Легион павших. I - III Акт (СИ) - Крэйн Эри

Он не был человеком. Может, когда-то в прошлом, но уж точно не сейчас. Райз различил не только белую кость черепа, но и шейные позвонки. На угловатых плечах мешком висела туника — такого же кроя, как и та, что была на Райзе, только бордового цвета. Не одетые в ботинки, или хотя бы в носки — ради меньшего шума — костяные стопы с каждым шагом скрежетали по полу.

«Да ладно», — пронеслось в голове, когда в ногу уперлось что-то мокрое.

Медленно повернув голову, он встретился взглядом с темными провалами пустых глазниц. Еще один скелет, одетый точно так же, как и Райз, замер напротив, сжимая в узловатых фалангах швабру так крепко, будто бы в ней были заключены остатки его жизни.

И откуда только успел взяться?!

Райз не спешил реагировать. Чтобы это ни было, без глаз оно не могло его увидеть. Во всяком случае, не должно было. Как не должно было бы двигаться и не рассыпаться на части без мышц и сухожилий, но это, похоже, проблемой не являлось.

Скелет пришел в движение, потянул швабру на себя и затем энергично, почти что негодующе, толкнул ее вперед, снова уперев намотанную на конце тряпку в ногу Райза. Выждав несколько секунд, скелет все тем же движением поволок швабру к себе.

Райз отступил в сторону прежде, чем тряпка опять повстречалась бы с его стопой. Скелет довел швабру до колонны, затем к себе, снова до колонны, сдвинулся вправо и зашагал к противоположной стене, оставляя за собой полоску влажного пола.

«Допустим», — Райз хмыкнул и направился в ту сторону дома, откуда пришел скелет в бордовой тунике.

И снова мимо потянулась череда закрытых дверей. Райз старался не строить преждевременных гипотез, но мысль, что он все же покинул ряды живых и очутился в каком-то извращенном уголке Моря Теней, таки засела в голове.

Следующая развилка оказалась кое чем большим, чем просто помещением с колоннами. Стена по левую руку сменилась балюстрадой, прерванной посередине лестницей, что вела вниз. Сквозь три широких арочных окна высотой в два этажа, разлинованных тонкой фигурной сеткой, били ослепительный лучи, которые никак не могли исходить от серого неба снаружи.

Когда глаза наконец привыкли к яркому свету, Райз различил в самом низу два кресла, повернутых спинками к окну, и круглый столик между ними, на котором стоял чайник и две чашки.

В одном из кресел сидел человек. Хотя сейчас Райз не стал бы утверждать наверняка: падающая на лицо мужчины тень не позволяла рассмотреть, была ли у того кожа и прочие признаки, присущие живым людям.

— Райз! — приветственно воскликнул тот. — Уже проснулся? Спускайся сюда, чай как раз настоялся.

В его голосе с легкой хрипотцой не звучало угрозы. Но в нем однозначно было что-то, что заставляло насторожиться. Насторожиться больше, чем прежде. То, что Райз понимал его язык, уже не удивляло.

Медленно, ступенька за ступенькой, черты сидящего в кресле обретали ясность. Мужчина, лет пятидесяти на первый взгляд. Но чем дольше Райз изучал его, тем сложнее было определить возраст. Длинные, немного вьющиеся черные волосы с проседью были забраны в хвост, открывая вытянутое, широкоскулое лицо; крутые надбровные дуги вместе с длинным носом четко делили его на три части. Одет он был неброско и в тоже время изысканно: светлая приталенная рубашка, заправленная в серые штаны с высокой посадкой, и отливающий синим шелком халат, небрежно наброшенный на плечи.

— Я не стал дожидаться твоего пробуждения в комнате. Подумал, что тебе будет привычнее и спокойнее сперва немного осмотреться самому.

С каждым словом человека Райз все отчетливее понимал, что вызвало в нем неприятие. В интонациях мужчины снисходительность, та, что на самой грани с насмешкой, смешалась с чувством собственного превосходства и тщетной попыткой скрыть все это за доброжелательностью. Раздевающий до самых костей взгляд и улыбка тонких губ, больше похожая на оскал, буквально вопили, требуя держаться от того как можно дальше.

— Что это на тебе надето? — к гремучей смеси интонаций добавилось неодобрение.

