Тимур Ибатулин - Ветер.Ах, этот Икстлен…или « Баловство с магией»

Вовка на всю жизнь запомнит это казантипское лето — как сказку, полную загадок и необъяснимого.

Он не раз задумывался, что было в этой поездке на самом деле, а что плод фантазии. Потом решил, что было все, кроме сказки. Сказка живет по своим законам, а нашего пространства она лишь иногда касается своими гранями непознанного…

Главное — не упустить свою, добрую сказку.

(прошло несколько лет)

Когда нечего делать, то (от нечего делать) занимаешься всем, чем угодно, лишь бы убить время. А потом, когда есть что делать, не хватает времени…

— Ну и жизнь! — в сердцах воскликнул Вовка, — то одно, то другое, и зима дрянная…

Вовка взглянул в окно. На стеклах сквозь капли дождя виднелся сочно-зеленого цвета газон.

— И это первого января?! — ругнулся в полголоса он. — У всех праздники, а мы… что мы, не люди?

Светка перегнулась через стол и озабоченно посмотрела на друга. — Может, тебе салатику еще положить?

— Да на кой мне салат? Сыт я уже… по горло! Скоро опять на работу… Слушай, а может, плюнем на все и рванем в Питер?

Света странно посмотрела и вышла из кухни.

— Ну вот, теперь еще и обиделась, — пробормотал Вовка.

— Ты бы еще ей сказал, что достала, что хочешь побыть один, что… да… впрочем, неважно… — вдруг замолчал Рес. Он сидел в углу и ожесточенно крутил кубик-рубик.

— Но… я… не это имел в виду! — растерянно выдал в пространство Вовка.

— Неважно, что ты имел… тебя так поняли! — устало объяснил друг и осекся, потому что вошла Светлана.

Она положила на стол конверт.

— Это что? — заинтересовался Рес.

— Это, мальчики, билеты… в Санкт-Петербург, на завтра.

Увидев растерянные, недоумевающие лица, Света рассмеялась:

— Хотела вам подарок сделать вечером…

Питер встретил ветром и ощущением неспешности — жизнь в нем текла более размеренно, чем в Москве. И странным образом сочетались в нем помпезность отреставрированных с золотом зданий и серых, обветшавших строений, которые имели не меньшую историческую ценность, но почему-то были обойдены вниманием властей.

По набережной неспешно шагали редкие прохожие и оглядывались на шумных ребят, задравших головы и разглядывавших стелу. Очень уж они оживленно суетились вокруг нее. Как будто хотели забрать с собой и поставить в квартире, вместо сувенира.

Снег, крупными хлопьями падавший на лица, похоже, не мешал им, они просто не обращали на такую мелочь внимания. Два парня и девушка весело что-то обсуждали. Тот, который повыше, неожиданно нагнулся и, не разгибаясь, запустил в товарищей снежком. — Рес!!! — взвизгнула девушка, передернула плечами, и начала активно вытряхивать из-за шиворота все, что туда залетело.

— Ой… Свет, извини… — наклонился над девушкой сконфуженный парень. Получив горсть снега в лицо, он со смехом отпрыгнул.

— Ну… Вы, как дети, — сказал третий, и две стороны тут же объединились, закидывая снежками третьего.

— А помнишь Юг и фазенду Ирины Константиновны…а твои похождения за билетами — когда ты пропал и никто не знал, где тебя искать, помнишь?

Вовка на секунду закрыл глаза и увидел, будто время отмоталось вспять.

Во внутреннем дворике около дома Ирины Константиновны сидели все проживающие, за общим столом. Чай уже закончился, посуду убрали, а с приходом Вовки закончился и разговор. Все смотрели на Вовку, ждали рассказа. Молодой человек смутился, пододвинул трехногий самодельный тарасовский стул, сел, на секунду задумался и вдруг рассмеялся:

— Нет, я так не могу! Стоя проще.

Он встал, прошелся вдоль рядов и сбивчиво начал свою историю. Уже через две минуты народ забыл про свое недоверие. За столом царило общее оживление. Наверное, у рассказчика все прошедшее заново пробегало перед глазами. Во всяком случае, к этому времени он излагал уже очень зрелищно — жестикулируя, не забывая про мимику и пантомиму.

— Да, Свет, помню, только все, что было, — для меня загадка.

— А ты расскажи! — заинтересовался Рес, — интересно же! Ты никогда не рассказывал про это.

— Ладно, слушайте, — легко пригласил Вовка и поведал свою историю. Правда, они со Светой часто спорили о деталях и датах. А некоторое и вообще было непонятно — то ли была поездка, то ли не было. Вовка уже запутался, ему казалось, что он просто вернулся в тот день домой сразу после магазина, так и не дождавшись автобуса. Света рассказывала, что все описанное в поездке случилось следующим летом, «а у тебя, Вовка, просто ложная память»… Вовка не спорил, он и сам уже точно не знал. Он знал другое, но как раз о «другом» он молчал.

— Да… классно вы тогда отдохнули! — сказал Рес, — жаль, меня с вами не было… Вовка, а помнишь, мы с тобой на Байкал к брату собирались?

— Как собрали рюкзаки и тайком к вокзалу? — рассмеялся Вовка, — да… мы с тобой все еще переживали за твоего брата, что он обязательно сгинет в бескрайних водах.

— Но ведь и правда до сих пор там люди пропадают иногда, — поддержала Света, — я сама видела — по телевизору рассказывали.

(что имеется в виду под «другим», точно не ясно, остается гадать)

Сильно запорошенные снегом они прошли по мосту над Невой, потом перешли через канал.

— Какая красотища! — выдохнула Светлана, глядя на Исаакиевский собор, — жаль, солнце тучами закрыло.

— Зима, — констатировал Рес.

Вовка посмотрел долгим взглядом на собор, как-то основательно, степенно перекрестился и склонил голову, затем вытянул перед собой руку, ладошка была развернута вверх.

— Ты что дождя ждешь? — засмеялся Рес и добавил, — а может, снега? Светик, так нечестно, он меня игнорирует!

Вовка не обращал внимания на разговоры, он стоял неподвижно. Налетел легкий ветерок, поднял с утоптанного пласта легкие частицы снега и закрутил их в небольшой белый вихрь. Сделав оборот вокруг Вовки, вихрь умчался в переулок.

Девушка заинтересовано наблюдала и правильно делала. Она первая увидела, как белая чайка спорхнула с крыши на старый, в кованом обличии фонарь. Птица переминала лапками, шевелила крыльями, порой раскрывая их на почти полный размах, словно никак не могла решиться. Дальше произошло неожиданное — чайка слетела на руку Вовке. Осторожно погладив птицу, Вовка засунул ее за пазуху, оставив торчать только тревожно вращающуюся голову с острым клювом.

— Т-ты не боишься, что она тебя клюнет? — спросила Света.

— Она не меня, вас боится, — ответил беспечный Вовка и осторожно погладил птичью головку.

— Да ты колдун, однако! — восхитился Рес.