Ольга Голотвина - Знак Гильдии

– Кое-какие соображения есть, но я думал изложить их новому дарнигару.

– Изложишь мне. Новый дарнигар скоро отправится «на тот берег» – вербовать новых наемников в стражу. Вот как раз на «Диком гусе» и отправится. А до отплытия у него важное дело: выяснить, что за зверь загрыз этой ночью чужеземцев возле старой солеварни.

При словах «новый дарнигар» голос короля дрогнул. Айрунги чутко уловил это проявление слабости – единственное в поведении Фагарша. Если не считать слезы, которая сбежала по его щеке возле погребального костра. Одна-единственная слеза... Впрочем, дело здесь было не только в выдержке Фагарша. Айрунги и раньше заметил: что-то серьезное произошло между королем и Бронником.

Но больше волновало проходимца другое: как перевести разговор в нужное русло, чтобы по его течению плавно добраться до хороших денег, а может, и до какой-нибудь должности посолиднее, чем наставник малышей.

Для начала он свернул беседу на благодарственный молебен, который собирается отслужить жрец Безымянных.

– Приду, – кивнул Фагарш, – и жертву принесу. Боги и впрямь о нас позаботились.

– Мудрое решение. А то уже поговаривают, мол, король перед боем не был в храме Безликих.

– Подготовка к битве важнее молитвы. Я работал... – Фагарш оборвал фразу, поймав себя на том, что почти оправдывается – он, король! – перед этим худощавым человеком с дерзкими, насмешливыми глазами. Прежде он что-то не замечал у Айрунги такого взгляда. – Кстати, мне говорили, что и тебя не было тогда в храме.

– Верно, – не моргнул глазом наставник королевских детишек. – Я был в пещере с Детьми Моря, слушал Шепчущего.

От такой наглости Фагарш на миг онемел, а затем поинтересовался:

– Нарываешься на высылку с острова?

– Нет, хочу немного заработать. Ведь за Шепчущего назначена награда... маленькая, правда...

Глаза короля вспыхнули живым интересом.

– Конечно, Эрниди – остров небогатый. Мы не можем назначать за головы государственных преступников такие награды, какие обещают при крупных королевских дворах. И все же... Ты знаешь, как изловить Шепчущего?

– Ну, – осторожно начал Айрунги, – у меня есть некоторые соображения.

Он замялся под острым взглядом Фагарша, давая себе отчет в том, что дальше начинается путь по болоту: один неосторожный шаг – и трясина счавкает тебя, не выплюнув ни косточки.

И все же он с безмятежным лицом ступил на эту зыбкую, опасную почву:

– Собственно, я рассчитывал на вознаграждение лишь до тех пор, пока не услышал самого Шепчущего.

– Да? – весело удивился король. – И он с первого раза обратил тебя в свою веру?

– Нет, государь. Но я задумался над смыслом его речей... не только этой, но и других: мне пересказывали Юнфанни и кое-кто из рыбаков.

– Даже из рыбаков? Ты умеешь располагать к себе людей, Айрунги Журавлиный Крик!

– Умею, – не стал скромничать авантюрист. – Но я о Шепчущем... Если отбросить красивые пассажи о древних богах, к чему сводятся его речи? К призывам сохранять мир и спокойствие на Эрниди. Не обижать жреца Безликих. Чтить королевскую власть. Я еще подумал тогда, в пещере: зря его ловят. Такому надо из казны деньги выплачивать...

Усмешка исчезла с лица Фагарша, глаза стали жесткими:

– Думаешь, он получает... из казны?..

– Думаю, очень много, государь, – тихо ответил Айрунги. – И за дело. Я беседовал со жрецом Безликих. Он рассказывал, как его предки в Силуране мазали священное дерево человечьей кровью. А эрнидийцы в старину резали глотки жертвам на вершине Тень-горы. А сейчас? Бросают в воду лакомства, льют вино.

– Полагаешь, в этом заслуга Шепчущего?

– Насколько мне известно, началось это до него, но он много содействовал смягчению нравов.

– И ты считаешь, что я тайно его поддерживаю?

На миг Айрунги заколебался. На пути к желанной цели оставался самый опасный участок болота. И все же он решился:

– А почему не поддержать того, кто приносит короне пользу? Дети Моря, которые могли бы стать опасными для дворца и храма, находятся под надежным присмотром. К тому же Шепчущий изворотлив, умен и невероятно проницателен. Мой государь не поверит: он улавливает на расстоянии речи, слышать которые никак не мог. Позавчера в пещере он процитировал слова юного принца, знать о которых могли только три человека: мой король, принцесса и я. Ну, насчет потомка дори-а-дау и лопоухого кролика в норке.

– Ну и что? – хмыкнул Фагарш. – Фразочка простенькая, допускаю совпадение. Или сам принц сказал кому-нибудь из прислуги.

– Или принцесса, – покладисто кивнул Айрунги. – Но все равно Шепчущий для эрнидийского престола – просто сокровище. Такой верноподданный! Вот, скажем, зашла речь о жертвоприношениях. Про сынишку корзинщицы он даже не вспомнил, про ученика жреца упомянул вскользь. Зато как говорил о маленьком принце! Горячо! Заботливо! Нежно! Даже с гордостью! – И, глядя в потемневшие глаза Фагарша, закончил с восхитительной наивностью: – В его словах сквозило прямо-таки отцовское чувство!

– Вот уж не знаю, – тяжело выдохнул Фагарш, – в морду тебе закатить или...

– Мой господин гневается? – распахнул Айрунги чистые, честные глаза. – Это потому, что он не слышал речи Шепчущего! Нет-нет, я понимаю, государь был занят! Работал в библиотеке, запретил себя тревожить... Кстати, о библиотеке, не помню, говорил ли я, что случайно обнаружил из нее потайной выход? Ведет к кустам сирени, а дальше – садовый павильон, развалины беседки.

Фагарш взял себя в руки:

– Не говорил. Но я и сам знаю. Нашел еще мальчишкой. Тоже мне тайна!

– Да, государь упоминал, что в детстве был шустрым мальчиком. Может, он знает и другой потайной ход? Я его хочу засыпать, а то юный принц найдет и покалечится.

– Тот, что под корнями сосны? – В голосе короля звенел насмешливый вызов.

– Ну да. После свадьбы Лянчи... ну, говорили еще, что на рассвете Шепчущий благословлял молодых... так вот, тем утром я обнаружил в подземном переходе свежий отпечаток подошвы. Конечно, это наследил незримый Шепчущий! Интересный след – от мягкого сапога. Их на острове мало кто носит. Вещь не из дешевых... ну, скажем так: не бедняцкая. Сначала я на стражников грешил.

– А теперь?

– Теперь я так не думаю. – Айрунги оперся руками о подоконник, готовясь в любой миг перемахнуть через него. Лишь бы король не пришиб его сразу своим увесистым кулаком, а потом, когда пройдет первый приступ гнева, с Фагаршем можно будет побеседовать серьезно.

– Стало быть, не только во дворце, но и в саду каждый уголок облазил?

– Проверял, где детишкам опасно играть! А этот случай так хорошо запомнил потому, что на обратном пути вляпался в какую-то вонючую пакость. Еле отмылся, пришлось вылить на себя кувшин цветочной воды. Даже неловко было: благоухал, как клумба. Утешало лишь то, что я был не один такой ароматный: мой государь именно в этот день тоже соизволил прибегнуть к...