Оксана Панкеева - Поступь Повелителя

Все же нельзя сказать, что печальный случай с Шелларом никому не принес пользы. Например, несколько нерадивых подданных, повинных в наглом бегстве Одноглазого Астуриаса от заслуженной кары, должны были воздать хвалу божественному Повелителю и ежедневно приходить на поклон к постели болящего брата Шеллара с цветами и песнопениями, ибо только инцидент с побитым советником удержал Харгана от раздачи зуботычин и освежения вампирьего меню. Если подумать трезво, главным виновником был как раз сам наместник, который не спешил обнародовать факт кончины мастера Ступеней, ограничившись очень, просто чрезвычайно узким кругом соратников. Ни рядовые стражники во дворце, ни конюхи на конюшне понятия не имели, что происходит, кто тут зачем и кого куда. Арест наместник хотел провести быстро и тихо. В Мистралию послал телепортиста, а сам намеревался ждать с десятком солдат, давно знакомых и проверенных не в одной заварушке. Но, как назло, когда он вел свою группу захвата к гостевой комнате, по дороге попался прибывший из храма целитель с вопросом, зачем его позвали. И получилось, что в тот момент, когда вернулся телепортист с Астуриасом, наместник этажом ниже как раз орал на мистика, рассказывая, что сделает с ним и со всеми его собратьями-коновалами, если советник не поправится максимум к послезавтрашнему утру. Как Астуриас почуял подвох – непонятно. Вернее, непонятно, почему он, зная, что его ждет, все же не удрал сразу, а отправился в Ортан и только по прибытии вдруг передумал. Если он надеялся как-то выкрутиться, что за эти короткие мгновения заставило его пересмотреть планы? Выражение лица телепортиста? Воровской нюх? Или что-то еще, не доступное для понимания простого демона-мутанта?

Или же он просто побоялся оказывать сопротивление магу и терпеливо ждал момента, когда тот повернется спиной?

Как бы то ни было, обнаружив, что в комнате никто их не ждет, телепортист сориентировался в обстановке и подумал: если просто стоять и ждать – это будет выглядеть подозрительно. Естественным было бы либо проводить гостя самому, либо уйти докладывать, а его оставить ждать. Бросать опасного преступника без присмотра маг не рискнул, решил завести в какое-нибудь охраняемое помещение и уже там оставить. Он сделал вид, что собирается проводить, пригласил следовать за собой, и вот тут-то недотепа неосмотрительно повернулся к Астуриасу спиной.

Там же и нашла его через несколько минут подоспевшая группа захвата во главе с Харганом. Жить, конечно, будет, но потерять телепортиста даже на пару недель – само по себе неприятно…

Как выяснилось еще пятью минутами позже, по части наглости одноглазый мистралиец мог запросто потягаться с советником Шелларом, и еще неизвестно, кто бы победил. Ни от кого не прячась и не ускоряя шага сверх того, что приличествовало крайне озабоченной и чрезвычайно занятой персоне, он прошествовал в направлении конюшни, и никому даже в голову не взбрело мерзавца остановить. Конюхи тоже не стали выяснять подробностей, когда он от имени самого наместника потребовал самого быстрого коня для спешного дела, по которому его этот самый наместник якобы послал. Ну а стража на воротах и вовсе стояла в основном для того, чтобы не впускать посторонних внутрь, а выехать с территории дворца под предлогом «наместник послал» не составило проблемы. Словом, преступник испарился, и поиски продолжались до сих пор, с каждым часом становясь все безуспешнее.

Да, конечно, если подумать трезво, никто, кроме самого наместника, в этом не виноват – разве что телепортист, не уберегший спину. Но не пребывай Харган в тот момент под впечатлением последствий собственного припадка ярости, грака линялого стал бы он разбираться, кто там насколько виноват. Так что, выходит, получил Шеллар за себя и еще за десяток разинь… Уж лучше бы все вышло наоборот! Всякие там рядовые и подсобные легко заменимы, таких талантов в каждой деревне набрать можно, а вот советник – он один такой… и без него уже как-то и непривычно… Вот, например, что делать с этим жутким косноязычным творением брата Чи, в котором он на сорока листах излагает свои «Придлажения и рикаминдации касатильно васпитание к Истинной Вере дитей и юношыству»? Выкинуть, не рассматривая, – нельзя, вдруг «придлажения» разумные и толковые; читать это… эту великую битву старого хина с ортанской грамматикой – пусть избавит Повелитель… А что ответить неутомимому брату Павсанию, который вдруг задался вопросом единого законодательства для всей территории Ордена? Шеллар свой проект накропал на основе ортанского свода законов, а эгинцев с их разрешенным рабовладением это не устраивает, и они предлагают – чем запрещать, лучше узаконить повсеместно. Вроде предложение стоящее, но не скрывается ли в нем какой подвох, вроде как в прошлый раз с запретом Больших Игрищ? И не будет ли проблем в остальных трех регионах? Вот спросить бы Шеллара, а он как раз…

«Стоп, – сам себя остановил замороченный наместник. – А что мешает его спросить? Кажется, еще вчера лекарь доложил, что советник пришел в себя, способен разговаривать и адекватно воспринимает действительность. То есть с головой у него все в порядке. Так что, простое заклинание телепорта вдруг стало вызывать какие-то сложности? Да еще вчера надо было самому наведаться и посмотреть, насколько плох побитый советник и нельзя ли его привлечь к какой-нибудь несложной сидячей работе. И почему я этого до сих пор не сделал?»

Однако, подбодрив себя этой энергичной речью, Харган почему-то не бросился сразу же в телепорт, а принялся перекладывать на столе бумаги, хотя нужные давно были отложены на дальний угол в ожидании Шеллара.

Перелистав сегодняшнюю папку в третий раз, он наконец сердито швырнул ее на стол и с неохотой сам себе признался, что не желает советника видеть. Не потому, что до сих пор на него зол, а потому, что есть вот такое магическое предчувствие: ничего хорошего от этой встречи ждать не стоит. Нет, конечно, Шеллар не откажется поработать на благо Ордена, даже если действительно плохо себя чувствует. Но как он при этом посмотрит…

«Это что же, – вскипел раздражительный демон, поняв, что именно так отвращало его от свидания с хворающим советником, – я боюсь посмотреть в глаза своему же подчиненному, которого сам же наказал, да к тому же за дело? И за такое дело, за которое и смерть не была бы чрезмерным наказанием! Да что я могу там увидеть такого, чтобы вот так мяться и уклоняться от этого взгляда, как трус от битвы?»

Он решительно схватил со стола стопку отложенных для Шеллара бумаг и немного резче, чем требуется, очертил полукруг телепорта. Демоны – существа стихийных эмоций, и даже нечистокровному демону проще почувствовать, чем объяснить словами, пусть даже самому себе, что именно так опасался он увидеть в глазах советника. Может быть, страх. Может, обиду. Или, что хуже всего, тот особенный безукоризненно вежливый холодок, который яснее всяких слов устанавливал между Шелларом и его собеседником стену, столь же непробиваемую, сколь и невидимую.