Роберт Шекли - Между Сциллой и Харибдой

Слово старик сдержал — выправил документ. Торжественно назначили и записали даты. И все это за серебряными чашечками лучшего вина дона Эстебана — белой анисовки, настоянной на двадцати одной траве, собранной в строго определенное время по старинному рецепту, передающемуся в семье из поколения в поколение. Но подписали в конце концов — после того, как дело рассмотрели адвокаты — типовую для Испании купчую на дом, предоставленную поверенным дона Эстебана Эрнаном Матутесом, почти все свои дела проводящим из отдельного кабинета бара «Балеар».

Хоб со стариком знали, что письменный договор существует исключительно в качестве официального подтверждения на случай внезапной смерти дона Эстебана, каковой тот не ждал, но все же предпочел подстраховаться. Хоб и дон Эстебан руководствовались расплывчатыми законами чести, ощущая их в присутствии друг друга. Суть частного соглашения сводилась к тому, что Хоб должен был платить, сколько может и когда может, а если и задолжает — что ж, кому какое дело?

— В чем дело? — спросил Гарри Хэм у Хоба в тот же вечер, встретившись с ним в «Эль Кабальо Негро» — баре в Санта-Эюлалиа, где получала почту почти вся иностранная диаспора — Я тут напоролся на пару испанцев нынче днем, — сообщил Хоб и поведал об адвокате Молинесе и архитекторе Фернандесе.

Гарри Хэм — бывший полицейский из Джерси, штат Нью-Джерси — приехал на Ибицу в отпуск и женился на красавице Марии. Хоб подбил его на работу в детективном агентстве «Альтернатива», чтобы как-то скрасить жизнь пенсионера.

Детективное агентство «Альтернатива» Хоб открыл, желая получить работу, не привязанную к определенным часам и приносящую достаточный доход, чтобы можно было протянуть в Европе. Частная детективная практика казалась идеальным занятием для человека, не отличающегося особыми умениями, но весьма везучего и обладающего массой друзей. Это дало ему шанс дать работу друзьям — племени таких же, как и он, бездомных изгнанников, не способных назвать родиной ли одну страну мира и питающих преданность лишь к себе подобным. Друзей у Хоба было множество. С большинством из них он познакомился среди несметных тысяч, ежегодно накатывающих на Ибицу, как прилив и отлив, и, подобно ему, выискивающих Великий Благословенный Край и Налаженную Жизнь. Все они лишились корней и причастности к миру — этакие отбросы научно-технической революции, бессмысленные данные электронного века, лишние люди, и им вовсе не требовалось быть чернокожими или принадлежать к испанскому типу, чтобы вписаться в эту категорию.

Так что Хоб организовал детективное агентство «Альтернатива» в качестве своеобразной блуждающей общины, сосредоточенной вокруг Ибицы и Парижа, с вылазками в прочие места, когда дух гнал его с места или подворачивалась удобная возможность. Штат он укомплектовал людьми вроде себя — бродягами и неудачниками, художниками и богемой, прорицателями, чьи пророчества не обладали ни малейшей коммерческой ценностью, мошенниками, всякий раз попадающимися на горячем, и крутыми парнями, вечно получающими по физиономии. Опыта у Хоба не было почти никакого, но и цены приемлемые. Неустрашимостью и силой он не выделялся, зато был наделен упорством. При весьма среднем интеллекте он отличался изворотливостью ума. Детективное агентство «Альтернатива» не процветало, однако позволяло сводить концы с концами Хобу и еще нескольким людям, да вдобавок хоть чем-то занимало его в те долгие ночи, когда он гадал, что делает на этой чужой ему земле.

— Что-то мне все это не нравится, — проговорил Гарри, крупный, солидный и полный мужчина с коротко подстриженными седыми волосами. — По-твоему, дон Эстебан что-то затевает?

— Ни в коем случае. Старик — человек чести.

— После болезни люди меняются, — заметил Гарри.

— О какой болезни ты толкуешь?

— Когда ты отлучался в Париж, с Эстебаном случился удар. А ты не знал?

— Мне никто не сказал. — Хоб пробыл на Ибице всего неделю. Видно, придется многое наверстывать.

— Раньше я виделся с ним что ни день, — сообщил Гарри. — Но после удара он больше не выходит. Ты заглядывал к нему в последнее время?

— Нет. Я только-только приехал.

— Наверно, заглянуть бы не помешало.

Назавтра Хоб навестил фазенду Эстебана. Жена Эстебана Ампаро, никогда не питавшая к Хобу особых симпатий, держалась недружелюбно, как всегда Сказала, что Эстебан прихворнул и никаких посетителей не принимает. Этим Хобу и пришось довольствоваться. Домой он вернулся в глубокой задумчивости. Хоть он так и не взял в толк, что же стряслось, но уже начал тревожиться.

А еще через день случайно столкнулся с Эстебаном в лавке Луиса. Эстебан заметно состарился. Волосы его поседели, руки тряслись. Он неуверенно кивнул Хобу, после чего сыновья затащили его в семейный «Сеат» — испанский вариант «Фиата» — и укатили прочь, позволив Хобу перекинуться со стариком едва ли парой слов. Голос Эстебана дрожал, а жидкие волосы еще больше поредели, придав ему неприятное сходство с новорожденным или — еще более неприятное — с только что освежеванным кроликом.

Теперь Хоб встревожился по-настоящему. В тот вечер он обедал в ресторане « Ла Дучеса», возглавляемом Лианой — невысокой рыжеволосой франко-баскской дамочкой, вышедшей замуж за Моти Лала, известного индийского художника-парса, большую часть года проводящего в Париже, но на лето перебирающегося на Ибицу.

— О, Хоб, хорошо, что зашел, — сказала Лиана. — Гарри хотел с тобой повидаться. Он обедает в отдельном кабинете.

В числе прелестей Ибицы в те дни было полнейшее отсутствие телефонов в частных домах. Услуги телефонной связи распространялись лишь на коммерческие заведения и государственные конторы. Людям приходилось либо оставлять весточки для друзей в барах и ресторанах, либо полагаться на везение, либо, в случае крайней необходимости, ехать прямо к ним домой, если только было известно, как найти нужного человека в хитросплетении проселков, вьющихся среди крутых холмов, образующих хребет Ибицы.

Гарри вовсю уписывал свиные отбивные под коричневым соусом, каковые Лиана наделила каким-то замысловатым каталонским названием. Сев рядом, Хоб заказал жареную ягнячью ногу.

— Я рассмотрел это дело насчет дона Эстебана и твоей виллы, — сообщил Гарри — Задал пару-тройку вопросов. Изрядную часть сведений подкинул мне Пако из лавки в Сан-Карлосе.

Хоб уже знал, что сыновья Эстебана нуждаются в деньгах и ярятся из-за консервативности старика. Еще Хоб ведал, что Ибица, после многолетнего забвения при режиме Франко, выстроила международный аэропорт и ожидает невероятного наплыва туристов. Вокруг направо и налево заключали земельные сделки, выручая баснословные суммы за некогда бросовые участки. С каждым годом земли Ибицы росли в цене. Все это было Хобу хорошо известно Но он не принял во внимание, как отчаянно сыновья Эстебана боятся, что цены упадут так же внезапно, как выросли, и у братьев на руках останется лишь полдюжины никуда не годных ферм, которые старик не продал из чистейшего упрямства, хотя не обрабатывает землю и не сдает ее в аренду. Фермы просто лежали в запустении — попусту растрачиваемое достояние, а растрачивать достояние в сельскохозяйственной экономике Ибицы просто немыслимо.