Вадим Крабов - Рус Четвертый - Этруск

По открытой беседке рядом с роскошным Храмом увенчанным Древом лишь немногим меньше Месхитинского пронесся облегченно-недоуменный вздох. Магистрам с бакалаврами не улыбалось связываться с сильнейшей из них. Хочет кары самой Богини? Пусть получает и отправляется к Тартару. Дура, жива бы осталась. Послужила бы в браслетах при отдаленном храме и скончалась своей смертью. Глядишь и Пресветлая простила бы душу, взяла в чертоги. С кем не бывает? А если обвинения — искусный заговор, то поклялась бы. Не клянется. Правильно говорят, не от мира сего. Не иначе ветвь легла к ней по ошибке, прости, Пресветлая!

Томила удивилась не меньше других. Даже привычная злость, с которой в последнее время почти не справлялась, на короткое время отступила. Она не обманулась отчаяньем Флорины, но по этой игре ожидала, что та станет каяться. Шанс был. Все-таки до нарушения Запрета дело не дошло, могли ограничиться порицанием, но в реальности шанса не было. Подкуплено большинство Верховных. Чего это стоило Томиле, лучше не вспоминать. Как и кредиторам не стоило знать, куда направлены их деньги.

Суд Богини отличался от клятвы не только непосредственной мольбой к ней, но и всей совокупностью грехов. Богиня оценит все, а не исключительно словоблудие. В клятве можно завуалировать истину, пред Судом — никогда.

Флорина встала под Древом. Буквально в локте от глубокой коры, трещинами и разводами сильно напоминающей дубовую и в то же время безумно далекую от дуба или любого другого геянского дерева. Жрицы Ареопага застыли в отдалении. Благо, огромный алтарный зал позволял. Верховная вскинула руки и зашептала молитву.

— …отдаю душу на твой Суд, Пресветлая! — закончила мольбу и без колебаний коснулась Древа.

Жрицы ожидали всего. Упадет иссохшей мумией, сгорит в зеленом пламени, поглотится Древом или, в конце концов, придавит упавшей ветвью, но случилось невероятное. В кроне Древа загорелся зеленый огонек. Два раза мигнул, словно привлекая внимание, и мгновенно разросся, залив зал ярчайшим светом. Раздался Глас. Не солидный бас, от которого поджилки трясутся, а голос юной девы. Мягкий, обволакивающий, но неимоверно сильный. Всех бакалавров-магистров прижало к земле, как жалких букашек. Сила давила почище кованного сапога.

— Мне не нужны пустые склоки, пусть побеждает сильнейшая… — свет пропал. Сила отпустила, тишина показалась мертвой.

Последнее зафиксированное в хрониках «Явление Пресветлой» случилось без малого пятьсот лет назад во время знаменитой «Войны Орденов». Богиня прямо указала с кем заключить союз «до завершения передела». Впоследствии изредка входила в сны или в горячие молитвы, но всегда иносказательно, оставляя широкое толкование. Среди жриц ходили легенды о частом появлении Богини — юной девушки и в реальном мире, но на то они и легенды — будоражить воображение вне зависимости от фактов. Нынешнее «Явление» по незначительному поводу заставляло задуматься. Орден погряз в интригах, и это переполнило чашу терпенья или… близится война?

Глас Богини затмил остальное. Ареопаг завершился скомкано. Общую молитву не провели, об утверждении какого-либо решения попросту забыли. Разбежались, не открыв карнавал.

«Пусть Месхитинцы сами разбираются, а я домой», — мысль большинства подавленных Верховных. Все интриговали, у всех «рыльце в пушку».

Накануне Ареопага Флорине приснился сон. Богиня в образе сверкающей девушки, улыбнувшись, благосклонно погладила её по голове. Толкований множество, но благоволение однозначное. Появление Томилы с Викарией стало ожидаемой неожиданностью. Подосадовала на забывчивость. Забыть приказать рабу не говорить о снах! Все перевернулось с ног на голову. Она совершенно не хотела соблазнять варвара, но причины схожие. Не смогла найти формулировку клятвы. Иной Мир ладно, можно открыть, но признать, что её посмели ударить и подумали, как о «размалеванной кукле»!? Позор больший, чем жизнь в браслетах… и тут всплывает образ улыбающейся Богини. Флорина решилась. Дальнейшее поразило её не меньше остальных…

Никаких перемен в руководстве и остальных службах не последовало. Флорина вела себя как прежде, словно ничего не случилось. Томила больше не мечтала о Верховенстве, а денно и нощно молила: «Пресветлая, чего ты хотела, открой недостойной! Молю, прояви милосердие!». Пресветлая молчала.

Бешенство схлынуло сразу за появлением Божественного Света. Причины неудержимой злости на Флорину прояснились и Томила в полной мере осознала, что сама Богиня «подгоняла» её. В итоге «сестра Стандор» осталась на бобах. В долгах, как в шелках, но самое страшное не это. В любой момент мог последовать вызов. Пресветлая не станет вмешиваться, надо рассчитывать исключительно на собственные умения. Томила все чаше поглядывала на кристаллы «носителей силы», а Верховная тянула. Богиня не установила сроки, как не указала и кто кого должен вызвать, но было сказано — «побеждает сильнейшая», а значит, схватка предстоит.

После Ареопага прошел месяц. Первый шок схлынул, и внутренняя сумятица стала привычной. Дошло до тайного тотализатора. Флорина котировалась один к пяти.

Викарии не нравилась всеобщая разболтанность. Но что она могла поделать, если Стандор дела практически забросила, а Верховная не занималась ими и ранее? Приор служила по-прежнему, с прежней старательностью. Как ни странно, но в службе появились и положительные моменты. Из других орденов Родящих посыпались предложения купить за символическую плату разные магические «вкусности», включая Лотос. По всей Гее, во всех пятнах альганов повысился спрос на разведчиков и наблюдателей именно Месхитинского ордена. За их участие в операциях предлагали хорошие деньги. Можно подумать своих людей не хватает. Но это их проблемы, а заботы распределения военных по многочисленным запросам со всей Ойкумены ложились на Викарию приятным грузом. Иногда полезно удостоиться сомнительного внимания богини, прости, Пресветлая!

Для Приора верхом «вкусностей» стал недавно порабощенный каган. Предложили из Эндогорского ордена за ставшую привычной смехотворную цену. Осталось послать Среднюю жрицу поспокойней и пару гвардейцев. Не для охраны, а для объяснения «новорожденному» правил поведения и обучения языку. Рабы-каганы поначалу как дети. Любого зарубят за «госпожу», понимают исключительно мыслеречь. Приходится воспитывать. А спокойно, без лишнего подобострастия могут слушать только «товарищей по служению».

«Дарки! Большинство гвардейцев в разъездах. Не думала, что буду сожалеть о величии ордена», — размышляла Викария, — «Пресветлая, да обойдемся разведчиками! На базах молодых еще хватает. Троих достаточно. Надеюсь, втолкуют зря мечами не махать, а уже здесь займемся по-настоящему. А зарубит кого в пути — не беда, откупимся», — приняв решение, не отложила в долгий ящик, а сразу распорядилась.