Татьяна Солодкова - Дорога домой

  Охрана окружила короля.

  - Я думаю, следует спрятать Ричарда, - шепнул Герберт.

  - Они с Энн уже должны быть в лесу.

  - Вы правы, - согласился советник, - о малыше могут вспомнить и захотеть уничтожить в любую минуту.

  - Верно, - кивнул Эдвин. - Распорядись, - приказал он, - нет, лучше сам съезди к ним, дай денег и лошадь, пускай Энн найдет Ричарду опекуна. Здесь ему не место, сына ведьмы в Алаиде не примут.

  У Эдвина мелькнула мысль взять сына во дворец, но он передумал. А вдруг все раскроется? Как алаидцы отнесутся к королю, который якшался с ведьмой?

   Спокойствие и благосостояние государства превыше всего.

  - Вы хотите знать, где и кому она оставит ребенка? - напрямую спросил Герберт, знавший Эдвина даже лучше, чем он сам себя.

  Время показалось вязким и бесконечным. Не хотелось ничего говорить вообще, но вопрос, несмотря ни на что, требовал ответа. Герберт терпеливо ждал.

  - Нет, - наконец, решительно ответил Эдвин, - не хочу.

  - Слушаюсь, ваше величество, - кивнул советник.

  Не усмешка ли промелькнула в его глазах? Даже если и так, Эдвин твердо решил, что ему все равно. Он еще раз с тоской посмотрел на то, что осталось от Милины.

  "Я любил тебя, но ведь Алаида куда важнее, чем ты, я или наш сын..."

  Ричард Кэродайн получит новое имя и новую жизнь, кто знает, какой она будет, но Эдвин искренне верил, что так будет лучше.

  Король Алаиды Эдвин Первый из рода Кэродайнов сидел за столом в своем кабинете, лениво пролистывая книгу. Это была история путешествий одного моряка. Эдвин слышал множество отзывов об этой книге, все говорили, что это одно из лучших произведений современности, которое захватывает с первых страниц. Однако Эдвин прочел уже не меньше сотни, но ничего интересного так и не обнаружил. Очередная посредственность... Или это с ним что-то не так?

  Король без сожалений захлопнул книгу, подпер рукой подбородок и устало уставился в стену. Цветы на обоях, которые он лично выбирал совсем недавно, показались ему похожи на хищных птиц. Эдвин вздохнул и вовсе прикрыл глаза.

  Его уже давно ничего не радовало и не интересовало, а сегодняшнее хмурое небо и вовсе навевало тоску.

  Эдвин чувствовал, как жизнь медленно вытекала из него. Вроде бы, он не был болен, но жизнь уходила, одиночество угнетало, а достойного смысла для существования не было. Для кого жить? Для народа? Для народа, который его не уважает (и, уж тем более, не любит), а просто-напросто боится? Было время, когда Эдвин действительно любил Алаиду и своих подданных, но времена минули, король убедился, что государство отняло и продолжает отнимать у него все. Высшее общество он не любил, жениться так и не смог, может, все дело в том, что он разучился любить?

  Эдвин часто думал об этом. Что случилось с искренним и умеющим любить юношей? Просто молодой человек вырос, а любовь... его любовь сгорела в костре на площади более двадцати лет назад, на той самой площади, на которую выходят окна его кабинета и на которую он вынужден смотреть каждый день. Конечно, король мог перенести свой кабинет в другую комнату дворца, даже в другое крыло, но что-то мешало ему: сначала собственная повинность в гибели любимой, затем вина испарилась, оставив толстый слой тоски, эта тоска и не позволяла отвести взгляда от той площади... Что ни говори, Милина была самым лучшим, что у него когда-либо было. И сын...

  С годами Эдвин вдруг осознал, какую роковую ошибку совершил, отказавшись от Ричарда, но тогда мнение людей значило для него куда больше, чем собственный сын, кровь от крови его. А ведь, оставь король его у себя, ничего дурного бы не произошло, охота на ведьм закончилась в Алаиде спустя каких-то два года.

  Так Эдвин и остался один. У него не было никого, даже собаки - он боялся привязанностей. И только спустя двадцать лет со дня смерти Милины король стал осознавать, что провел всю свою жизнь, боясь чего-то: сначала отца - великого правителя, затем собственных подданных и общественного мнения, потом любви...

  Эдвин и сам не знал, почему так и не женился. В молодости он считался привлекательным, несмотря на то, что совсем не походил на своего отца, которого до сих пор вспоминали с благоговением. Когда-то Эдвин был силен и крепок, ему не было равных на турнирах, а теперь... Теперь Эдвин просто распустился, большую часть времени он просиживал во дворце и выслушивал доклады. От бездеятельности он часто испытывал недомогание, и во дворец был привезен целый штат лекарей. Да только Эдвина нельзя было вылечить - он болел тоской. "Кому оставить трон?" - этот вопрос пожирал его днем и ночью. Из родственников у него была лишь троюродная сестра, но сказать про данную особу, что она слабоумна, значит, ничего не сказать. Она развалит страну, а ее муженек превратит Алаиду в военный плацдарм. Вот уж кто настоящий солдафон...

  Эдвину нужен был настоящий наследник, сын, принц по крови.

  Король проклинал себя за то, что отказался от Ричарда, а Энн могла уехать с мальчиком куда угодно. Отдала ли она его? Сама ли воспитала? Жив ли еще Ричард?

  Эдвин сходил с ума при мысли об этом и вот уже два года не жалел средств, нанимая всевозможных сыщиков, но никто так и не добился результатов. Вот сейчас Эдвин снова нанял одного человека с очень неплохими рекомендациями. Только он уже третий месяц не объявлялся. Может, нашел-таки? Эдвин готов был отдать за Ричарда все на свете, только отдавать-то было некому.

  - Ричард, где ты? - в пустоту прошептал король, все еще не открывая глаз. - Энн, куда же ты его увезла?

  Но ему никто не ответил, только ветер пахнул в окно, грохнув рамой и разметав занавески. Сначала Эдвин думал кликнуть прислугу, но потом все же решил сам подняться и закрыть ставни.

  Коснувшись рамы, он на мгновение замер, всматриваясь в действие, происходившее внизу на дворцовой площади. Строили виселицу. Рабочие стучали молотками, а люд в предвкушении собирался возле помоста.

  Эдвин зажмурился и решительно захлопнул окно. Ему вспомнился костер Милины. И откуда у людей такая жажда публичных казней? Ему следовало давно это запретить, следовало, но сначала он боялся нарушать традиции, установленные при его отце, а потом ему просто стало безразлично.

  В коридоре послышались быстрые шаги. Эдвин вскинул голову.

  Главный советник Герберт вбежал без предварительного стука, что само по себе означало, что стряслось нечто непредвиденное. Король затаил дыхание.

  "Неужели?.."

  Эдвин из суеверия побоялся даже додумать мысль, чтобы не сглазить.