Настенька (СИ) - Лунева Элина

Я с непониманием уставилась на странное существо и медленно заморгала.

- Да, конечно. А разве я не жива? – вырвался у меня удивленный возглас.

- Теперь жива, - удовлетворённо кивнул этот, так называемый, князь.

Он поднял свою голову и посмотрел на светлеющее небо. Его конь неодобрительно фыркнул и нервно переступил своими копытами.

- Тебе пора, - указал он в сторону реки, - Иди и постарайся выжить.

Я обернулась и посмотрела на бурлящие чёрные воды. И словно опережая мой вопрос, как по волшебству, из ниоткуда, материализовался мост.

К моему горлу подступила тошнота, когда я смогла разглядеть, из чего он был сложен. Человеческие кости и черепа были прочно скреплены между собой и связаны, образуя крепкую переправу.

Я нерешительно обернулась, но лишь услышала:

- Иди же, иначе будет поздно, тебе нельзя здесь оставаться дольше положенного.

Я опасливо развернулась и сделала робкий шаг к мосту. Невидимая сила подтолкнула меня в спину, заставив зашагать по переправе, словно на чужих деревянных ногах, а в следующий момент в нос ударил едкий запах испарений от бурлящих вод реки. Как же воняет, и даже не так, а смрадит.

Оказавшись на долгожданном берегу, я устало перевела дыхание, а обернувшись, обнаружила, что жуткий мост исчез, как и зловонная река с противоположным берегом. Голова моя закружилась, ноги подкосились, а мой разум поглотила тьма.

Тук - тук, стук - постук,

Раздается сердца стук.

Или в двери кто сучит?

Тьма за окнами стоит.

Ледяная ведьма ходит

Средь болот и средь лесов,

Жертву новую находит,

В его жилах стынет кровь.

Вам когда-нибудь снились кошмары, в которых вы видели себя мёртвым? Мне никогда раньше ничего подобного не приходило во сне. Но вот сегодня…

Кошмар мой начался с того, что до моего сознания начали долетать некие странные песнопения. Это было больше похоже на какие-то молитвы или молебен, но это сопровождалось странным женским завыванием и плачем.

Тьма продолжала окутывать меня. Всё мое тело словно сковало холодом и льдом. Я не могла пошевелиться и открыть глаза. Тело словно придавило какой-то тяжестью. Руки и ноги совсем онемели.

Как сквозь толщу воды до меня долетали обрывки фраз низкого мужского голоса, который пробасил надо мной:

- Прими душу рабы твоей, Анастасии…

Эй? Что за дела? Какую душу? Кто прими? Зачем? Не надооооооо!

Страх закрался в моём сознании, и я судорожно начала вспоминать последние события, произошедшие со мной.

Так, помню свой новенький кабинет, потом звонок директора, затем застрявший каблук и… Мусоровоз!

Охренеть! Меня сбил мусоровоз?! Я что, умерла?! Да как так то?

Какая нелепая смерть…

А тем временем где-то рядом послышались ещё голоса:

- Отмучалась болезная, - услышала я мужской голос с сильным деревенским акцентом и с характерными ударениями на гласные в словах.

- Вот как хоронить-то без отпевания? – спросил кто-то уже женским голосом, также с ярко выраженным оканием и аканием.

- А где я тебе священника найду? Ты Матрена думай, что говоришь-то, - вздохнул мужчина. А затем, немного помолчав, спросил у своей собеседницы, - Как хоть она померла-то?

Послышался тяжелый вздох, и женщина с надрывом произнесла:

- Так утопла, сиротинушка, - проговорила она и со всхлипом добавила, - Видно судьбинушка у неё такая. Пошла к полынье с коромыслом, а лед-то и подломился. Мужики двое дён вылавливали из воды-то.

- Да, зима нынча такая, лед не встал ешо, - проговорил мужчина задумчиво, а затем добавил, - Значит, сегодня и схороним, чего ждать-то. Я ужо мужикам сказал и могилу вырыть.

- Ох, видно на роду у них написано всем кануть, - проговорила с грустью женщина, - Родители от холеры померли, братья от червухи, а она утопла несчастная. Подумать только, никого не осталось из Прохоровых.

- А может и к лучшему? – спросил мужчина, - Сама подумай, каково живется девке в свои пятнадцать лет с такой-то рожей.

