Угольный человек (ЛП) - Гудкайнд Терри

Глядя на Кэлен, которая стоит в темнице и обсуждает такие личные вопросы с пытавшимся убить ее мужчиной, Ричард глубоко сочувствовал жене. Война украла у них возможность иметь детей. Она никогда об этом не говорила, но он знал, как мучила ее потеря их нерожденного ребенка. Тогда мир едва не развалился на части. В их жизни было столько ужаса и смертей, что они не могли привести в этот мир ребенка.

Он надеялся, что новая золотая эпоха даст им возможность расширить семью, но теперь, когда над ними нависла угроза Золотой богини… Кажется, их шанс завести детей только что ускользнул прочь.

— Если мы еще не завели детей, — сказала Кэлен, — это не значит, что мы не способны продолжить наш род.

— Ей все равно.

Кэлен моргнула:

— Как это ей все равно? Это же разрушит ее план пережить наш дар.

— Ей все равно, потому что молодняк почти любого вида беспомощен, и уж особенно наш. Вас может и трудно убить, но детей — легко. У них еще нет магии, которая их защитит. С младенцами даже проще. Представителям ее вида нравится убивать детей, потому что они легче поддаются беспомощному ужасу. Если бы у вас были дети, такая добыча еще больше бы восхищала их. Ваши дети для нее лакомый кусочек. Она придет за ними, независимо от магии, и убьет с той же легкостью, с какой мы давим таракана.

На глаза Кэлен навернулись слезы, ярость исказила ее лицо, а руки сжались в кулаки.

— Я хочу, чтобы твоя Золотая богиня умерла! Хочу, чтобы ты умер!

Ричард резко выпрямился. Этого он не ожидал.

Сразу после ее слов из ушей мужчины потекла кровь. Его тело сильно содрогнулось, а потом он повис на оковах. Человек, до которого дотронулась исповедница, жил только для того, чтобы служить ей. Если она желала его смерти, он без колебаний подчинялся.

Она только что пожелала его смерти. Это была казнь.

Старик пытался убить ее. Он вонзил кинжал ей в грудь, надеясь пронзить ее сердце, хотя им и руководила Золотая богиня. Поэтому Ричард не слишком огорчился, что тот мертв. Но он рассматривал картину в целом.

Он подошел ближе и положил руку на ее плечо.

— Кэлен, зачем ты его убила? Он мог сообщить больше сведений.

— Богиня не пощадит, — ответила она; слезы текли по ее щекам. — И я не буду.

Именно ее железная воля вдохновляла их всех и помогла победить в войне. Ричард был бы рад получить больше информации, но не мог винить Кэлен.

Он видел, что это испытание, потребовавшее ее физических и эмоциональных сил, окончательно истощило ее. Лицо Кэлен посерело.

А потом он заметил на ее боку красное пятно, расползавшееся по белому платью.

Шейла кинулась на помощь, когда Кэлен упала.

Кэлен знала, что глубоко спит, но все равно слышала свой крик.

Боль была невыносимой. Она хотела умереть, только бы избавиться от страданий, но в странных и запутанных снах смерть ускользала от нее.

Она уже бывала в этом месте — странном, искаженном мире безнадежной агонии, которая сводила все к одному настойчивому желанию: прекратить боль. Она умоляла боль остановиться, но одеяло сна лишь обездвиживало ее и делало беспомощной.

Ее руки вцепились в простыни. Она выкручивала сжатые кулаки, как боль выкручивала ее. Кэлен часто дышала, пытаясь вдохнуть столь необходимый воздух, но все было тщетно. Она подумала, что может задохнуться от этой бессильной жгучей потребности.

Где-то вдалеке послышался спокойный голос, утешающий ее. Словно говорил добрый дух. От этой мысли ее окатило волной нового страха — страха, что она уже умерла.

Но потом она поняла, что после смерти такая приземленная боль оставила бы ее. Она прекрасно знала, что после смерти начинаются другие мучения — но физическая боль к ним не относится.

Кэлен почувствовала, что боль начала отступать. Это было настоящее блаженство: чувствовать, что страдания уменьшились, пусть даже совсем ненамного. Ее крики перешли в стоны, а потом она смогла взять под контроль дыхание. Даже сквозь дымку сна она поняла, что наконец может нормально дышать.

