Укротители непогоды (СИ) - Семенкова Даша

Надо было раньше лечь, все равно толком ничего не выучила. Хоть три часа поспала бы, все лучше, чем час с половиной.

— Сила амулета не только от силы мага и точности исполнения ритуала зависит, но и от магического потенциала взятого сырья, — поведал отвратительно бодрый голосок.

Ружена. Моя восхитительная соседка. Не понимаю, о чем думают коменданты, расселяя неофитов по комнатам. Наверняка хотели сделать мне подарок, только не знаю, за какие заслуги. А если мы стали соседками случайно, то это иначе как злой насмешкой судьбы не назовешь.

Мы познакомились еще в приюте. Причем с первых дней: она приехала накануне, и тут меня опередив. Ружена тоже была младшей дочерью дворянина, но на этом наше сходство заканчивалось.

Меня доставил в приют старый слуга, который был счастлив хоть на несколько дней вырваться из-под строгого надзора отцовского управляющего и на радостях напился по дороге так, что еле на ногах держался. Ее — кучер на карете c гербом, в сопровождении няньки, горничной и с целой горой чемоданов. Свита уехала, чемоданы остались, и всю неделю любимой темой разговоров младших воспитанниц было то, что в них лежало. Куклы Ружены. Украшения Ружены. А самое главное — умопомрачительные наряды. Сама Ружена, выросшая в роскоши, вещами не дорожила (тем более что в приюте разрешалось надевать что-то кроме формы лишь по праздникам, а украшения и вовсе никогда), и вскоре добрая часть ее багажа была раздарена. Ясное дело, подруг и обожательниц у этой девочки появилась целая толпа.

В свои без малого десять я была замкнутой, хмурой, колючей, как еж. Ненавидела приют и его порядки, невыносимо тосковала по дому, мечтала о побеге. Но уже тогда понимала, что дома никто не ждет, а больше бежать некуда. Не сказать, что другие девочки меня не любили. Просто предпочитали дружить с кем-нибудь поинтереснее. Так что в приятелях у меня был разве что Юго-Фехтовальщик, угрюмый старик, отвечавший за наше физическое развитие и пытавшийся обучить нас основам самозащиты. Среди воспитанниц считалось, что Юго — злой, а фехтование — больно и скучно. Мне одной оказались интересны его уроки: подраться я всегда была не промах, несмотря на благородное происхождение.

Я была маленькой и тощей, с торчащими локтями, коленками, вечно покрытыми корочкой ссадин, с растрепанными рыжими вихрами и лягушачьим ртом. Ружена — румяной, с белоснежной кожей, золотыми локонами и голубыми глазами в пол-лица в обрамлении кукольных ресниц. Вопреки опасениям, я не стала уродиной, когда выросла. Ростом, правда, не вышла, но лицо довольно хорошенькое, иногда, если свет удачно падает и прическа подходящая, я даже нравлюсь себе в зеркале. Но Ружена…

— Доброго утра, Иванка. Что-то ты не торопишься вставать, я уже собиралась будить тебя.

Этот голос, который все называют хрустальным. Эта улыбка, от которой тают даже самые строгие наши воспитатели. Ружена превратилась в настоящую красавицу, и даже злейшие завистники вряд ли найдут в ней изъян.

— Добртра, — пробормотала я.

Впрочем, главные мои козыри вовсе не внешность, а ум, характер и магические способности. Но и тут соперница мне не уступает. В учебе она одна из лучших. Ее постоянно в пример ставят. А меня с легкой руки нашего архимага госпожи Агнии окрестили «Иванкой — сто несчастий». Вот и сейчас Ружена сидит, аккуратно причесанная, одетая в форму, книжечку почитывает. Даже если и штудировала эту книжечку всю ночь, по виду не скажешь.

И за что мне, спрашивается, ее любить?

Времени на сборы оставалось всего ничего. Я наскоро привела себя в порядок, напялила загодя подготовленное платье и стянула волосы в тугой узел на затылке. Но белый чепец, накрахмаленный так, что отогнутые сзади острые уголки стояли колом, никак не удавалось надеть нормально. Проклятье! Раньше ведь отлично надевался. Может, бестолковые прачки постирали его в горячей воде, и он сел? Не могла же у меня голова за пару дней вырасти!

Настроение испортилось окончательно, занервничав, я лишь растрепала прическу.

— Позволь мне, — сказала Ружена.