- Трифан! – одернула его женщина.

- Чего Трифан? – возмутился мужчина, - Девка на выданье уже почти, а не один парень ни в жизнь не взглянет. Одна только парша на лице чего стоит.

Та-а-а-к! Какая парша? Какая девка? Какие пятнадцать лет? Что вообще происходит?

Я умерла или нет? Почему я все слышу? И почему я почти не чувствую своё тело?

А может, это всё сон? Кошмар такой?

А между тем, раздался протяжный скрип и звук приближающихся шагов.

- Давай, выноси покойницу, - проговорил кто-то.

Затем подо мной все зашаталось и закачалось, а следом меня всю окутал ледяной холод, пробирающий до костей.

Эй? Лю-ю-д-и-и! Я не умерла! Я жива! ЖИВА!

Я пыталась кричать, звать, даже плакать. Моя голова разрывалась от осознания происходящего.

Меня понесли хоронить, мать их за ногу! Но я же живая!

Через какое-то время я услышала, как что-то деревянное грохнулось над моей головой, а затем послышался звонкий звук удара молотка.

- Неееет! – закричала я что было силы, и сама испугалась звука своего голоса.

Меня прорвало! Наконец-то! Я слышала свое свистящее прерывистое дыхание, слышала, как заскреблись мои ногти о деревянную крышку гроба, вгоняя занозы в мои пальцы, слышала, как кто-то испуганно вскрикнул и ойкнул. А затем наступила зловещая тишина.

- Нееет! Пожалуйста! – услышала я свой собственный плач, - Я жива!

- Мертвячка подымается! – закричал вдруг кто-то, а затем раздался оглушительный визг десятков женских голосов и испуганные вопли мужиков.

- Закапывай скорее! - услышала я чей-то испуганный голос.

- Нет, сначала надо бы кол осиновый забить в грудину, - ответил кто-то.

- Святой водой окропить, а потом кол, - согласился кто-то третий.

- Нет, лучше на кострище, да боюсь, не управимся засветло, а по темени боязно…

Вдруг раздался чей-то звучный глубокий голос:

- Угомонитесь оглашенные! Христа на вас нет, - проговорил он укоризненно и громко, что все вокруг сразу умолкли, - Давай ребята, снимайте крышку.

Снова воцарилась жуткая тишина. Я даже сама на некоторое время затаилась и будто бы перестала дышать. Как мне было страшно.

Боже, я только сейчас почувствовала, что способна двигаться, а также ко мне медленно возвращалось зрение. Все чувства моего замерзшего тела обрушились на меня разом. Сильнейший озноб колотил всё мое тело. Я дрожала и скреблась о деревянную крышку гроба, все глубже вгоняя занозы под свои ногти.

Звенящую тишину вдруг нарушил испуганный возглас:

- Вот ты, Данила, и сымай, если такой смелый, - проговорил кто-то.

Затем послышался недовольное тихое ругательство, потом дерево над моей головой скрипнуло и затрещало. И тут мне в лицо ударил свет и ледяной холод.

- Ох, - послышался общий испуганный вздох.

Я сощурилась и часто заморгала, пытаясь разглядеть столпившихся рядом со мной людей.

А затем снова с разных сторон раздались испуганные вопли:

- Мертвячка! Подымается!

Первое, что я увидела, когда пришла в себя, это низкий тёмный закопчённый потолок. Лёгкий запах дымка окутывал помещение, где-то приятно потрескивали поленья. Совсем рядом слышался плач ребенка и тихий спокойный разговор мужчины и женщины.

- Послушай, Матрён, мы не можем оставить её у себя, - проговорил мужской голос едва слышно.

- Ты что, Макар, не уж-то предлагаешь мне выставить девчонку, да после всего того, что с ней было? – печально спросил женский голос.

- У нас и так ртов хватает, так ещё одну корми, - недовольно пробухтел мужчина, - Как придёт в себя, пусть к себе воротится. Изба Прохоровых пустая стоит, вот пусть и живет в своём доме.

- Да, нежели ж так можно, Макар? – возмутилась женщина, - Молодая девка будет жить одна - одинешенька? Всякий обидеть может. У нас лихих парней много…

- Не боись, - перебил её собеседник, - Никто её не тронет, побоятся. Все и так наш дом теперь стороной обходят, говорят, что мы ведьму пригрели. Никто к ней не сунется.