Анастасия Пак - Одиночка

– Ну если так, то давай, выкладывай свои задумки. – Веланд наклонился вперед, опершись локтем о колено.

– Ну… э…, – я малость растерялся, потому что у меня, собственно говоря, никаких задумок не было и в помине.

Единый тяжело вздохнул.

– Понятно, – произнес он, обращаясь к самому себе… – Что ж, давай поразмыслим вместе. Был у меня когда-то один план, хороший, без кровопролития и очень похожий на тот, что пришел в голову твоим привратникам.

– Отречение? – удивился я.

– Именно так. – кивнул Веланд. – Севиала можно было бы подчинить, навсегда поставив клеймо Отверженного. Тогда, как и сейчас, Повелитель уже имелся, а значит нашему общему другу не суждено было занять его место. Я точно знал, что мир сам выбирает себе хозяина и никогда не меняет своих привязанностей, а значит все, что ему оставалось, это стать одним из преданных служителей хозяина трона, а иначе – вечный мрак. Но тогда от Севиала было кому отказываться, а теперь нет.

– И кто мог это сделать? – Я так и подался вперед.

– Твой старый знакомый, наш призрак-скиталец, так некстати обретший свой покой, – резко сказал он, но видя, что я непонимающе таращу на него глаза, коротко добавил: – Шеррай.

– Шеррай, – тупо повторил я. – Но какая между ними связь?

– Ну как же? Он наставник Севиала, не учитель в прямом смысле этого слова, а именно наставник, примерно, как твои привратники для тебя. То есть маловато, чтобы подпасть под правило для всех магов "не убий ученика своего", но уже вполне достаточно, чтобы иметь право Отречения.

Так туго я не соображал еще никогда, а потому пока просто медленно размышлял вслух:

– Значит, он не врал, когда говорил, что мертвы не только все его ученики, но и ученики его учеников, а потому перейти к нему могут только двое: ты из третьего поколения и я аж из пятого.

– Да, не врал, просто по давно укоренившейся привычке недоговаривал, – хмыкнул Веланд. – Да только ничего это не изменит. Мой план с треском провалился, так что придется поискать другой путь.

– А вот и не придется, – задумчиво проговорил я.

Единый удивленно вскинул брови:

– Как так?

– Шеррай жив, – коротко обронил я, нисколько не заботясь о том, какой эффект произведут мои словаой эффект произведетивычке не за, коротко добавил: – преданных служителей хозяина трона, а иначе – вечный. А следовало бы.

Веланд буквально окаменел. Похоже, он настолько свыкся с мыслью, что древний маг, его единственная, пусть и такая зыбкая надежда, ушел окончательно и бесповоротно, что не сразу смог осмыслить услышанное.

– Все это было привычным маскарадом, – негромко сказал я, – тщательно разыгранным представлением сначала для его врагов, потом для всех остальных. Ведь это так удобно – быть призраком, безвредным и бессмертным, и жить в свое удовольствие в то время, как все миры успели прочно тебя позабыть. А когда и это станет опасным – сыграть уход еще раз, поубедительней, чтобы окончательно уверились даже самые стойкие.

– Но ты знал, – полувопросительно произнес Старший.

– Мне Севиал сказал, – признался я, – когда я при нем назвал Шеррая призраком. Так он расхохотался и поведал, что все это не больше, чем видимость.

Глаза мага сузились.

– Что ж. Это все меняет.

– Это понятно, – легко согласился я. – Но скажи, у тебя и план по убеждению Шеррая тоже был? Или это, как самое замысловатое, ты оставил на потом?

Веланд развел руками и широко улыбнулся.

– Именно так.

– Шикарно, – только и сказал я.

Единый безразлично пожал плечами.

– Ну и что с того. Главное, нам есть с чего начинать. Остальное приложится. Как я понимаю, ты успел неплохо узнать нашего лжепризрака и даже пожить в его легендарном Темном замке. Так что Шеррая я всецело перекладываю на тебя. Ты придумывай, а я буду подсказывать по ходу дела.

– Легко сказать, – поморщился я. – Начну с того, что он вроде как всерьез вознамерился взять меня под свое крыло в силу традиции перехода учеников от умерших к еще живым. – Тут я запнулся. – Вроде как.ыло. а я буду подсказывать по ходу дела.

– Неплохо, – поощрил меня Веланд. – Давай дальше.

– А потом выбил из меня всю память, заменив ее на чью-то богатую фантазию. Хотя почему это "чью-то", полагаю, идея принадлежала Севиалу. Ах да, кажется он еще прощения у меня попросил.

– Кто?

– Шеррай.

– Даже так? – развеселился Веланд. – Виноватым себя, значит, почувствовал. Что ж, и это нам на руку.

Что нам может быть на руку помимо это, я уточнять не стал.

– Итак, Шеррай, как и любой древний маг, помешан на выполнении всевозможных правил. И с тобой связался лишь из-за них, и когда Севиалу помогал, тоже вряд ли забывал. Скорее всего, передавая тебя мне, искренне верил, что это лишь во благо. А извинился за то, что способ избрал, мягко говоря, не совсем честный. А знаешь, в чем состоит главный долг учителя, коим он сам себя так неосторожно назначил?

Я отрицательно помотал головой.

– Помочь всем, чем только сможет, если ученик только выскажет такую просьбу, защитить в момент серьезной опасности. Словом, исполнить свой долг по отношению к ученику полностью, безо всяких отговорок и уверток, даже если это может нанести вред ему самому.

– Мило, – глухо заметил я. – И главное, исполняется в точности. Особенно в последнее время.

Веланд смерил меня снисходительным взглядом.

– Боюсь, Арлин, что ни я, ни Севиал не относимся к поколению первых магов, которые сами себя вогнали в жесткие рамки собственных законов. Все менялось, что-то оставалось незыблемым, что-то постепенно забывалось или теряло первозданный смысл еще до нас. А мы в свою очередь проверяли на крепость то немногое, что осталось. В конце концов я понял, что это ведет к Хаосу и принялся что-то возрождать, а то, что утеряно насовсем, заменять новыми правилами уже для Единых. И сейчас я могу совершенно честно сказать: мне жаль, что Сеедир не пожелал остаться со мной, жаль, что его ученик пошел по его стопам. Мне жаль, Арлин, но все же это было неизбежно. Я создавал новое поколение магов. И ради того, чтобы цель была достигнута, пришлось жертвовать очень многими, включая даже Сеедира, моего собственного ученика.

Я вдруг почувствовал себя совершенно разбитым. Ему жаль, да. Как и мне, слепо бредущему напролом к какой-то своей, до конца не сформировавшейся, цели. Жертвовал не он один, но и я. И тоже очень близкими.

– Не продолжай, Веланд, – хрипло попросил я. – А то я начинаю чувствовать себя последней скотиной, тщательно маскирующейся под образец добродетели. Ты прав. И я прав. Вот давай так все и оставим.

Маг грустно улыбнулся, в глазах застыло скорбное понимание.