Боль потихоньку слабела, отпуская Кэлен в глубокий нормальный сон, где все растворялось в мире сновидений, где все беспокойства, все странные и искривленные страхи смешивались в абсолютный ужас, присущий только снам.

Глубоко личные страхи и новые опасения не покидали ее даже во сне. После слов Ноло она не могла от них избавиться.

После целой вечности, проведенной во сне, Кэлен открыла глаза. Тело блестело от пота, и она оттянула ворот сорочки, пытаясь охладиться. Она знала, что спала довольно долго, но не знала, сколько именно. Плотные шторы были задернуты, и она не могла понять, день сейчас или ночь. По крайней мере, она находится в своей спальне, в безопасности.

Кэлен приподняла голову и увидела Шейлу, которая сидела в уютном кресле рядом с кроватью. Голова колдуньи была опущена, глаза закрыты, а дыхание ровное. Женщина была восхитительно прекрасна, а ее женственный голос заставлял Кэлен думать, что она сама разговаривает как лягушка. Разве справедливо, что такой обольстительной женщине достался такой голос?

Кэлен задавалась вопросом, считает ли Ричард колдунью красивой. Она знала, что считает.

А потом она улыбнулась сама себе. Она знала, что Ричард считает ее самой прекрасной женщиной мире. Иногда ей казалось, что она обманом заставила его так считать. Впрочем, это было волшебное чувство — ощущать его страсть и самой гореть от страсти к нему.

Сейчас она очень хотела обнять его и сказать ему об этом. Но как она могла? Больше всего на свете она жалела о том, что кричала на него.

Она попыталась сесть, но задохнулась от неожиданной боли. Шейла тут же открыла глаза и пересела на край кровати.

Кэлен почувствовала всеобъемлющее чувство спокойствия от того, что колдунья была рядом.

Шейла сочувственно положила руку на плечо и улыбнулась.

— Тише. — Она откинула со лба Кэлен волосы. — Тише.

Колдунья явно испытывала облегчение и просто светилась от радости, что Кэлен жива.

Кэлен обеими руками взяла ладонь колдуньи и прижала к своей щеке. Она не видела другого способа выразить Шейле благодарность за спасение своей жизни.

— Где Ричард? — наконец спросила Кэлен. — Где Морд-Сит?

— Я заставила Ричарда пойти спать, пригрозив, что усыплю его заклинанием, если он не сделает этого добровольно. Она разворчался, но согласился. Морд-Сит хотели остаться, но мне было бы неловко работать над исцелением, от которого человек кричит, если рядом будут стоять его охранники с эйджилами в руках. Их я тоже заставила пойти спать.

Ее слова вызвали у Кэлен улыбку. Она положила ладонь на живот.

— Если ты меня исцелила, почему мне все еще больно?

— Потому что мышцы живота свело судорогой от того, что я делала. Мускулы просто устали, вот и все. Не о чем беспокоиться. Я исцелила все твои раны и вытянула яд, оставленный когтями напавшего на тебя существа.

— Существа?

— Ты назвала его угольным человеком.

— Да, точно, — кивнула Кэлен, вспоминая.

Кэлен сжала руку Шейлы. Она ощущала глубокую связь с женщиной, которая ее исцелила. Исцеление нередко формировало такую близость. Чем серьезнее раны, тем глубже чувство единения.

— Спасибо, — сказала она. Слова и близко не могли выразить ее благодарность.

— Рада, что смогла помочь. И благодарна за то, что ты в порядке, ведь это спасло и мою жизнь.

Кэлен нахмурилась.

— О чем ты?

— Если б я позволила тебе умереть, твой мужчина содрал бы с меня живьем кожу и скормил ее стервятникам.

Кэлен улыбнулась. В приглушенном свете она прищурилась:

— Как долго я спала?

— Ночь, день, и еще одну ночь. Солнце еще не взошло.

Кэлен приложила руку ко лбу:

— Добрые духи…

Когда она попыталась сесть, Шейла мягко придавила ее к кровати.

— Тебе нужно отдохнуть. Не пытайся встать слишком быстро. Сперва привыкни снова быть здоровой. Спешка ни к чему.