Альвина Волкова - Стальная: наследие авантюристки (Гордость черного дракона) (Часть 2) (СИ)

Они с Эрдо, не потревожив часовых, скрылись во тьме, прихватив разве что оружие и бурдюк с вином. Дракон благодаря жалостливой душе Нины, сыт и может продержаться не меньше месяца, что несказанно радовало. И хотя приходится тратить драгоценные силы на переход, а не на восстановление облика, все же дракон чувствовал себя гораздо увереннее, чем до встречи с Ниной. Она дала ему надежду, а это многого стоило. Хотя, на самом деле, он не был с ней до конца откровенен. Никогда. Но это и к лучшему.

Возможно, стоило ей кое-что рассказать… Хотя бы немного. Но, что-то постоянно останавливало. Какое-то тревожное чувство. Любопытно как бы она отнеслась к новости, что своей жалостью она собственноручно возвращает ему силы, которых так долго его лишали? Чтобы сказала, знай, что близится день, когда он разорвет ошейник раба, и никакие браслеты его не удержат? Остается только гадать.

Но прежде чем это случится, он сделает все возможное, чтобы Ни'ийна не пострадала. На данный момент они накрепко связаны кровавым ритуалом, любой всплеск и она погибнет. А этого Ласснир не может допустить. Как не может сказать ей всю правду.

«Г..й мир, г. й лес. Когда же он, наконец, закончится?» — мысленно злился Станислав, пиная очередной розовый гриб с ободком на ножке. Мухомор, не мухомор, но схожесть имеется. Главное чтобы эта дрянь, называемая спорами, на кожу не попала. С прошлого раза ожег на пол ноги. Не сильный, но чешется зараза. Как вообще можно выжить в подобных условиях? Куда ни сунься — ядовитый куст, куда ни плюнь — зубастая тварь, размером с кабана. И маскируются они — любой хамелеон от зависти удавится. Славик бывал в лесу, и не раз. Ну, наткнешься на лисицу, бобра, зайца, лося, на оленя, что большая редкость. А здесь… Зазевался, получай шип в ж… в мягкое место, не туда встал, прицельный плевок зеленый слизью или того хуже.

— Человек, ты быстрее идти можеш-шь? — прошипел Франчиас, плетущемуся позади Станиславу.

— Иду, — дернулся парень и потопал быстрее.

Он уже люто ненавидел этих двоих: Франчиаса за обманчиво-снисходительный тон и пугающую до икоты улыбку, Хроса за его навязчивое дружелюбие и желание вытянуть из Станислава хоть какую-то информацию. Но больше всего бесило, что спрашивал татуированный в основном о Нине, будто свет клином на ней сошелся. Паренек с хвостиком тоже пару раз интересовался, но он хотя бы не донимал. Чем, черт подери, она их так зацепила? Сестренка, конечно штучка интересная, но не до такой же степени!

— Когда привал? Мы уже часов шесть идем.

— Человек, ты устал? — изогнул бровь Франчиас, смотря привычно отрешенно.

— А вы, парни, нет что ли?

Хрос и Фран переглянулись и синхронно качнули головами:

— Нет? Круто, конечно. Но мне нужен передых.

Парень с хвостиком, что-то сказал Хросу, тот ответил усмешкой, тогда Франчиас посмотрел на Станислава и согласился:

— Хорошо. За нами нет хвоста, и мы можем немного передохнуть.

— Они ушли? — тихое рычание в кустах акайи.

— Да, — рык в ветвях дерева-исполина дарджа.

— Далеко?

— По крайней мере, я их не ощущаю.

— Какой же ты хранитель, если ты не ощущаешь свою хозяйку?

— Мы были разлучены.

— Это не оправдание.

Зангарр фыркнул, чем вызвал раздражение у горгульи:

— И, что ты мне предлагаешь, извиниться перед тобой, что я не могу ее найти?

Лошадка меланхолично поглодала аккайю.

— Ну, и характер же у вас обоих, — подумав, рыкнул в ответ зангарр, — гарпии отдыхают.

— Не смей оскорблять Нину, — еще больше распалился Матик, спрыгивая со своего насеста, — Она замечательная.

— Не спорю, — так же меланхолично, но с тонкой иронией.

Горгулья зло фыркнула, и, сощурив глаза, поинтересовалась:

— Зачем ты вообще предложил ей дружбу, если тебе не нравится наш характер?

— А, кто сказал, что не нравится? — зангарр выпустил когти, поднялся на задние ноги и поскреб древесину.

— Сам только что сказал.

— Тебе показалось.

Матик скрипнул зубами, наконец-то поняв, что чувствует Нина, общаясь с драконом. У-у, морда лошадиная.

— Идем в Варонд, — предложил Лохматик.

— А хозяйку найти не хочешь? — зангарр поскреб когтями грудь, где шерсть слиплась от чужой крови, и подумал, что прежде чем покажется ей на глаза, нужно привести себя в порядок, а то еще подумает, что он не чистоплотен.

Горгулья недовольно покосилась на собеседника, но на провокацию не отреагировала.

— Хочу, но я ее не ощущаю.

— Следы искал?

— Да.

— И?

— Не нашел.

— Я тоже.

Помолчали.

— Видимо дракон был прав, Лельтасис знает свое дело.

— Это хорошо, — благодушно оскалилась лошадка.

— Что хорошего? — не понял Матик.

— Это значит, что за хозяйку мы можем не волноваться. Если ни ты, ни я не можем найти их следы, то и ищейки также останутся с носом.

— Думаешь, по их следу отправят ищеек?

— Или еще кого похуже.

Лохматик удивленно дернул хвостом, ударом жала расщепив надвое ближайшее дерево. Лошадка покосилась на дерево. Точнее на то, что от него осталось. Затем перевела взгляд на горгулью и задумалась, удастся ли за короткий срок натренировать этого оболтуса до приемлемого уровня. Потенциал вроде имеется.

— Почему ты так думаешь?

— Из всех групп беглецов на хозяйку и эльфа была произведена самая яростная атака.

Лохматик вытянулся в струну, до него начало доходить

— А потом вторая… Охота ведется на Нину.

Горгулья ощерилась, выставляя напоказ огромные клыки. Зангарр мысленно улыбнулся: «Возможно он и оболтус, но хозяйку любит самозабвенно. Это хорошо».

— Быстро соображаешь, — усмехнулся зангарр, — Может из тебя еще и выйдет толк. Но возможен вариант, что охотятся не на нее, а на эльфа.

— Не имеет значения. Нина в опасности.

— Да, ты прав, в любом варианте хозяйка может пострадать.

— Нам нужно их найти.

— И чем быстрее, тем лучше.

— Но как?

— Нашел проблему, — зангарр раздраженно дернул головой, — они идут к реке. Но переходить вброд чистое самоубийство, следовательно, они будут искать мост.

— Значит, идем к реке искать мост, — тут же встрепенулся Матик.

— Естественно, — закатил глаза зангарр.

Как же жарко, дышать нечем. Кто-нибудь включите кондиционер. Ну, будьте же людьми. Проклятая жара. Настоящее пекло ей богу.