Вернув на место выбившуюся прядь, она взяла чепец, и, будто по волшебству, он оказался на своем месте, приколотый к волосам так аккуратно и красиво, как мне самой никогда не удавалось его приколоть. Вещи становились послушными в ее руках. Предатели.

— Спасибо, — сказала я как можно приветливее.

Наверное, вышло не очень-то искренне. Ну и пусть. Ружена не из особой любви ко мне такая добрая. Она со всеми милая. До оскомины.

— Ты готова? — спросила она. — Пора идти в учебный корпус.

Нет уж, предпочитаю в одиночестве пройтись.

— Не совсем, — ответила я. Это было правдой: к экзамену я готова не очень. Скорее, очень не. — Но тебя задерживать не хочу. Давай там встретимся.

— Как знаешь, — она подхватила сумку и вышла вон.

Дом, в котором находились наши комнаты, соединялся с учебным корпусом двумя открытыми галереями на высоте четвертого этажа. Погода не радовала: холодно, небо затянуто тучами, да еще мелкий дождь со снегом моросил. Пришлось надеть шерстяную накидку и натянуть капюшон. Зараза, чепец наверняка помнется. Ну и ладно, я иду знания показывать, а не чепец. Я прибавила шагу и в учебный корпус зашла вместе с остальными.

В холле было светло, натоплено и шумно. Все, кто должны сегодня держать экзамен, уже собрались — и юноши, и девушки, и теперь оживленно болтали между собой. Умные и тугодумы, способные и не очень, прилежные зубрилы и лоботрясы вроде меня, все они тряслись, боясь провала, отчаянно надеясь на удачу и благодушное настроение комиссии. Кто-то держался в стороне и пытался выучить еще хоть что-то. Кто-то изображал абсолютную уверенность в себе. Некоторые девушки даже находили силы кокетничать. А я невыносимо хотела спать.

Скорей бы уже отмучиться.

Кто-то тронул за локоть. Обернувшись, я увидела Павле, одного из немногих неофитов, с которыми ухитрилась подружиться.

— Тут кое-кто хочет с тобой поговорить, — тихо сказал он, косясь по сторонам. — Отойдем?

— Какой еще кое-кто? — переспросила я, не двигаясь с места.

— Увидишь, — он потянул меня за рукав. Пришлось подчиниться, чтобы не привлекать внимание.

В полутемном закутке нас ждали двое юношей-учеников. Один из них был мне незнаком, зато второй… Мики. Его знали все. По крайней мере, все девушки-неофитки, что провели здесь больше пары дней. Краса и гордость Университета. Один из самых способных учеников. Предмет воздыханий почти всех наших дев. Увы, в нашу сторону он даже не смотрел. Неофитов ученики не считали ровней, тем более такие, как Мики. Надо ли говорить, что от удивления я застыла на месте.

— Чего это с тобой? — прошипел врезавшийся в мою спину Павле.

— Это и есть твоя подруга? — спросил у него Мики, едва на меня взглянув.

— Да, она самая. Девчонка проверенная, не подведет.

— Уверен?

— Абсолютно.

Ученики наконец-то соизволили обратить на меня внимание.

— Как твое имя? — спросил Мики.

— Йована, — пискнула я.

— Мне вот этот юноша, — он небрежно кивнул в сторону моего приятеля, — сказал, что ты лучшая шпионка среди неофитов. Это правда?

От волнения я не сразу сообразила, о чем он. Пару позорных секунд смотрела на него, как курица, глупо хлопая глазами. Потом до меня дошло.

— Ну… я умею собирать новости, — ответила я с деланной небрежностью в голосе. Он улыбнулся. Великолепный Мики улыбнулся мне! Ущипните меня, я сплю.

— Ты моя единственная надежда! Можешь сделать для меня кое-что?

Да все что угодно! Я представляла себе, как якобы случайно в разговоре упоминаю о нашем знакомстве, и все девочки рыдают от зависти. Может быть, даже получится подстроить, чтобы нас увидели вместе… Я пожала плечами.

— Если сумею, сделаю.

— Ты прелесть! Павле, объясни ей по пути. Жду вас здесь.

Павле взял меня под руку и повел за собой по коридору.

— Эй! — я остановилась и выдернула локоть. — Ты куда меня тащишь? У нас экзамен, не забыл?

— Успеешь ты на свой экзамен! Слушай. Ты же знаешь, что Мики лучший среди ваших, стихийных, учеников?