Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

Холод усиливался, и дыхание Райфа клубилось белым паром. Откуда здесь столько льда? Глушь — засушливый край. Морозный, но сухой. Как получилось, что весь этот лед за столько веков не растаял и не испарился? Что его держит здесь?

Райфа снова проняло дрожью: он вспомнил мост через Ров. Древние создали там заклятие, которое держится и по сей день — так сказал Фома. «То, что создано их магией, живет вечно». Быть может, и лед создан ими? Райф стиснул пальцами твердый вороний клюв у себя на шее. Если лед создан Древними, то как убрать его?

Мы ищем.

Она должна найти.

Райф разжал кулак. Он понял теперь, что должен сделать.

Из поклажи, которую несла на себе Медвежка, он взял сулльский лук и стрелу, Искательницу Кладов. «Возьми эту стрелу по имени Искательница Кладов, оперенную волосами Древних, возьми и используй так, как надлежит. Она должна найти — не могу сказать что, ибо эхо столь давнего знания стало совсем слабым и неслышным».

Слышащий был прав: эхо стало совсем слабым, но Райф наконец-то расслышал его. Он был глуп, полагая, что стрела должна убить чудовище, которое выйдет из пролома — а ведь Слышащий говорил ему, что она предназначена не для убийства. Райф снял перчатки и провел пальцами по ее древку. Работа неведомого мастера вызывала в нем чувство сродни ошеломлению. На обработку скелетной втулки, связующей острие с древком, у кого-то ушло много дней, а то и недель. Сколько терпения требовалось, чтобы выковать и спаять воедино все ее ободки. А оперение, наклеенное по спирали, чтобы стрела вращалась в полете? Кто-то затратил на эту стрелу не меньше времени и усилий, чем на меч.

И назвал ее Искательницей Кладов.

Райф натянул сулльский лук, наложил стрелу и прицелился, отгоняя от себя все сознательные мысли. Там, в мертвой толще камня и льда, не ощущалось биения сердца, но это уже не имело значения. Здесь присутствовали суллы, Древние и кланы: лук, стрела и человек. И этого было довольно.

Райф выбрал цель и стал ждать благоприятного ветра.

Когда время пришло, он отпустил тетиву. Стрела полетела, жужжа и крутясь. Волосы Древних, поймав ветер, несли ее высоко во льды.

Райф не слышал, как она попала в цель. Жужжание стрелы в полете будило в нем чуждые для кланника воспоминания. Он узнал, непонятно откуда, возраст этой стрелы, и возраст горы, и возраст самой земли. Перед ним разворачивались древние битвы, боль рождений и потерь. Он смотрел в лица, не человеческие и не сулльские, и находил в них красоту и понимание. Он напрягался, стремясь узнать как можно больше, но жужжание вдруг оборвалось. Настало мгновение полной тишины. Ветер утих, и Огни Богов полыхали на небе.

Потом гора шевельнулась. Земля затряслась. Скалы налезали на скалы. Древняя сухая субстанция, переставшая походить на снег, осыпалась с высоты. Когда первые ее крупицы упали на волосы Райфа, лед начал трескаться. От первой трещины, как змеи, побежали другие. Они ветвились, и наконец весь склон превратился в сплошную паутину трещин. Райф давно потерял свою стрелу из виду, но знал, что она продолжает крутиться там, глубоко, и ввинчивается все глубже, и разрушает все, к чему прикасается. Он не думал, что совершил чудо, — чувствовал лишь, что задача выполнена. Теперь у них с Медвежкой стало одним делом меньше.

Скрежет крушения наполнял воздух. Перепонки в ушах Райфа пульсировали, причиняя ему острую боль. Ледяной покров начал сползать с горы, и Райф стиснул лук еще крепче.

Из хаоса вставал белый призрак города. Ледяные глыбы, отваливаясь, как прогнившая черепица, обнажали обработанный неведомыми руками камень. Громадные откосы из серого гранита поддерживали скальную стену, а за ней стояла крепость.

Райф знал теперь, что она называется Каль Барранон. Город Древних. Крепость Серого Льда.

Дыхание стыло в легких Райфа. Ему казалось, что он чувствует вкус камней крепости, холодный, резкий и горький, как сама зима. Верхний слой льда отвалился, но внизу лежал другой лед. Шпили из серого кварца тянулись к небу, стройные и прозрачные, как льдины. Арочные кровли зданий мерцали свинцом, точно инеем. Парапеты крепостной стены были сложены из гранита с вкраплениями кварца. Все там было серым и серебристым. Если бы в толще ледника можно было изваять город, он выглядел бы точно так же, как Крепость Серого Льда.

Чего же они боялись? — подумал Райф. И как мог народ, построивший это, исчезнуть с лица земли?

Он не знал ответа, да и вряд ли хотел его знать.

Он разглядел дорогу наверх и, кликнув свою лошадку, пошел по ней.

На закате Собачий Вождь оставил свой пост. Сегодня Глен Карво уже не вернется. Вайло повернул Собачьего Коня на большой северный выгон Дхуна, высоко держа плечи и подбородок. Он не хотел показывать свой страх людям, следовавшим за ним. Клафф Сухая Корка, его приемный сын и лучший мечник в клановых землях, так и не пришел к ним на подмогу со своими ста восьмьюдесятью воинами.

— Назад в Дхун! — крикнул Вайло своей дружине, послав в галоп старого злобного жеребца. — Кто доскачет до Рогов первый, получит в награду бочонок «Дхунского сияния»!

Бладдийцы с гиканьем пустились вслед за своим вождем. До чего же славно, о боги! Ветер бил Вайло в лицо, дхунский чернозем летел из-под конских копыт, вверху простиралось чистое, как озеро, небо. Кто из вождей мог бы желать большего? Сидеть на Собачьем Коне, когда тот мчался во весь опор, было почти невыносимо, но Вайло это не трогало. Старый конь побеждает — это главное.

Вайло знал, что остальные сейчас поспешают за ним, низко пригнувшись к шеям своих коней, и подзадоривают друг дружку, и делают собственные ставки. Хэмми Фаа не иначе как поставил одно из сомнительных приворотных зелий своей матушки против городских подштанников Невела Дангро.

Вайло радовался, слушая их. Оставшись в доме Дхуна всего с сорока воинами, он невольно вспоминал свою молодость в Бладде. Их мало, а врагов много, ну и наплевать. Одда Бык должен чувствовать то же самое. Он один остался в живых из тех сорока, что тридцать шесть лет назад во главе с Вайло украли у дхунитов их священный камень. Одда знает, что такое маленькая сплоченная дружина, где все друг другу как братья. Армия — вещь хорошая, но там ты не можешь знать, в чем сила и слабость каждого бойца, и не можешь быть братом им всем.

Слыша, что кто-то его нагоняет, Вайло погнал Собачьего Коня еще шибче. Он выиграет эту скачку, будь оно все проклято. Он, возможно, стар и глуп, но еще способен обскакать любого в своем клане.

У северной стены круглого дома Вайло свернул на запад, зная, что другие выберут более легкую восточную дорогу. На западной придется перескакивать через канавы, собачьи конуры и водяные насосы, зато она короче. Путь с восточной стороны удлиняет конюшня, которую надо объезжать. Собачий Конь давно уже не прыгал и злился, что его заставляют это делать, но гордость не позволяла ему отказаться. Он вытряс из Вайло всю душу, но препятствия брал исправно.