Ольга Романовская - Лучезарная звезда

— Дакирец. — Утерев пот со лба и с облегчением опустив руки, принцесса присела на корточки и вгляделась в лицо убитого. — Не прикрыл лицо маской — значит, был уверен, что убьет меня. И убил бы, если бы не Шарар. Именно этот человек и есть мой настоящий наемный убийца, а те двое — всего лишь ловушка, безмозглые олухи, нанятые, чтобы измотать меня, притупить бдительность. Хорошо задумано! И я купилась. Получается, что мою жизнь оценили не в сорок, а, как минимум, в шестьдесят тысяч. Что ж, неплохо! — усмехнулась она. — Интересно, деньги у него с собой, или их должны были отдать после покушения? В таких случаях, кажется, сначала дают задаток, а потом уже остальную сумму. И эти деньги вовсе не Вильэнары. А чьи? Уфина? Но он отродясь таких денег в руках не держал, для него — это целое состояние. Не спорю, может быть, они у него и есть, но стал бы он ради меня закладывать свое имущество? Да и открыто демонстрировать презрение к своей хозяйке… И стала бы она его бояться? Нет, это не он. Эвеллан? Но он не нанял бы людей, а подослал ко мне одного из своих демонов. Если не они, то кто?

Девушка заглянула в карманы убитого: может, они прольют свет на эту историю? Но в них не было ничего, кроме привычных мелочей. Самой ценной находкой оказался кошелек, но не с ожидаемыми двадцатью тысячами, а с гораздо более скромной суммой.

Ее внезапно осенило, что его и первых убийц могли нанять разные люди.

— Вильэнара доверяет ашелдонцам и поручает им все попытки убить меня. Но тут убийца — дакирец, причем, по виду, не разбойник. Приличной наружности, хорошо одетый и…

Тут ее рука наткнулась на недостающие кусочки головоломки: сложенный вчетверо лист с королевской печатью, датированный концом прошлой недели, и еще один предмет, тщательно завернутый в ткань и убранный в мешочек под рубашку. Предмет этот был ей знаком и объяснял молчаливость и мастерство покойного. Перед ней лежал генр, без форменной одежды, без всяких знаков отличия, но бережно хранивший на груди свой карнеол.

— Я убью его! — ударив кулаком по земле, в ярости прошептала Стелла. — Он мне за все заплатит! Ну, конечно, для него даже сто тысяч — ничто. Он ненавидит Вильэнару, а она побаивается его из-за Фардуфа. Слушать он не хотел, ушел… Как же, он просто разыгрывал очередной спектакль: мол, меня мучает совесть! Какая совесть, если он в этот момент науськивал на меня одного из своих солдат и подписывал эту замечательную бумажку: «Прошу оказать всяческое содействие…». Лицемер, мерзавец, выродок треклятый… — У нее не хватало слов, чтобы выразить всю гамму чувств, переполнявших ее душу. — Спасти меня от Вильэнары, чтобы потом хладнокровно убить и присвоить Лучезарную звезду. Мерзавец, негодяй, подонок!

Забрав кошелек и бумагу с королевской печатью, она в расстроенных чувствах вернулась в город.

Хотелось позволить холодным каплям стекать по щекам, и, откинув капюшон, Стелла подставляла лицо колючей осенней мороси. Сейчас она бы обрадовалась ливню, радовалась бы намокшим, превратившимся в сосульки волосам, тому, что вода с небес остудила бы то, что творилось у нее внутри. Предательство — самое страшное из преступлений, а ее только что предали.

Перед глазами возникли картины недавнего прошлого: сожженные деревни, нескончаемые военные отряды, беженцы, виселицы вдоль дорог…

— Тебя, собственно, предупреждали, а ты, как всегда, витала в своем собственном мире! — плотно сжав губы, пробормотала принцесса и бросила взгляд на кольцо. Снять и выбросить его? Конечно, лучше выбросить, но жалко. Если ему захочется знать, где она, он узнает и без кольца. Прав, прав был дядя, говоря, что не следовало принимать этот подарок! Но, с другой стороны, кольцо несколько раз помогало ей.

Девушка посмотрела на блестящие глаза змеи и усмехнулась:

— Символично: змея подарила змею.

Принцесса решила остановиться в небольшой семейной гостинице; комната стоила недорого, а удобства, по сравнению с местом предыдущего ночлега, — королевские.

Выкинув из головы события прошедшего дня, девушка разложила вещи, умылась, переоделась. Не хотелось думать не о плохом, только о том, что ждет впереди, в далеком светлом будущем. В том, что оно когда-нибудь наступит, Стелла не сомневалась.

За обедом девушка вновь увидела Дотсеро — на этот раз он принял облик мальчика-музыканта. Внук Ильгрессы радостно сообщил, что завтра погода улучшится, и «Олинас» покинет порт ровно в девять часов утра. Стелла поблагодарила его и улыбнулась: этот вечно юный мальчик — лучик солнца в мире осенней меланхолии.

Разморенная теплом и сытной едой, она поднялась к себе и заснула, но сон ее не был спокоен. Ей снилось багряное небо с гигантским черным солнцем, убивавшим своими ядовитыми лучами все живое.

Стелла стояла по колено в воде, красной, как кровь; ее враги на берегу обсуждали, сколько стоит ее жизнь. Они шутили, сбавляли цену, а она стояла и слушала, не в состоянии выбраться из реки. Девушка звала на помощь — ответом была тишина и визгливый смех Вильэнары.

Мужчина, стоявший до этого к ней спиной, обернулся и четко произнес:

— Ни единого талана.

Стелла хочет что-то крикнуть Валару, но он уже отдал Стеарху приказ:

— Убей ее!

Конь идет к ней и на глазах превращается в дракона…

Принцесса проснулась в холодном поту и долго пролежала без движения. Кошмар был слишком похож на реальность, по сути, он и был реальностью.

Девушка спустилась вниз и весь вечер молча просидела у огня, глядя на то, как языки пламени нежно, будто любовники, касаются сухих поленьев, а потом безжалостно пожирают их, обнажая личину палачей.

На следующее утро она встала задолго до рассвета.

Позавтракав, Стелла свистнула Шарара и вышла на улицу, в промозглую серую мглу.

Ветер пахнул в лицо осенней свежестью; в нем ощущались едва уловимые иголки первых заморозков.

Принцесса надела перчатки и смело шагнула за пределы желтого круга фонаря. Девушка любила движение, до отплытия корабля оставалось достаточно времени, и раз уж она проснулась, можно и прогуляться.

Предрассветный город — особый мир, мир ирреальный и истинный одновременно. В нем нет декораций, только ровные линии света и тени, блестящие пятна фонарей в лужах, тихие природные звуки, будь то шепот ветра или барабанная дробь дождевых капель, чистые, ясные, не замутненные шумом повседневной жизни — до всего этого осталось совсем чуть-чуть, но пока город принадлежит только вам. Словно первооткрыватель, оставшись наедине с улицами и площадями, вы медленно идете вперед, разгадывая загадки неясных контуров, пронзительных шорохов и мелькающих в сгустках света теней призрачных городских жителей — первых пташек нового дня.