Дмитрий Воронин - Противостояние

Офицеры переглянулись, понимающе кивая. Лангор всегда считался неприступным, единственное удобное для подготовки штурма место – песчаные пляжи в устье Белой, все остальное пространство – скалы или болота. Если не дать противнику высадить десант, то можно не волноваться за безопасность приморской крепости.

– Вы соберете все силы и тогда… только тогда, господа, выступите к стенам Торнгарта, чтобы снять осаду. Или отомстить, если к тому времени Обитель падет. Я уверен, что столица продержится еще три или четыре месяца, но не более. Вы, Мират арДамал, будете командовать армией. Я поведу кавалерию к столице… и, Гент, держи свои руки за спиной. Я могу простить одну подобную шутку, но смеяться во второй раз не стану.

Кто-то из офицеров понимающе хмыкнул. Бетина не знала, о чем речь, но могла бы поклясться – в первый раз шутка, в чем бы там она ни заключалась, тоже не вызвала у арХорна смеха. Видимо, Гент позволил себе нечто лишнее, чем и объясняется очевидная натянутость между этими мужчинами.

– Я могу последовать за вами, командующий?

Любому было ясно, что молодого Гента арВельдера интересует только один ответ на этот вопрос, а любой другой будет просто пропущен мимо ушей. Видимо, понял это и Ингар.

– Вы ранены, друг мой. – На этот раз его тон был мягким.

– Моя рана не помешает мне…

– Вероятно, ты искренне так считаешь, – кивнул арХорн. – И я не стану препятствовать. Я понимаю, что забота о безопасности леди Лон для тебя важнее здравого смысла. Но… но должен предупредить. Кавалерия пойдет на пределе возможностей людей и лошадей. Если рана помешает тебе в пути… ждать мы не станем.

– Это разумно, – кивнул арВельдер, и Бетина заметила, как сверкнул глаз на уцелевшей части лица.

– Значит, решено. Армия разделится прямо сейчас. Мне нужно четыре сотни солдат, которые останутся в лагере, создавая иллюзию того, что войска все еще на месте. Костры, переклички часовых… ночью Империя не воюет, но утром оставшимся придется туго.

АрХорн поиграл желваками. Он прекрасно понимал, что, когда обман откроется, имперская армия, как и предполагается, двинется на столицу. Но перед этим гуранцы сотрут с лица земли временный лагерь и всех, кто в нем останется. Что ж, такова судьба полководца – жертвовать малыми силами, чтобы уберечь большие. И чтобы в конечном итоге достичь поставленных целей.

Он заговорил снова, медленно и тяжело роняя слова. То, что сейчас звучало в этом шатре, вероятно, впоследствии заставит его оставить пост Вершителя и командующего. Такого не простят даже победителю. Тем более не простят проигравшему – о, в этом случае его имя будет смешано с грязью, его будут использовать вместо проклятия, и фразой «да чтоб тебя арХорн забрал» станут пугать детей.

– Никаких добровольцев, господа. Это звучит жестоко и цинично, но я предпочел бы видеть среди оставшихся тех… кто уже не сможет принести пользы в грядущих битвах. Тяжело раненные, но способные самостоятельно передвигаться. Оставшиеся без рук. Ослепшие. Сейчас пришло их время послужить Инталии… в последний раз.

Если бы он приказал остаться в лагере четыремстам гвардейцам – это было бы понято и принято. Дело солдат – класть свои жизни на алтарь победы так и тогда, когда это будет нужно стратегам. Но раненые – это во все времена было свято. Их защищали до последнего, их вывозили из горящих городов, и здоровые оставались, чтобы умереть, прикрывая отход. Жертвовать ранеными… это было низко и подло. АрХорн знал это – но знал также и то, что инталийской армии сейчас потребуется каждый меч. Меч в сильной, здоровой руке. Понадобятся глаза, чтобы видеть врага, и ноги, чтобы нести бойца в атаку. И здоровых, полных сил солдат сейчас надо сохранить.

– Я протестую! – Бетина с некоторым удивлением узнала в этом срывающемся вопле свой голос. – Я протестую! Это… это низко! Это подло! Это недостойно!

– Вы можете считать так, мастер Верра. Вы можете считать как угодно, но таков мой приказ. За него я буду держать ответ перед Советом Вершителей, перед Святителем Верлоном и перед самим Эмиалом… если потребуется. Но не перед вами. Властью, данной мне Орденом и Инталией, я отдаю этот приказ. И он должен быть выполнен.

– Я останусь в лагере…

Он с силой грохнул кулаком по столу, деревянная столешница треснула по всей длине. Рявкнул так, что ходуном заходили матерчатые стенки шатра:

– Нет, не останетесь!

Несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, затем продолжил уже относительно нормальным тоном:

– Даже если это будет означать, что часть дальнейшего пути вам придется проделать связанной. В битве мы потеряли весь цвет боевых магов Ордена. Они остались на том самом холме, где вы стояли, мастер Верра. Сейчас вы, как ни печально признавать это, один из лучших магов армии. В Инталии немало сильных волшебников, в том числе и более сильных, чем вы, Бетина. И из числа Ордена, и среди Альянса Алого Пути. Их необходимо собрать и заставить принять участие в будущих битвах. Заставить, мастер Верра. Уговорами, золотом, угрозами, иными ли способами – не важно. Этим займетесь вы. Надеюсь, ваше обострившееся чувство справедливости не дошло еще до того, чтобы игнорировать прямой приказ Вершителя Ордена?

Она молчала, чувствуя, как краска заливает лицо. Да, Орден был ее домом, он кормил, одевал и учил ее. Он обещал ей блестящее будущее – и подобные обещания Несущие Свет выполняли. Орден никогда не требовал беззаветной, бессловесной преданности – но это в общем-то подразумевалось. И Бетина видела, как блестящие рыцари, любимцы женщин и кумиры мальчишек, не дрогнув, шли на верную смерть. Как бросались под удары когтей демона, лишь бы их товарищам удалось нанести один-единственный копейный удар.

Проклятие, она не могла предать Орден… даже если методы арХорна вызывали у нее отвращение. Полководцы приходят и уходят – Инталия была, есть и должна быть впредь.

И она склонила голову в знак готовности подчиниться. АрХорн кивнул, принимая ее повиновение и демонстрируя, что больше говорить не о чем. Отвернулся, заговорил о чем-то вполголоса с арДамалом, уточняя приказы и давая последние наставления.

А Бетина вдруг подумала, что этот человек перешел какую-то границу… и назад уже не вернется. Может, именно поэтому он и стремится в осажденный город? Чтобы своей кровью смыть подлость, которую сейчас совершает, оставляя увечных на растерзание имперцам. Ведь даже усиленный рыцарями гарнизон Торнгарта не сможет продержаться долго, это понимали все присутствующие. И те, кто пойдет за ним, – почти наверняка пойдут на верную смерть. И израненный арВельдер, и другие… Более того, сейчас арХорн жертвует не только этими несколькими сотнями раненых – он жертвует и столицей, мирными жителями и своими друзьями, Метиусом арГеммитом, Святителем, Лейрой Лон и другими. Ради победы. Ради того, чтобы измотать имперцев под белыми стенами, чтобы выжать из них все соки – и дать возможность арДамалу поставить точку в этой войне. Если все удастся – сколько лет потребуется Империи, чтобы прийти в себя?