Дэвид Фарланд - Властители рун

Мы все — призраки Даннвуда, осознал он.

Однако когда всадники развернулись и стали исчезать в лесу, один из них остался. Устремив на Габорна долгий, пристальный взгляд, он пришпорил коня и поскакал вперед.

Он видит меня! Он видит меня, понял Габорн, и его сердце бешено заколотилось от ужаса — всем известно, что привлечь к себе взгляд вайта означает смерть.

Двигаясь с такой скоростью, какая возможна только во сне, величайший из королей во мгновение ока пересек долину и спустя несколько секунд уже смотрел со своего седла вниз, на стоящего перед ним Габорна.

Габорн поднял на него взгляд. На короле были доспехи из зеленой кожи, в одной руке он держал щит. Круглый шлем выглядел очень просто и был украшен древними рисунками.

Король глядел Габорну прямо в глаза; чувствовалось — он знал, кто перед ним.

Габорн представлял себе Эрдена Геборена молодым человеком — как в древних сказаниях; молодым, отважным, благородным. Однако король был уже в возрасте, его лучшие годы остались далеко позади.

Эрден Геборен указал на землю у ног Габорна и тот посмотрел вниз.

В траве, словно подхваченные ветром, зашевелились, зашелестели сухие дубовые листья. Внезапно они взлетели вверх, закружились в водовороте, зацепились черенками друг за друга и опустились на недавно вымытые и аккуратно причесанные волосы Габорна.

Все люди в огромном лагере, и мужчины, и женщины, удивленно раскрыли рты.

Эрден Геборен короновал Габорна венком из листьев. То был древний символ Мистаррии, признак Короля Земли. И произошло это в канун Хостенфеста.

Среди замершей толпы прозвучал одинокий голос:

— Ура новому Королю Земли!

Глядя в глаза призрачного короля, Габорн внезапно Понял, что может командовать этими духами; может командовать любым из них. Чувствуя, как в душе закипает ярость, Габорн сказал:

— Ты сделал меня своим королем, и теперь я приказываю тебе и твоим легионам защищать эти леса. Радж Ахтен унес множество жизней. Следи, чтобы он не смог унести еще больше.

Эрден Геборен торжественно кивнул, развернул коня и поскакал над полями к Даннвуду.

На мгновение звуки охотничьих рогов зазвучали громче, но быстро затихли, как только призрачный конь и призрачный всадник растаяли вдали.

Все молча смотрели на Габорна. Многие выглядели обеспокоенными, как будто не знали точно, что произошло, или не могли в это поверить. Другие просто ошеломленно застыли. Говорят, древние короли командовали Даннвудом, и лес служил им. А сейчас Габорн осмелился отдать приказ самим призракам!

Он понимал, что любое сказанное им сегодня слова стоящие вокруг люди запомнят на всю жизнь, и от страха у него перехватило дыхание.

Иом посмотрела на Габорна блестящими от слез глазами. Они держались за руки — ее правая, его левая — и она сильно стиснула его пальцы. А потом подняла руку вверх.

В обоих королевствах во время свадьбы проводилась следующая церемония: жених и невеста стояли, держась за руки, и кто-нибудь из друзей связывал их запястья белой лентой. Потом новобрачные вместе поднимали связанные руки, чтобы все их видели.

Вот почему все поняли смысл се жеста. Я простая женщина и я хочу выйти замуж за этого человека, вот что он означал.

— Только что вы сами видели, — закричал Габорн, обращаясь к людям в огромном лагере, — что Сильварреста и Ордин ускакали вместе — точно так, как делали это при жизни. Их связывала подлинная дружба. Даже смерть не смогла разлучить королей. Пусть же и наши народы всегда будут неразлучны!

Все замерли, никто не осмеливался даже пошелохнуться.

В двухстах ярдах от Иом и Габорна стоял герцог Мардон. У его ног горел костер, освещая лицо герцога. В руке Мардон держал золотой кубок, который только что наполнил. Это был высокий, сильный человек, едва ли не самый выдающийся предводитель Гередона. Люди любили герцога и прислушивались к его мнению.

И сейчас все взоры с ожиданием обратились на него. Как он отнесется к происшедшему? Одобрит? Осудит?

Мардон был далеко не глуп и наверняка понимал, что этот союз нужен Гередону, что Мистаррия — богатое и влиятельное королевство. Однако скорее всего ему было ясно, что Короля Земли лучше иметь в качестве союзника.

Если эти расчетливые мысли и мелькали в голове герцога, они никак не проявили себя. Всем показалось, что он тут же поднял свой золотой кубок, отдавая, салют Габорну, и широко улыбнулся ему.

— А что скажете вы, миледи? — спросил он. Крепко стискивая пальцы Габорна, Иом подняла их сомкнутые руки повыше. Повернулась к Габорну и взглянула на него; в ее глазах отражался звездный свет.

— От имени Дома Сильварреста, я присоединяюсь… с радостью.

Герцог Мардон высоко поднял свой кубок.

— Похоже, наш король Сильварреста и в этом году отпразднует Хостенфест охотой, как и прежде бывало. Давайте присоединимся к нему и… его дочери. У нас получится двойной праздник! — быстро осушив кубок, он швырнул его в темноту.

Славный трофей для кого-нибудь из бедняков в лагере.

Этим поступком Мардон навсегда завоевал сердце Габорна.

И дал возможность всем людям в лагере вздохнуть облегченно, возрадоваться сердцем.

В тот вечер, когда Иом обручилась с Габорном, исходящая от него сила земли пробудила в ней такое страстное желание, которого она никогда не испытывала прежде. Может быть, сыграло роль то, что сейчас они оказались рядом с ней вместе, Габорн и Биннесман, и оба излучали свою созидательную энергию. А может быть, это усталость заставила ее больше обычного открыться перед его магическим воздействием.

Хотя, с другой стороны, Иом чувствовала, что эта сила растет в Габорне, совершенно преображая его.

Как бы то ни было, она испытывала благодарность к своим людям за то, что они приняли это обручение. Потому что в тот момент, когда их руки соприкоснулись и взметнулись вверх, у нее возникло ощущение, что это нечто большее, чем прикосновение обычного человека. Их пальцы сплелись, точно две виноградные лозы. Она всем сердцем прочувствовала, что отныне они неразделимы. Нет, нет — пока она жива. Теперь Иом знала твердо, что если кто-нибудь попытается оторвать ее от Габорна, она просто завянет и умрет.

Потом настал вечер, когда сэр Боринсон явился по ее вызову, чтобы услышать свой приговор.

К его чести, он без возражений прошагал три мили, опустился у ее ног на руки и колени и снова предоставил ей право решать, жить ему или умереть. Вокруг собрались тысячи рыцарей и воинов. По их лицам можно было судить, что они испытывают самые разные чувства. Одни считали, что этот человек заслуживает смерти. Другие задумчиво хмурились, опасаясь, что когда-нибудь, в схожих обстоятельствах, и сами могут оказаться в его положении.