Алисия Клэр - Сказки лесной ведьмы

Каждое слово ведьмы отдавался в ушах безжалостной печатью — как приговор.

— Жена графа выжила? — едва-едва слышно, облизав пересохшие губы, спросила Абель.

Женщина, закрыв глаза, покачала головой, словно бы сожалея.

— Нет. Упала на охоте и сломала себе шею.

Королева безучастно смотрела на пятна, появляющиеся на подоле платья, и не осознавала, что это её собственные слёзы.

— Это Джейн? Джейн прокляла её? — медленно, словно собираясь с силами, спросила девушка — она чувствовала себя разбитой. И одновременно чувствовала, как в груди её закипает чувство, стремительное, холодное и тёмное — как дёготь и как тьма. И чувство это было обращено на Джейн.

— Возможно. А возможно, что и нет — ведь мысли материальны, Ваше Величество. Даже такие.

— И Дитрих полюбил Джейн? — с невыразимой злобой спросила Абель. Она не понимала, как ведьма может рассказывать всё так спокойно! Как может она усмехаться с такой бесстрастностью, с такой… насмешкой?

— Да… после ритуала приворота.

— И он женился на ней, — пальцы королевы стиснули подлокотники кресла.

— Именно. А после смерти отца Дитриха они получили имение и довольно солидное состояние в придачу, — женщина чуть прикрыла глаза. — Самое интересное, что они и впрямь были счастливы. Какое-то время.

— Оба?! — не поверила девушка.

Колдунья небрежно кивнула.

— Да. Джейн была счастлива потому, что ей и впрямь казалось, что она любит его. О большем нельзя было и мечтать: любимый — а не лучше ли сказать, желанный? — мужчина, огромное имение и доход… Ну а граф был счастлив потому, что ему казалось, что рядом с ним была любимая, идеальная женщина.

Но шли дни, и девушка перестала понимать, что нашла в этом нетерпеливом, заносчивом, восторженном мужчине. Пожалуй, она наконец поняла, что это была не любовь, даже не влюблённость, а лишь так, каприз… Но нынешнее положение её вполне устраивало — деньги, балы, платья, слуги… и воспоминания о прошлой, бедной жизни — как страшный кошмар. Но всё же граф до смерти надоел ей, и девушка совершила одну ошибку, затем оказавшуюся роковой…

— Она изменила Дитриху?

— Отнюдь. Она сняла заклинание приворота. Джейн переоценила себя, решив, что мужчина и так полностью в её руках.

— И… и он…

— Всё вспомнил. Да. Любовь слетела с него, точно её и не было — словно как раз она и оказалась страшным сном, и мужчина наконец-то проснулся.

Королева вновь в волнении облизала губы, впившись взглядом в тёмные колодцы глаз ведьмы.

— И что же он сделал?

— Полагаю, достаточно сказать, что Джейн закончила свои дни на виселице.

В душе Абель внезапно зажёгся огонёк, выместив этот странный, чуждый, ледяной холод — огонёк некоего… злорадства, так же ей чуждый, — но был всё же понятнее и приятнее ненависти, а именно так звалась та изморозь, что на какое-то время — минуты или мгновения — покрыла сердце молодой королевы.

— А Дитрих? У него всё было хорошо?

Колдунья покачала головой — медленно, неотвратимо, и это движение словно отмерило оставшуюся жизнь мужчины — или оборвало её.

— Нет. Он погиб, и очень быстро. Некоторые говорили, что погиб от нещадно терзающего его чувства вины — граф не понимал, как смог так влюбиться в эту девушку, он и впрямь очень любил свою первую жену. Возможно, и так… но, в любом случае, добило его другое. Люди, которые испытали на себе действие приворота, как вы помните, не живут долго.

Приговор был произнесен с таким спокойствием — Абель бы даже не побоялась назвать его ледяным.

Точно подводя черту, резкую и размашистую, женщина поднялась из кресла, подобрав юбки, и взглянула на девушку, которую била дрожь — что именно выражал взгляд ведьмы, не смог бы сказать никто, насколько туманным, тёмным, неопределённым он был.

— На чужом несчастье своё счастье не построишь, Ваше Величество, и за всё надо платить. Особенно за желания.

Дождь барабанил за окном, умывая землю своими живительными каплями. Казалось, что солнце зашло за горизонт уже очень давно, но был только ранний вечер, краски которого поглотила серая пелена туч.

Казалось, что все эти тучи были одного серого оттенка, но если присмотреться, то можно было рассмотреть и дым от костра, и серебро столовых приборов, и свинец смертельной пыли, и молоко тумана. Дождевые тучи скрывали в себе множество оттенков, создавая огромный пушистый плед, укрывающий землю.

Абель сидела в своем привычном кресле, а ведьма, как всегда сидела напротив нее. Взгляд королевы был направлен за окном, но она смотрела и ничего не видела, погруженная в какие-то свои мысли.

— Ваше Величество, вы неважно выглядите. Возможно, вам необходимо отдохнуть или обратиться к придворному лекарю? — голос ведьмы был полон неподдельной заботы. Ее черные глаза поблескивали в свете свечи, но даже отсветы пламени, пляшущие в их бескрайней тьме, не казались зловещими. В этот вечер ведьма была похожа на изящную черную кошку, что примостилась у теплого камина, тихо мурлыча. Но это, конечно же, была лишь иллюзия. У любой кошки в ее мягких лапках спрятаны острые коготки. Сегодня кошка спрятала когти, но это не означало, что завтра она их не выпустит, чтобы расцарапать кому-то лицо в кровь.

Сегодня… Это был последний вечер с ведьмой и от этого не было лекарства ни у одного лекаря на свете. Абель чувствовала себя опустошенной, покинутой и всеми забытой, хотя ведьма сейчас еще сидела напротив нее. Королева знала, что после этого вечера уже ничего не будет и это знание ее убивало. Очень часто бывает так, что еще ничего не произошло, а человек уже успел сотню раз умереть от волнения или отчаяния, ибо он знал, что это, чем бы оно ни было, произойдет.

Абель вздрогнула, словно очнувшись ото сна, когда слова, произнесенные ведьмой, пробились сквозь тот плотный полог мыслей и грусти, которым она себя окружила.

— Что простите? — промямлила она, поняв, что хоть слова и дошли до ее сознания, но при этом совершенно утратили свой смысл, став простым набором разнообразных звуков.

— Я спросила: вы плохо себя чувствуете? — повторила ведьма, прищурившись, словно пытаясь рассмотреть сидящую перед ней девушку не только снаружи, но и внутри.

— Я… я хорошо себя чувствую. Спасибо. — Абель кивнула, подтверждая сказанные слова, хотя взгляд ее печальных глаз чуть ли не кричал об обратном.

— Выглядите вы не очень-то хорошо, — задумчиво протянула колдунья, все не отрывая взгляда своих темных, как ночь, очей от королевы. — У вас что-то случилось? Какие-то проблемы с делами королевства?