Джеральд Старк - Нефритовый кубок

Уль-Айяз закашлялся и желчно закончил:

– Список, само собой, пропал, кошелек тоже. К работе до конца осени я не пригоден, и разыскания наши зашли в тупик. Когда приедет ит'Каранг, верни ему коня. Да не забудь попросить его милость Рекифеса подыскать тебе нового Наставника, ибо старому одна дорога – на кладбище.

– Новый мне ни к чему, – спокойно, будто говоря о само собой разумеющемся, заявил Конан. – Лучше скажи, ты не запомнил, какие имена перечислялись в том списке?

В ответ послышалось недоверчивое хмыканье, сменившееся задумчивым поцокиванием языком.

– Жебел, ювелир с улицы Книжников, этого точно помню… Выиграл две тысячи талеров. Башмачник Лунда из квартала Сахиль, тысяча пятьсот империалов. Некий Раселим, также обогатившийся на тысячу триста золотых туранской чеканки. Где живет и кто таков – не помню или у Осарка не говорилось. Еще Косью, лавочник на Каменном рынке… Скажи на милость, сынок, что ты решил затеять? Тебе мало безумного жеребца? Это дело – спящая злая собака, которую лучше не пинать…

Говоря, Шетаси прекрасно понимал, что его убеждения напоминают воду, проливающуюся на песок. Ученичок не собирался отступать. Кто знает, вдруг в тугодумной варварской голове хватит упрямой настойчивости, чтобы докопаться до истины? Будь уль-Айяз лет на двадцать помоложе… Если бы старые поломанные кости так не болели… Его время пришло и прошло, пусть теперь другие бегают за злоумышленниками и разгадывают чужие коварные планы. Ему бы посидеть на солнышке, вспоминая минувшие веселые деньки…

– Как только что-нибудь узнаю, сразу же приду, – мыслями подопечный был уже не здесь, в Приюте, и достопочтенный письмоводитель, вздохнув, справедливо обозвал себя «старой развалиной».

На полдороге к казармам Сыскной Управы Конана начали одолевать сомнения. Шетаси верно спросил – какой прок от нескольких имен совершенно неизвестных людей? Он ведь не собирается вваливаться к мирным обывателям и обвинять их… В чем, собственно? В изрядном выигрыше на бегах? Это не преступление. Прихоть случая. Такая же прихоть, из-за которой споткнулся Феникс и погиб Тархалл. Или все-таки не случайность? Как узнать? Конан в очередной раз пожалел, что не к кому обратиться за советом – большая часть смекалистых приятелей киммерийца недавно решила приискать более спокойное место для жилья, чем развеселая Замора.

Правда, остался Ши. Он, конечно, парень легкомысленный и взбалмошный, но помочь наверняка согласится. Особенно если пообещать ему простить долг в сорок полуимпериалов.

Решено. Зайти в Управу, поведать Рекифесу о тяжкой судьбе старшего письмоводителя уль-Айяза. Заодно попытаться выхлопотать для месьора Наставника денежную поддержку на время, пока тот выздоравливает. Узнать, как дела у Диери и ее четвероногого любимчика. А затем – долгие поиски Ши Шелама, ибо воришка может оказаться в любой из доброго десятка таверн, в гостях у подружки и вообще где угодно. Жаль, что Шетаси так не повезло. Не стоило ему нарушать собственное мудрое правило, гласящее: «Неурядицами на улицах должна заниматься городская стража».

Под вечер подворье Сыскной Когорты изрядно оживилось. У дверей комнаты старшего помощника Верховного Дознавателя толклась голосистая толпа просителей, с озабоченным видом пробегали стражники, мимо протащили в подвал кого-то надрывно причитающего, откуда-то долетал визгливо оправдывающийся голос, и все происходящее красноречиво подтверждало намерения Рекифеса придать Столице Воров облик приличного города.

Дознавателя киммерийцу повидать не удалось. Караульный при дверях шепотом насплетничал, будто Его милость отбыл проводить очередную проверку злачных мест. В конюшне (теперь пребывающей под бдительной охраной десятка стражников) меланхолично пережевывал отруби Феникс, проявивший легкое оживление при виде знакомого человека. Конан только вздохнул при мысли о том, что прожорливый саглави кормится прямиком из его кармана.

– Осталось недолго, – обнадежила приунывшего приятеля Диери. – Не сегодня-завтра вернется Барч…

– Не слишком ты этому рада, – заметил варвар.

– Может, я всегда мечтала иметь такую лошадь, – откликнулась девушка, рассеянно поглаживая подхалимски вытянутую морду жеребца. – Мы так здорово поладили, но скоро приедет настоящий владелец и заберет Феникса. Хоть разок бы прокатиться на нем… Как поживает почтенный уль-Айяз, да продлятся его годы бессчетно? Здорово его побили?

– Выкарабкается, – убежденно заявил Конан, которому очень хотелось верить собственным словам. – Как думаешь, где можно найти Ши? Он мне срочно нужен.

– В «Розовом бутоне» или «Улыбке удачи», игорном доме Чойро, – предположила Деянира. – Это два его любимых места. Хотя искать этого проходимца на ночь глядя – бессмысленное занятие. Он же не сидит на одном месте, если только не ввяжется в затяжную игру до самого утра.

– Я все-таки попробую.

Перед уходом киммериец заглянул в караульное помещение – узнать, нет ли свеженьких новостей.

Однако караулка, или иначе «Зверинец», где во всякий день толпилась едва не треть городских стражников вперемешку с сыскарями, приходя кто по делу, кто с задержанным, а кто просто так – посидеть в холодке, спасаясь от жары, да пропустить с приятелями по стаканчику красного под партию в кости – на сей раз оказалась на удивление безлюдна. Только за высокой стойкой, которую тысячи прикосновений локтей и животов отполировали до масляного блеска, маялся бездельем пожилой седоусый стражник, приветствовавший Конана еле заметным кивком. Да еще в дальней от входа клетке (целый ряд таких железных клеток, где обыкновенно держали злоумышленников перед отправкой в Алронг, тянулся вдоль одной из стен, за что караулку и прозвали «Зверинцем») сидел в одиночестве некто, показавшийся варвару смутно знакомым, и, свесив между колен кудрявую голову, уныло тянул вполголоса:

– Что-то тихо сегодня, – начал киммериец, останавливаясь перед стойкой со скучающим ветераном. Тот оторвал сонный взгляд от толстенного фолианта, в коем велся учет поступивших нарушителей, и выжидательно посмотрел на Конана. – Куда все подевались-то?

– Вино пьешь? – вопросом на вопрос ответил стражник, вытягивая откуда-то из-под стойки объемистый бурдюк и добавляя к нему пару глиняных кружек.

В бурдюке оказалось красное шемское, причем на удивление неплохое и крепкое как раз в меру.