Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Дикий волк

Раздались три выстрела, и Джим, повернув голову, заметил, как медленно падают телохранители. Они лежали на полу, такие же спокойные, как Вотан.

У зеленых занавесей стоял Галиан. В его правой руке была черная трубка, а в левой — странное, похожее на пистолет устройство с длинным закрученным стволом. Из-за спины Галиана выглядывали Афуан и Мелиес.

Когда Джим повернулся к ним, Галиан небрежно, почти презрительно, бросил пистолет, который звеня проехал по ковру и мягко ударился о ногу мертвого Старкиена.

Галиан пошел вперед. Афуан и Мелиес последовали за ним. Каблуки Высокородного стучали по полированному полу. Он засмеялся.

— А ты, оказывается, опасен, Дикий Волк, — сказал он Джиму. — Ты не только умудрился вернуться назад живым, но и заставил меня волноваться. Но все обошлось хорошо.

Потом Галиан весело посмотрел на Оловиеля.

— Нет, — шутливо сказал он. — Нет! Не «Оран», а «Галиан». Нам следует научить тебя говорить «Галиан»!

Слова Галиана поразили их. Джим увидел, что Оловиель весь напрягся и выпрямился. Галиан был самым высоким Высокородным, за исключением Императора, но Оловиель был почти так же высок. Два человека, каждый больше семи футов ростом, в упор смотрели друг на друга.

— Тебе никогда не удавалось научить меня чему-нибудь, Галиан, — сухо сказал Оловиель. — Я бы и не пытался на твоем месте.

— Не глупи, — заговорила Афуан, но Галиан быстро оборвал ее.

— Неважно. Кто мы такие, чтобы указывать ему! Ведь он сказал — мы никогда не сможем обучить его!

— Мы?! — Оловиель горько улыбнулся. — Ты уже стал употреблять множественное число, как Император, Галиан?

— Разве я сказал «мы»? — удивленно спросил Галиан. — Ну, это просто оговорка.

— Значит, ты не убьешь его? — спросил Оловиель, указывая на сгорбленную фигуру Императора кивком головы.

— Убивать его? — удивленно сказал Галиан. — Ну конечно, нет. Заботиться о нем — вот моя главная задача. Вотан никогда не мог по-настоящему ухаживать за ним. Он же немного нездоров, ты знаешь?

— А ты? — спросил Джим. Глаза Галиана сверкнули.

— Будь терпелив, мой маленький Дикий Волк! — прошептал он. — Твое время придет. Сейчас я забавляюсь с Оловиелем.

— Забавляюсь? — угрюмо сказал Оловиель. — Ты лучше придумай объяснение, как погиб Вотан.

Галиан ухмыльнулся.

— Вотана убили императорские Старкиены, по императорскому же приказу. Ты сам все видел.

— А кто убил Старкиенов?

— Ты, конечно, — довольно сказал Галиан. — Ты был возмущен, когда увидел, что Вотана убили ни за что.

— Ну да. А как насчет искажающего света? Джим никогда не просил губернатора Альфа Центавра посылать этот камень Вотану.

Галиан дал знак Мелиесу, который торопливо поднял откатившийся камень и положил его в карман.

— Какой, ты говоришь, искажающий свет? — поинтересовался Галиан.

— Понятно… — Оловиель вздохнул. — Но ведь я, конечно, не убивал Старкиенов.

— Я бы на твоем месте не говорил этого другим Высокородным. Теперь, когда умер Вотан, к Императору нужно приставить человека, и этим человеком буду Я! И если ты будешь рассказывать всякие сказки, Оран вполне может решить отослать тебя с Тронного Мира или изолировать для твоего же блага.

— Да. Но если даже я промолчу, сразу видно, что эти три Старкиена убиты тяжелым ручным интерпрессором. И все вернувшиеся Старкиены будут удивлены, как это я ухитрился убить из трубки сразу троих, ведь на них были одеты энергетические ленты полной мощности. И я могу доказать, что не появлялся на складе интерпрессоров больше года.

— Не сомневаюсь, — сказал Галиан. — Но вот возвратятся ли Старкиены? Нет! Они не вернутся!

Оловиель взглянул на Джима. Джим кивнул.

— Значит, наш Дикий Волк принес вести о маленьких ловушках на колониальных мирах, вот как? — сказал Галиан.

Оловиель рассмеялся и вытащил из-за пояса Адока трубку.

Галиан презрительно улыбнулся.

— Ты действительно сошел с ума? Мы с тобой фехтовали мальчишками. У тебя быстрая реакция, но у меня самая быстрая на всем Тронном Мире, кроме… — он показал на Императора.

— Но потом мы никогда не пробовали играть в эту забавную игру. К тому же я, признаться, устал от пустых слов и забав Тронного Мира. Мне кажется… Да, я очень хочу убить тебя!

Он шагнул вперед. Галиан поспешно отступил назад и медленно вытащил трубку.

— Может быть, поспорить, — предложил он. — Давай спорить на Пункты Жизни. На пятьдесят Пунктов. Кто бы ни проиграл, ему этого вполне хватит, чтобы отправиться в изгнание.

— Не говори мне об этих игрушках, — сказал Оловиель медленно, шаг за шагом подвигаясь вперед, в то время как Галиан так же медленно отступал. — Мне кажется, я потерял всякий интерес к спорам.

Они стояли в центре зала. Между ними было не более 12 футов, но из-за высокого роста, широких плеч, чуть поданных вперед, вытянутых трубок казалось, что они находятся друг от друга на расстоянии вытянутой руки.

Внезапно оружие Оловиеля сверкнуло белой молнией и сам он отклонился назад и в сторону, чтобы ударить сбоку. Галиан нырнул под пламя, ударившее в то место, где секунду назад была его голова, и, повернувшись на каблуках, оказался лицом к лицу с Оловиелем.

Сделай он это чуть быстрее — и линия огня, направленная мимо первого выстрела Оловиеля, поразила бы его. Но пока Галиан поворачивался, его противник успел опустить оружие, заряд Галиана столкнулся с зарядом Оловиеля и белый огонь рассыпался искрами.

За первым страшным ударом — а Джим практиковался с Адоком в фехтовании на трубках, чтобы понять, насколько осторожной была борьба, — оба Высокородных обменялись обычными нападением и защитой. Фехтование на шпагах, если принять, что длина шпаги произвольно увеличивается и уменьшается.

Лезвие огня варьировалось от 10 футов до 6 дюймов. Один заряд полностью уничтожался другим, а все остальное зависело от ловкости и быстроты противников.

Оловиель и Галиан осторожно передвигались по полированному полу, избегая стен. Между ними струилось пламя, неожиданно взрывавшееся фонтаном искр. На лице Галиана застыла улыбка, он был серьезен. Оловиель же после первой атаки полностью расслабился. Он, казалось, о чем-то мечтал, как будто это был не смертельный поединок, а незначительное спортивное состязание, где рисковали небольшими ставками.

Несколько недель назад Джим решил бы, что это своеобразный танец, участники которого держат в руках римские свечи, демонстрируя грацию человеческого тела и красоту фейерверка. Сейчас же он понимал, каким ужасным будет конец. Как ни был быстр и изящен Оловиель, Галиан несколько раз довольно быстро чуть не опередил его. Рано или поздно, но все искусство Оловиеля не поможет ему отразить роковой удар.