Райз замер на последней ступеньке, размышляя, стоит ли ему перечислить элементы своей одежды или же промолчать.

— Ох, Ашша, — мужчина покачал головой и демонстративно вздохнул. — Похоже, она сочла, что одеть тебя, как прислугу, очень остроумно. Вздорная девица. Ничего, я распоряжусь, чтобы тебе принесли надлежащую одежду. Садись, пожалуйста.

Он указал рукой на кресло напротив. У него были необычайно тонкие пальцы — совсем как у повстречавшихся Райзу скелетов, только покрытые кожей и с бледными пластинками длинных ногтей.

Райз сошел с лестницы и сел в кресло. Впившийся в него взгляд был откровенно хищным — таким, какой бывает у трясинного кота, уже поймавшего свою добычу, но еще не определившегося с выбором: съесть ее прямо сейчас или сперва вдоволь наиграться.

Райз посмотрел в ответ. Может, кого другого подобное знакомство и испугало бы, но его не пугали даже друиды, которым хватило бы мгновения, чтобы расправиться с ним, узнай, что он водит их за нос. А ведь тогда на кону стояло выживание его народа. Сейчас же у него не было ни дома, ни семьи, ради защиты которых стоило бы сдерживать свой нрав.

Взгляд мужчины внезапно переменился, его губы поддернула довольная ухмылка. Все его лицо в одночасье обрело выражение полнейшего удовлетворения, будто бы он наконец мог в умиротворении созерцать плоды многолетних трудов.

— У тебя много вопросов, знаю, — изящным движением аристократа он взял чайник и разлил по чашкам темный, практически черный напиток. В воздухе запахло травами. — Для начала хочу представиться: Фелис Истлен Енкарта. Ты можешь звать меня просто Фелис. Что же касается тебя…, — Фелис поставил чайник на столик и поднял на Райза взгляд. — Ты действительно умер. В твоем понимании этого явления. Я же предпочитаю разделять его на смерть физической оболочки и смерть души. И если последнее случается не так уж и часто, и еще реже без чьего-либо стороннего вмешательства, то первое — ничем не примечательная повседневность. Чай?

У Фелиса даже получилось изобразить заботливую улыбку, хотя его черты и уж тем более черные глаза змеи-убийцы никак не были предназначены для выражения подобных эмоций.

Райз посмотрел на напиток, в котором проявился едва уловимый пурпурный оттенок. Без малейшего колебания он взял чашку и сделал глоток. Горечь, смешанная с приторной сладостью, обожгла язык. Но в целом было недурно.

— Эта твоя дерзость, — Фелис усмехнулся, — занятно наконец увидеть ее со стороны.

Райз вопросительно приподнял бровь.

— Я знаю о тебе все, — лицо мужчины приобрело свое первоначальное снисходительное выражение. — От рождения и до смерти, каждую минуту, каждый поступок, каждую тайну — даже то, что ты сам о себе забыл. Я смотрел на мир твоими глазами и чувствовал твоим сердцем. Это неотъемлемая часть процесса, когда возвращаешь душу после смерти физической оболочки. Именно это я и сделал. Поймал душу после гибели твоего тела и привязал его к тому, что создал, — Фелис провел в воздухе ладонью сверху вниз, указав на Райза. — Этот сосуд сделан на основе твоего собственного восприятия, но, как известно, мы видим себя не такими, какими мы есть на самом деле. Так что некоторое время ты будешь ощущать необъяснимый дискомфорт: будто бы все так, как должно быть, но все же что-то иначе. Но это недолго — пока не привыкнешь.

Фелис умолк, ожидая какой-либо реакции. Райз посмотрел в чашку, покачал в ней напиток, сделал неторопливый глоток.

— Полагаю, я должен сказать «спасибо»?

Так легко, без каких-либо усилий, произнести фразу на чужом языке было странно.

— О, это исключительно на твое усмотрение, — Фелис взмахнул руками, и в его взгляде промелькнули искры шального безумия. После чего, вмиг став серьезным, он внимательно посмотрел на Райза — будто юный натуралист изучал повадки пойманного зверька. — Я сделал это для себя, а не для тебя. И уж точно не ради благодарностей.

— И зачем же?

— Как я уже говорил, я знаю о тебе все. Знаю, кто ты, и что ты сделал для своей родины. И хочу, чтобы ты сделал то же самое для моей.