Руслан Бурбуля - Тут дьявол с Богом борется…

…Захотев оказаться в своем теле — его "Я" снова вернулось в храм своего духа.

После того как к нему вернулась возможность управлять и контролировать свое тело, он посмотрел в сторонуи дочери. Голова гудела. С трудом, привстав он охрипшим голосом позвал домочадцев. Тут же, словно лишь того и ожидая в комнату вбежал Геннадий.

— Да, Роман Александрович. Что-нибудь надо?

— Принеси мне попить.

Следом в комнату вошла Ирина. На нее страшно было смотреть.

— Ну, что? Все напрасно!? — скорей утвердительно, нежели вопросительно спросила мать.

— Все в порядке. Мне сказали, что помощь близка.

Роман заметил, как в глазах Ирины, промелькнула надежда.

СИЛА ЛЮБВИ.

Саша был обескуражен. Он давно так не трясся от страха. Ему было обидно, но все-таки не стыдно. Боялся-то он не за себя, а за ту, что как заноза впилась в самое сердце. На первых порах он, понятное дело, стыдился этого непонятного чувства. Стыдился того, как зубоскалят сверстники, когда эта девчонка из его школы, угощала его всякими вкуснятинами. Стеснялся даже тогда, когда она попыталась его защитить от этого гребаного Коляна. И получилось же. Причем так эффектно, что этот дегенерат больше никогда не пытался снова прийти в их школу. К тому же когда он узнал, что девочку охраняют, вообще перестал донимать даже его самого. Однако, как-то вечером "Заяц" повстречав его в забегаловке где работала его мать, поделился новыми идеями главаря "Казанской" ватаги несовершеннолетних. Оказывается Колян решил похитить Лику с целью выкупа. Насмотревшись по телеку, как это обычно совершают борцы за независимость Ичкерии, Колян предложил стырить девчонку, когда та будет гулять во дворе. Ее телохранительницу, того… в расход, а саму Лику, на заранее арендованной машине, отвести в подвал, где собственно и обитали все участники этой группировки. Потом, выторговав бабло, девчонку пустить по рукам и продать цыганам, а самим — свалить на юг.

Когда Саша осмыслил все выше услышанное, ему стало не просто страшно. Ему стало до боли в зубах обидно за то, что на земле рождаются такие скоты. Размышлял он не долго. Его еще отец, погибший на первой Чеченской в ранге ст. лейтенанта, учил: — "Хочешь сын умереть человеком, а не сущим дерьмом — будь готов, если понадобиться — умереть, но не за идею, а за честь, достойного и любовь."

Что ж, видать пришел его черед. Черед выбирать кем: человеком или же бездумным бараном?

Перед выходом, проверив лезвие заточки, Александр отправился на "Казанский". В метро, он часто ловил себя на мысли, что теперь, если понадобится, он сможет даже убить Коляна и вот ведь чудо — от этой мысли его не коробило и пред тем как выйти на перрон он понял почему. Ведь ему до боли в сердце нравилась эта странноватая и забавная девчонка. И не за то что ее родители были богатыми. И не потому что она носила дорогие платья, а за то, что она относилась к нему искренне. За то, что разглядела в нем человека, который достоин ее внимания несмотря даже на свой социальный статус. Выходит он влюбился. А за любовь ведь не жалко и умереть!

Коляна, он нашел в самом конце железнодорожного тупика, где он со своей "бригадой" мутузил конкурентов. Видимо, те без его ведома занимались здесь щипачеством, попрошайничеством. А разве можно этим заниматься без "крыши"? Правильно — нет. Вот и учил четырнадцатилетний рецедевист уму-разуму пришлых малолетних беспризорников.

Александра заметили еще издали. Колян прекратил надрезать ухо своей жертве и смачно, харкнув тому в немытое лицо, глубокомысленно заметил:

— Ты понял меня "Хмырь"!? Я с тобой больше в бирюльки играть не буду. Еже ли еще раз увижу на своей территории, "опущу" прямо на том же самом месте.

Отпустив шкирку смертельно бледного байструка он обернувшись к Александру и растянул свои губы в довольной ухмылке:

— Ну, что, благодетель? Соскучился?

Подойдя к Коляну в плотную, Саша резким движением запрокинул его голову назад, а к горлу приставил заточку:

— Послушай меня… нелюдь… Если ты хоть пальцем тронешь Лику, я из тебя все твое дерьмо выпотрошу, а затем заставлю его сожрать… Ты меня понял?

— Какая Лика, брат? — прохрипел "авторитет". — Кончай нести "пургу"…

Видимо Колян хотел еще что-то там наплести, но заточка больно врезалась в его горло заставив "авторитетного пацана" заткнуться.

По шее потек красный "ручейк".

— Ты мне фуфло здесь не гони, пидар! Клянись здоровьем своей матери, что оставишь девчонку в покое!

Тем временем "бригада" обступила Александра со всех сторон и лишь ждала приказа своего вожака, что бы наброситься на "предателя" и разорвать его в клочья.

Однако, Коляну было сейчас не до выпендрежа. Его не раз избивали в прошлом. Ломали нос, пальцы, а один раз так долго били, что даже сломали два ребра, так что он был не из пугливых, однако, сейчас, он действительно ошалел. От осознания того что по его шее стекает его собственная кровь, а из глаз бывшего "талисмана" брыжет бузумное безрассудство, дрожашим голсом он поспешил заверить:

— Ладно, братан. Кончай… Клянусь здоровьем мамы, что оставлю твою патаскушку в по….

Он не договорил. Удар кулака по лицу, разквасил губы.

— Сука! Ты мне зуб выбил.

— Еще раз услышу, что-либо подобное про мою девушку… — потряс Саша свою жертву, — запомни, тебе не жить.

Александра трясло. Так всегда бывает — после безрассудного порыва ему на замену приходит мандраж.

— Ладно… — сдавленно прохрипел Колян.

— Помни, ты мне поклялся!

Он выпустил голову авторитета и что было силы понесся в сторону перрона. Саша четко понимал — давал Колян клятвы или не давал, но медлить нельзя иначе его здесь похоронят. Свою задачу он выполнил. Колян понял — Саша не шутит и чуть что, ему пипец. Однозначно! Теперь же лишь сила ног и его прыткость отделяли его от смерти.

По ходу движения он полоснул заточкой какого-то шныря пытавшегося преградить ему путь. Попал.

"На одного "охотника" меньше"! — удовлетворенно констатировал парень продолжая нестись во весь опор.

Преследование организовали практически сразу же после того как их вожак стал свободен. Пятеро озлобленных и "унюханных" пацана, готовы были голыми руками разорвать этот двуногий "амулет" "пахана", что называется на немецкий крест.

Сзади донеся вопль:

— Гад… я тебя порешу и твою лохудру разорву на британский флаг. А то, что поклялся здоровьем матери… Пошла бы она на х..й. Ведь когда я родился она меня на мусорку выбросила.

Первым желанием Саши было остановиться и попытаться прикончить скота, но он понимал, теперь врядли это было выполнимым. Изредко на бегу оборачиваясь, он видел, что Колян держался позади своих сподручных. Первые собьют, а он уж добьет. Пришлось стиснув зубы прибавить "газу".