Вера Камша - Синий взгляд Смерти. Рассвет

— Деток у них не было, вот что, — вмешалась красивая и румяная. — Как детки пойдут, не до мужа станет.

— Ты это Свену своему скажи!

— Зачем говорить, он и так знает.

— Ну и дура... Муж, он всегда найдет, кто ему... пятки почешет. Жена не захочет, так свет велик.

— Ну, разболтались! — Седой подлил Мэллит вина. — Это при барышне-то! Вы их, сударыня, не слушайте. Юбки длинные, языки тоже, а в головенках, прошу простить, небогато.

— Это у...

— Тпру, болтушки! Я госпожу Ирэну с рождения знаю, только и расставались, когда в Борн на год отъезжали... Неласковая она, что да, то да, но себя не уронит. Нет, не уронит... Граф ваш знал, чего хотел. Три года вокруг ходил, ну и выходил.

— А уж приданое, — засмеялся кто-то возле печки, — и Заката никакого с таким приданым не нужно!

— Тпру, я сказал. Барышня про графа спрашивала. Погулять он вышел, в нижний сад. Дурное это место, я так скажу, и всегда дурным было. Лучше б его за стенами оставили, да заблажилось, вишь, игрушку там устроить. Каприз, чтобы всё как на югах. Ну и сделали. Путаницу, а в середке, где прежде заклятый колодец был, — пруд. Никто туда, барышня, не ходит, ну и вы не ходите.

Мэллит кивнула. Она уже видела то, что скрывали от гостей, видела и слышала.

— Господина в канале нашли. — Старшая поджала губы, как поджимала их старая Ракелли, говоря о том, что ей не нравилось. — То ли сомлел, то ли поскользнулся. Глубоко там, дно скользкое, здоровый — и тот сам не вылезет. Позапрошлой осенью Анни вот утянуло... А место в самом деле плохое, нечего было расковыривать, тут Густав правильно говорит.

— Нечего, — шепотом повторила названная Эмилией. — Нечего...

Если женщина принимается сводничать хотя бы в мыслях, значит, она преисполнена доброжелательства. Арлетта успела примерить вдове дурака Арамоны с пяток отличных женихов, толком не подошел ни один, но само занятие было приятным, как и неспешный, скрашивающий ожидание разговор. Луиза вышивала; с детства не терпевшая рукоделия графиня прихлебывала остывающий шадди и расспрашивала про выходцев. Ждали Зою, а явился адъютант Рудольфа. Регент извинялся и очень просил прийти, причем срочно.

— Обидно, если капитан Гастаки придет в мое отсутствие, — посетовала Арлетта. Собеседница пообещала удержать покойницу до возвращения графини и принялась вдевать в иголку нитку. Будь фок Варзов помладше и поздоровей, такие волосы и такая невозмутимость могли бы его увлечь, только дело вряд ли сладилось бы. Уж больно упорно вдовица именует Росио «герцогом Алва», это явно неспроста, особенно на фоне просто Манриков, просто Колиньяров и просто бедняги Фердинанда с просто регентом.

Странности титулования роднили скромную капитаншу с принцессами Оллар. Георгия и Клара в ранней юности вздыхали по Морису Эр-При, они старались не показывать виду, но мать заметила, а Эр-При заметил Жозину Ариго. При дворе шептались, что ее величество недовольна, однако Морис как-то умудрился настоять на своем и добиться отцовского благословения, зато потом не отказывал батюшке ни в чем. Арно было проще, он уже стал главой семьи и никого не спрашивал, если кто и колебался, то Рафиано. Слишком рано, слишком стремительно, слишком близко к соберано Алваро...

К регенту преисполнившаяся воспоминаний графиня вошла, предполагая что угодно, но не встречу с молодым человеком. Стройным, темноволосым, очень красивым и, на первый взгляд, серьезным, только вот светлые глаза отчего-то казались шалыми.

— Сударыня, — представил регент, — перед вами Руперт, граф фок Фельсенбург. В будущем он обещает стать одноименным герцогом. Если его предварительно не повесят и не зарежут.

— Очень приятно, — графиня подала дриксенцу руку, — я о вас слышала.

— Я имею честь быть знакомым с вашим сыном.

— Старшим или младшим? — проявила неосведомленность любящая мать.

— Я был секундантом виконта Сэ во время его дуэли с герцогом Приддом. — Как и положено знатному «гусаку», на талиг парень изъяснялся отменно. Талигойская молодежь подобного усердия в изучении вражеских языков не проявляла. — Мы с виконтом... сначала мы сошлись в оценке старых и новых поэтов.

— Не сказала бы, что упомянутый вами поединок моего сына украшает, — с сомнением произнесла Арлетта. — Но поэтический вкус у Арно есть. Кстати, они с Приддом помирились; перед крупными сражениями подобное случается.

— Я удивлен, но я не знаю всех обстоятельств. Сударыня, я искренне надеюсь, что виконт Сэ вернется к вам целым и невредимым.

— Хотелось бы, — Рудольфу нужно что-то проверить, но почему ночью? — Как здоровье вашего адмирала?

— Благодарю вас. — Фельсенбург наклонил голову, на мгновенье напомнив Глауберозе. — Адмирал цур зее Кальдмеер вполне здоров.

Вопрос графу не понравился, но почему? Обычная вежливость требует обмена любезностями, не о брошенной же ради опального начальника родне спрашивать?

— Вы приехали быстрей, чем я думала. — Арлетта сощурилась. При ближайшем рассмотрении Фельсенбург казался чуть старше и еще красивей, правда, на северянина не походил совершенно. Впрочем, это было дело герцогинь фок Фельсенбург.

— Рамон узнал об убийстве принца Фридриха, — объяснил от окна Рудольф. — Он здраво рассудил, что наследник Фельсенбургов в случае заключения перемирия будет полезен обеим сторонам. Я склонен с этим согласиться, а граф готов с рассветом выехать к Проэмперадору Севера. Лучше не медлить, но у вас наверняка есть вопросы, и лучше их задать прямо теперь. Наш гость покинул Эйнрехт в третий день Летних Волн, тогда все обстояло, на первый взгляд, благополучно. Шадди?

— С корицей. — До недавнего времени к незаконности всяческих потомков графиня относилась с равнодушием. История с Жермоном превратила ее в ядовитую змею, но этот Руперт наверняка был честным герцогским сыном, да и не подданным Олларов коситься на потомков бастардов. — Господин Фельсенбург, мой вопрос может вас удивить, но не видели ли вы над Эйнрехтом зеленого сияния?

— Нет. — Молодой человек и не подумал выпучить глаза. — Но я могу ручаться лишь за небольшую часть города.

— В столице Дриксен должны быть обители всех орденов, не считая кардинальского подворья и монастырей во имя святых. Вам не доводилось слышать о призрачных монахах...

— О выходцах и их королеве...

— Об оказавшихся неправильными гороскопах...

— Об...

Молодой человек отвечал четко и по существу, правда, он знал собственную столицу не так уж и хорошо, но это не удивляло. Росший в отцовских владениях и служивший на флоте парень не может помнить всех церквей, а старыми сказками Руперт интересовался не больше, чем Арно с Эмилем. Фельсенбург припомнил лишь призрак влюбленного, убившего себя под окнами отвергшей его замужней дамы, и странное привидение, меняющее, если так можно выразиться, свои привязанности.