Токацин - Небо в огне

Наверху, за смотровым проёмом, блеснула позолоченная пластина брони.

- Друг Сонкойока? Вот же нет вам покоя... - сонным голосом пробормотали из окошка, тихо заскрежетала каменная плита, мокрый ветер ворвался в башню. Куман фыркнул, пригибая голову к земле - струи дождя вновь полились по его морде, затекая в приоткрытую пасть. Хифинхелф взлетел в седло, щёлкнул языком, подгоняя ящера. Скрежета за спиной он не услышал - плиты не сомкнулись, башня осталась открытой - как и дорога в затопленные поля и тамарисковые дюны.

Ни живые, ни мёртвые не бродили этой ночью по улицам Эхекатлана. Пустые узкие переулки, прямые, как клинки мечей, рассекали город на тысячу равных частей. Короткие когти кумана стучали по каменной мостовой, вода булькала под лапами, убегая в бесчисленные сточные колодцы - узкие пробоины в плотно пригнанных плитах. Неиссякающие водопады стекали вниз по зимним крышам - двускатным навесам из сухого тростника, прикрывающим приземистые дома, как тростниковая накидка прикрывала плечи странника. Хифинхелф на пальцах отсчитывал повороты - за ливнем и ночной мглой скрылись все узоры и отметины на стенах, все кварталы стали на одно лицо.

- Хсс... - жёлтый ящер кивнул, окинув беглым взглядом широкую прямую улицу - одним концом она упиралась в далёкую крепостную стену, на другом - как раз за спиной Хифинхелфа - что-то сверкало за стеной дождя золотыми искрами. - Всступаем в Пепельную Четверть! Сскоро, Кушши, сскоро...

Куман не ответил, да странник этого и не ждал. Ему слегка не по себе было в пустынном, будто вымершем городе, затопляемом весенним ливнем.

Он остановился у стены - сквозь водяную завесу, нескончаемым потоком падающую с зимней крыши, чернели тщательно прорисованные пучки тростника. У края крыши, чуть ниже узкого оконца, зеленел квадратный солнечный диск. Хифинхелф прищёлкнул языком и потянул кумана к стене, протискиваясь под навес. Ящер недовольно зарычал, в очередной раз наглотавшись воды.

- Хсс, надо же так сстроить... - пробормотал путник, разглядывая плотную каменную кладку. По осени во внешней стене квартала не было ни единого проёма - не прорезались они и к весне. Странник с недовольным шипением поднял взгляд на верхнее окошко - единственное, довольно узкое и закрытое наглухо. Дом молчал, только дождь шуршал мокрым тростником.

- Кушши, - Хифинхелф цокнул языком. Ящер с недовольным рыком вскинулся, упираясь передними лапами в стену, странник привстал в стременах, пригибаясь, чтобы не пробить головой навес.

За плетёной завесой окна, мокнущей под дождём, были настоящие деревянные ставни - они откликнулись неожиданно громким стуком на удары Хифинхелфа. На другой стороне улицы откинулась оконная циновка, любопытный взгляд скользнул по спине жёлтого ящера. Тот досадливо передёрнул плечами.

- Алссссек!

Ставни распахнулись, на улицу выглянул, ошалело мигая, смуглый юнец. Его иссиня-чёрные волосы топорщились во все стороны, из них сыпались мелкие сухие лепестки.

- Хиф?! В такую рань?! - он замотал головой, пытаясь проснуться. - Тише, сестру разбудишь! Заходи во двор, что ты пляшешь под ливнем?!

Куман сердито рявкнул и выбрался из-под молотящего по спине водопада под рассеянные дождевые струи. Его наездник тихо зашипел.

- Некогда, - качнул головой он. - Сспусскайсся, едем ссейчасс. Рукавицы и поножи не забудь - двинемсся к Пессчаной Улитке.

Алсек изумлённо мигнул, отряхиваясь от лепестков. Взгляд его, мутный и сонный, не спешил проясняться.

- Сейчас, в такой ливень?! Хиф, да что там стря...

- Молния всскрыла могильник! - странник натянул поводья, придерживая встревоженного кумана. - К утру его зальёт по крышшку. Ссобирайсся, чтобы нам не пришшлоссь нырять в трупную жижу сс головой!

- Зген всесильный! - охнул Алсек, захлопывая ставни. Мокрый всадник отъехал на середину переулка, высматривая проёмы в стене квартала. Когда тростниковая завеса на углу качнулась, куман остановился рядом и неохотно повернулся к ней боком. Он уже понял, что его ноша сейчас потяжелеет вдвое.

- Славной ночи, Хифинхелф, - невысокий человек из народа Ти-Нау крепко сжал чешуйчатую ладонь ящера и оттолкнулся от неё, взбираясь в седло. Обмотки из сухой травы и кожаных ремешков, покрывающие его ноги до колен, сухо скрипели и похрустывали при движении. Тростниковая накидка ниспадала с плеч. Теперь на спине кумана уместились два мокрых шалаша, и ящер недовольно мотнул хвостом.

- Сславной, Алссек Ссонкойок, - усмехнулся Хифинхелф. - Держиссь.

Когти кумана вновь застучали по мостовой, заглушив шелест опускающихся оконных завес. Город глазел на путников, и жёлтый ящер недовольно шипел, заметив очередной любопытный взгляд.

- Говорят, что Ти-Нау сспят по ночам, - сердито прошептал он. - Алссек, ессть ли в твоём городе время, когда можно осстатьсся незамеченным?!

Ти-Нау негромко хихикнул.

- Ничего страшного, Хифинхелф. Мы едем не убивать и не грабить - от кого ты скрываешься?

- Ссожги меня Кеосс, - еле слышно пробормотал жёлтый ящер. - Мне сстрашшитьсся нечего, Ссонкойок. Но что сскажет вашш верховный жрец о нашших вылазках? Надеешшьсся вовремя ссбежать?

Ти-Нау пожал плечами и поправил съехавшую набок шляпу. Вода с её полей потекла за шиворот Хифинхелфу, и Алсек отклонился назад и встряхнулся.

- Почтеннейший Гвайясамин Хурин Кеснек очень мудр и проницателен, - бесстрастным голосом проговорил он. - Он знает, в чём для нашего города благо, а в чём - угроза. Напрасно ты тревожишься, Хифинхелф. Ничего не случится.

- Хссс! - ящер дёрнул поводья, разворачивая кумана к повороту, мимо которого он сгоряча проскочил. - Как знаешшь, Алссек. Как знаешшь.

Они проскочили в узкие ворота, едва пригнув головы - места там было довольно и для кумана, и для его седоков. Никто не остановил их, и чешуйчатые копейщики не выглянули с лестницы, и сонный Маг Солнца, растянувшийся на циновках у смотрового проёма, не открыл глаз, только пробормотал что-то о ливнях, мраке и проклятии богов.

- Хорошшая у васс сстража, - качнул головой Хифинхелф, подгоняя кумана. Мутный поток, закручиваясь водоворотами, всё так же бежал по каменному руслу, когда-то бывшему дорогой, и брызги летели во все стороны от ящера, бегущего по щиколотку в воде. Ослепительная ветвистая молния раскинулась на полнеба, и за расцветающими дюнами выступили из мглы очертания далёких холмов - череды длинных, волнистых и одного большого, округлого, клубком свернувшегося в песках.

- Я просил их оставить для тебя проход, - пожал плечами Алсек, с любопытством разглядывая утонувшие поля. - Зген всесильный, вот это потоп...

Две молнии разом ударили в дюны, и земля качнулась от раскатистого грома. Куман гневно взревел, запрокинув голову, и едва не захлебнулся дождём.