина, — маг провел ладонью по лицу, — Ты справишься без меня, ты сильная. Я — наоборот. Править — занятие не для меня.

Королева сошла с кровати, встала рядом с ним, положив руки на его талию, заглянула в глаза. Обнаженная, в приглушенном свете ламп, волосы рассыпались по плечам, величественная.

— Ги, обдумай все. Мы подходим друг другу. Нас столько связывает и любовь, и радость. И боль, и кровь. Эта связь прочней железной цепи. Ты отдал мне все — я помню и ценю.

Останься — и увидишь, нет женщины ласковей, нежней и благодатней. Кто ты сейчас без меня? — раненный, уставший, без средств к существованию. Со мной ты — лучший мужчина, равный королям. Я дам тебе тот уют, в котором ты так нуждаешься. Спокойствие и уверенность.

Уйдешь — я не прошу тебе обиды. Буду рыдать по ночам, но останусь не преклонной — я дочь властителей Камоэнса! Захочешь вернуться — не получиться. Решай.

Маг молчал, гладя пальцами ее щеку, чувствуя тщательно скрываемую дрожь и волнение, немыслимую частоту c которой билось ее сердечко. Девушка рядом с ним была и его, и чужой.

— Пожалуйста…, - прошептала она.

Гийом чуть наклонился и поцеловал ее в большой красивый лоб.