Елена Малиновская - Тени

Тишина. Высоко над головой бьются черно-белые стяги. Но один лишь слабый кивок короля — и они покорно склонились к ногам чужаков, знаменуя окончательное поражение.

— Хорошо. — Захватчик удовлетворенно усмехнулся. Затем перевел холодный взгляд за спину короля и улыбнулся еще шире. — Вы принимаете все мои условия?

Долгая мучительная пауза. Невозможно кивнуть, соглашаясь на это. Нет, нет и нет! И внезапная шальная мысль вдруг заставила короля сжать кулаки. А что, если напасть на чужаков сейчас, когда они меньше всего этого ждут? Плевать на священные знамена переговоров, плевать на то, что все равно их перебьют. Главное — успеть до смерти добраться до ненавистного противника и проткнуть ему сердце.

— Да, мы принимаем все ваши условия, — раздался звонкий девичий голос как раз в тот миг, когда король был готов отдать приказ личной охране обнажить оружие, и Шаная, его маленькая Шаная добровольно выступила из-за спины отца.

— Моя госпожа. — Захватчик на удивление почтительно склонил голову, приветствуя девушку. Протянул ей руку, предлагая следовать за ним. Затем, небрежно, королю: — Я рад, что вы не стали делать глупостей. Иначе все могло бы закончиться весьма плачевно. Для вас.

Король смотрел, как его дочь уходит с захватчиками, и плакал. Суждено ли им встретиться вновь? Вряд ли.

За девять лет до событий, описываемых в прологе

Шаная никогда не отличалась примерным поведением. Нет, она не доставляла особых проблем воспитателям, но те зачастую и представить не могли, какие именно мысли блуждали в голове у маленькой принцессы. Стоит хотя бы вспомнить переполох, который она однажды устроила, сбежав из дворца.

В тот день, дождавшись, когда пожилая Нинель задремлет в кресле после сытного обеда, Шаная неслышно выскользнула из своей комнаты. Вихрем пролетела по пустынным коридорам в закуток около кухни, там натерла себе щеки и лоб густой сажей, повязала на голову грязную тряпку, скрывая роскошные длинные волосы, накинула поверх шелкового платья старую ветошь и скрылась в густых зарослях близкого хвойного леса, без проблем обманув простеньким маскарадом охрану у ворот дворца. В каком-то смысле ей повезло. На кухне в тот момент было слишком многолюдно — поварята и прислуга сбивались с ног, готовясь к большому званому обеду, поэтому не обратили внимания на шустроногую девчонку, наверняка сочтя ее за дочь какой-нибудь фрейлины. Охрана у ворот даже подумать не могла, что принцесса способна на такую шалость. Напротив, стражники сочли ее за нищенку и строго прикрикнули, повелев убираться прочь.

Король был в бешенстве. Он пообещал повесить всех стражников, несших караул в тот день, а перепуганную Нинель, которая вся в слезах сама явилась к нему с повинной, прилюдно четвертовать. Вероятно, жестокая расплата настигла бы несчастную этим же вечером, но вмешался советник Олаф. Он упросил короля обождать с наказанием виновных и отправил глашатаев в ближайшую деревню, чтобы объявить о предстоящей казни.

Лес до пределов наполнился голосами стражников, лаем собак, шелестом поисковых заклинаний. Но Шаная словно сквозь землю провалилась. Нинель рыдала в карцере, готовясь к скорой жестокой смерти; стражники, несшие караул в злополучный день, ожидали своей участи в соседних камерах. Дворец обыскали не меньше десятка раз, прилегающую территорию и того больше. Охрану на северных и южных воротах многократно усилили. Званый ужин, правда, состоялся, однако представлял собой весьма печальное зрелище. Король был мрачен и глушил вино кубками. Гости испуганно перешептывались. Превосходно вышколенная прислуга, почувствовав тучи, неуклонно сгущающиеся над дворцом, постоянно ошибалась при подаче блюд. Королева лучилась от счастья, пряча злорадную усмешку за веером, чем еще сильнее гневила своего супруга. Лишь советник сохранял ледяное спокойствие. Он точно знал, что Шаная вернется. Иначе и быть не могло. Она хоть и росла проказливой девчонкой, но Нинель любила и вряд ли позволила бы погибнуть ей столь жуткой смертью. Однако он не представлял, что это произойдет именно таким образом.

Перед подачей десерта стало ясно, что скандала в этот вечер избежать не удастся. Король то и дело ронял тяжелые недовольные взгляды на супругу, которая, расслабившись и немного перебрав легкого игристого вина, вовсю щебетала со своими фрейлинами, периодически разражаясь веселым задорным смехом. Это поведение было столь несвойственно обычно хмурой и всем недовольной Ханне, что волей-неволей у присутствующих на ужине появились ненужные вопросы. История знает немало примеров, когда мачеха избавлялась от нелюбимых детей, оставшихся после предыдущих браков супруга. Вдруг принцесса пала невинной жертвой вероломства и коварства новой королевы?

Даже советник Олаф заволновался. Вообще-то он считал королеву достаточно глупой особой, неспособной на подобные хитрости и интриги, но мало ли. Известно, что при дворе всегда можно найти личностей, готовых за определенную сумму устранить любую проблему.

И в тот момент, когда король уже был готов взорваться от негодования и приказать гостям выметаться прочь, чтобы наедине серьезно побеседовать с женой, случилось невероятное.

Как раз вносили десерт. Слуги суетились, готовя перемену блюд. В поднявшейся около дверей молчаливой суматохе никто не обратил внимания на девочку в испачканном и немного порванном шелковом платье небесно-голубого цвета. Шаная уже отмыла лицо от сажи, но вот наряд, пострадавший от приключений, не успела переменить, первым же делом после возвращения отправившись с повинной к Харию, а не в свои покои.

— Отец!

От громкого детского восклицания король поперхнулся вином, расплескав по белоснежной скатерти едва ли не половину кубка. Встал, неловким движением опрокинув тяжелый стул, и подался вперед. Перед его столом стояла дочь. Живая и невредимая. Лишь над бровью алела свежая царапина, полученная, видимо, в колючих зарослях можжевельника около стен дворца.

Советник Олаф усмехнулся. Все произошло именно так, как он и предполагал. Услышав о предстоящей казни, принцесса мигом забыла свои шалости и поспешила предстать перед разъяренным королем. Несмотря на малый возраст, она всегда признавала свою вину и умела держать ответ за проказы.

— Отец, — повторила Шаная и внезапно с громким плачем рухнула на колени. Король побледнел от неожиданной страшной догадки. Его дочь была так мала и невинна, а за стенами дворца ее подстерегало столько опасностей, что он не хотел и думать о том, чем завершился для нее краткий побег из-под родительской опеки.