Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

За ночь, хорошо укрепившись, канийцы отбили несколько жестоких атак, а затем стремительным наступлением отбросили противника вниз и захватили горку Лесную. В отчаянной рукопашной схватке погиб командир заставы Дмитрий Лопата, и его место занял тогда ещё молодой сотник Борис Северский.

Орки, значительно усилив свой левый фланг, стали прорываться к горке. На протяжении всего следующего дня обороняющиеся защитники удерживали занятые позиции, но понеся серьёзные потери, были вынуждены отступить назад. И вот с этой минуты и начинается только оборона самой заставы, расположенной на самом верху горного кряжа, прозванная позже сидением на Згорской заставе.

Ждать подкрепления пришлось очень долго. Увязшие в боях силы Лиги никак не могли вовремя подоспеть на помощь, а позднее даже посчитали, что застава, скорее всего, уже пала, и потому не торопились.

Двадцать четыре дня имперские войска штурмовали стены небольшой горной крепости. То, с каким упорством бились ратники Лиги, поразило даже видавших виды орков. Несколько раз они слали парламентёров с предложением о сдаче. Даже обещали беспрепятственно выпустить всех, оставив оружие и стяг. Но обессиленные, умирающие от ран канийцы отказывались сдаться наотрез.

Подкрепление подошло аж к концу лета, только после того, как основные войска генерала Палицына прорвали фронт, и вышли к перевалу. Когда же они достигли Згорской заставы, там осталось лишь двадцать восемь человек.

Эту историю знали все. Но мало кто знал изнанку дела…

— Голод не тётка, — часто говаривал отец Фрола, странно улыбаясь.

Ну, сказал, и сказал себе. Что с того?

— А я такой был, как ты… Нет, вру… пожалуй, старше, лет на пять… или семь… Вспомнил, мне тогда было девятнадцать…

То, что это говорилось уже в третий раз, отец даже не замечал. Его пьяные мысли путались с воспоминаниями, пробуждая к жизни древних демонов души.

— Припасы кончились на седьмой день, — серьёзным тоном заявил он. — На седьмой… Как сейчас помню: завтракал последней горстью сухарей, запивал это всё водой…

Отец посмотрел на кружку. Его лицо осунулось, и сразу стало видно, как он постарел с того времени, как умерла мать. Стал пить ещё больше. А когда напивался, становился вовсе неуправляемый… бешенный…

— Ты сейчас так на неё похож, — криво, то ли улыбаясь, то ли ухмыляясь, сказал отец. — У тебя её глаза…

Фрол упорно смотрел на кувшин. А в его голове крутилась лишь одна мысль: «Никогда… никогда я не буду таким, как ты».

— Ратники умирали десятками, — несколько буднично произнёс отец. — Что там бой, что драка, когда из-за недоедания… из-за вечного гложущего изнутри голода готов… готов… Мы готовы были идти в атаку, лишь бы заглушить ту боль…

Глаза отца сделались колючими, жёсткими. Фролу даже показалось, что он протрезвел.

Этого ещё не хватало! — мелькнула мысль, и Фрол снова покосился на кувшин с вином. Слышал же, что хватит и одного глотка, а отец уже три кружки выпил. Когда же начнёт действовать?

— Ели сначала мертвых… Когда мне в первый раз предложили, — отец вдруг судорожно сглотнул, — то от одной мысли стало плохо. Но голод не тётка. А Борис… Северсикй и говорит, что нам надо держаться. Падём мы, падут и наши товарищи за перевалом. Исход всей компании решается сейчас тут, на Згорской заставе… Я поддался… поддался… Молодой, жрать хочется… Живот аж в узел скручивает от боли… Ели сначала мёртвых… потом слабых…

Отец поднял взгляд на сына. Фрол увидел холодные огоньки в их глубине. Такие бывают у… волка…. Голодного матерого волка.

— Я, чтобы выжить во всём этом кошмаре, — всё тем же будничным тоном, лишенным всякой хмельной нотки, продолжал отец, — даже стал придумывать для самого себя некие оправдания, за что и почему поедаю своих товарищей… истории… Или представлял, что это говядина… Тоже помогало. Иногда говорил себе, что коли выживу… коли выживу…

Широкая ладонь отца прижалось ко рту. На какую-то секунду Фролу показалось, что тот сейчас начнёт блевать.

— Нас охватило странное безумие… жесточайшее… И я поддался ему…

Слова отца выходили из его рта каким-то рывками, словно он и не говорил их вовсе, а «выплёвывал».

— Безумие… вспомнить страшно… Раз даже жребий бросали, кого сегодня съедим… так много было… мёртвых…

Фрол почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Отец ему сейчас показался каким-то чудовищем… зверем… Его начищенная бляха в виде головы волка тускло сверкнула, когда он попытался приподняться.

Зверь! Он просто зверь… похожий на человека. Убить… убить… его надо убить…

Фрол сжал кулаки. Он точно никогда не будет таким… Никогда!

Дальше, он уже не помнил точно, что произошло. Отец хотел подняться, но силы покинули его и он рухнул плашмя на пол. Его тело сковало судорогой, и меньше чем через минуту он захлебнулся в своей рвоте…

Так никто и никогда не узнал, что было в том вине. Фрол дождался, когда тело отца замрёт и, взяв в руки кувшин, одним движением вылил его содержимое в огонь.

Вот и готов первый зверь. В душе у Фрола ничего не дрогнуло. Он даже не испугался. Наклонившись над телом, он оторвал пряху, как трофей, и ушёл в свою комнату спать…

— Нет желающих? — послышался вопрос Бора.

Фрол открыл глаза. Он в Пирамиде Тэпа… рядом ни тела отца, ни того кувшина, ни… ничего, только тёмный зев.

— Давай начинать, — зло проговорил экспедитор. — Верёвка есть?

— Обойдёмся без неё.

Бор подошёл к краю, и через секунду его тело обволокло золотистым облачком. Оно легко оторвало фигуру человека и стало опускать вниз.

Фрол ошарашено посмотрел на всё это и решительно подошёл к краю…

Шаги, как я не старался, приглушенным эхом уносились по полутёмным коридорам, тускло освещаемых лишь ядовито-зелёным светом из странного вида светильников, мерно гудящих на серых стенах под самым потолком.

— Бор, — тихо окликнул меня Первосвет. И вдаль потянулся шелест его голоса: «ор-ор-ор…».

Я с оставшимися двумя ратниками приблизились к гиганту. Тот стоял у малозаметного бокового ответвления основного коридора. Тут было ещё темнее.

— Ну? — спрашивал Первосвет. — Что будем делать?

— Останьтесь тут, — прошептал я. — Быстро разведаю…

— Там же ничего не видно.

— Обойдусь…

Как мы не старались, а отряду пришлось разделиться. Первая стычка с культистами прошла весьма удачно. Едва мы все спустились по колодцу вниз, и едва прошли по коридору в громадную залу, потолок которой подпирали толстые колоны, как сразу же натолкнулись на нескольких Восставших.