Юрий Нестеренко - Время меча

Шар, наконец, набрал достаточную высоту, чтобы поймать ветер, и теперь довольно резво удалялся от оставшегося внизу города. Беглецы в последний раз смотрели на Нан-Цор, на его громоздкие монументальные здания, казавшиеся отсюда детскими игрушками, на грозную и величественную пирамиду, сделавшуюся не больше муравейника…

Ральтиван Зендергаст и Шииз-Салемах-ир-Рандавани стояли возле окна на четырнадцатом этаже пирамиды и смотрели на поднимавшуюся в небо перевернутую каплю. Нан-Цор еще лежал в тени, но шар уже поднялся достаточно высоко и ярко горел на солнце.

— Вот ведь упрямая девчонка, — проворчал Ральтиван. — Все-таки сбежала!

— Мы можем повернуть ветер и вернуть их, — напомнил Рандавани.

— Не стоит, — покачал головой Зендергаст. — После боя мы ведь держали их здесь главным образом ради их же собственной безопасности. Но мы не можем нянчиться с ними бесконечно. На нас лежит ответственность за весь мир, и мы должны забыть о личных симпатиях.

— А как же твой план использовать Редриха, брат? Сдается мне, что личными симпатиями там и не пахло, — усмехнулся Рандавани.

— Я отказался от этого плана. Да, я с самого начала говорил, что такими, как он, легко управлять, дергая за ниточки страстей, но… сам видишь, брат, — Зендергаст указал в окно. — Страстей там слишком много, а мудрости — слишком мало.

— А как насчет этих летающих шаров? Ты не боишься, что они станут достоянием профанов?

— Мы же не боимся парусных кораблей, — улыбнулся Ральтиван. — Ты ведь знаешь, брат, что в эпоху благого правления люди уже летали по воздуху, и это ничуть не толкало их к бунту — напротив, полеты на драконах целиком зависели от воли магов. То же будет и здесь… летающий шар зависим от ветра, а куда дуть ветру, укажем мы.

— Но со временем наша сила вновь иссякнет, — бесстрастно напомнил Рандавани.

— К тому времени у нас будут достаточно мощные светские институты, чтобы уничтожить все летающие шары, если мы сочтем это нужным.

— Ну как знаешь, брат. Раз уж после боя остальные согласились отдать наших пленников тебе, тебе и решать. И все же, до чего глупо с их стороны было подвергать себя опасностям бегства, если мы прямо говорили, что отпустим их, когда придет время! И собирались сделать это уже на следующей неделе.

— Да, большинство кундийских князей уже присягнуло нам, и наследника шаха Хурданистана вполне убедило то, что стало с дворцом его отца… Сегодня истекает срок ультиматума, предъявленного тургунайскому хану и цаньскому императору, а там дойдет черед и до Запада… Но ведь они, — Зендергаст снова указал в окно, — не знают об этом, а если бы мы им и рассказали — не поверили бы.

— Все профаны — точно малые дети, — сказал Рандавани. — Капризные, неразумные, жестокие. Но родители уже вернулись.

Подъем шара вновь замедлился, и принц, скрепя сердце, расстался с еще одной порцией книг. Оставался последний узел плюс его собственные конспекты.

— Я должен еще кое-что объяснить вам, — мрачно сказал Артен.

— Нам грозит не только жар и воздушная волна. В зурбестанских записях указано, что реакция трансмутации порождает невидимые и неосязаемые лучи смерти. Звучит, конечно, глупо и больше похоже на страшилку для неграмотных, чем на описание научного факта… но последняя запись в книге, повествующая о неудачном эксперименте, гласит, что двое, находившиеся поблизости от пещеры маннорат сол, умерли мучительной смертью через несколько часов после испытания. С остальными, однако, ничего не случилось — видимо, лучи смерти слабеют, проходя сквозь плотные преграды. И с расстоянием тоже — будь это не так, солнце и звезды убили бы все живое. Я полагаю, горы полностью защитят нас. Но не стоит пренебрегать и дополнительной защитой стенок этой кабины. Как только перевалим через горы, надо будет сесть на пол и не высовываться.

— Это все, или у вас в запасе еще сюрпризы? — осведомился граф.

— Больше нет. Я не хотел беспокоить вас раньше времени, ибо изменить мы тут все равно ничего не можем.

У Артена вдруг неприятно и болезненно щелкнуло в ушах. С озабоченным видом он потрогал собственное ухо.

— Что-то похожее бывает, когда ныряешь на большую глубину, — просветила его Элина. Она поняла, что его беспокоит, ибо сама чувствовала то же самое.

— Ясно, — догадался принц. — Вода более плотная, чем воздух, а воздух здесь менее плотный, чем внизу.

— А мы все еще не добрались до уровня гребня, — напомнил граф. — Боюсь, что и последние книги…

— Позже, — угрюмо ответил Артен. — Если мы поднимемся выше сейчас, шар быстрее остынет.

Они действительно чувствовали, что воздух вокруг стал заметно холоднее; чего они не чувствовали, так это ветра, ибо двигались с его скоростью — и теперь, когда земля осталась далеко внизу, им казалось, что они висят в воздухе почти неподвижно. Однако достаточно было взглянуть на приближавшуюся с запада стену гор, чтобы развеять эту иллюзию. Нечасто человеку эпохи меча случалось двигаться столь стремительно. Разве что самая быстроногая лошадь, мчащаяся во весь опор, могла бы тягаться с ними — если бы, конечно, лошади умели скакать по воздуху.

Артен начал выкидывать книги по одной — он еще надеялся сохранить хоть что-то. Но в конце концов, видя, что траектория шара все равно неизбежно упирается в горный склон, с обреченным видом выбросил все. Шар ненадолго поднялся над гребнем, но тут же снова начал снижаться.

— У нас есть еще золото! — вспомнила Элина. — Почти тысяча в тургунайских монетах.

— Там не будет и пары фунтов, а деньги нам еще пригодятся, — засомневался граф.

— Каждый фунт важен. Мертвым деньги не нужны. За борт! — распорядился Артен.

Россыпь золотых монет прощально сверкнула на солнце. Но если это и помогло, то лишь чуть-чуть. Шар остывал и продолжал медленно, но верно терять высоту. Склон кольцевой гряды быстро приближался.

Граф торопливо рылся в вещах, ища, что еще выкинуть. Теплую одежду? Скудный запас сухарей? Без того и другого в безлюдных горах их ждет гибель… А это что?

Граф распрямился, держа в руках плотную пачку мелко исписанных листов. Фунта два она весила.

— Не трогайте! — принц злобно рванул бумагу у него из рук. — Это последнее, что осталось от знаний Зурбестана!

— Мертвым знания не нужны, — скопировал его Айзендорг.

— В конце концов, у Элины рукопись не меньше! — воскликнул Артен. — Пусть выкинет ее!

— Как вам не стыдно! — возмутилась графиня. — Ведь это все, что осталось от Йолленгела и всей расы эльфов!

— Я ценю жертву Йолленгела, но неужели вы думаете, что какие-то древние баллады и обычаи ценнее, чем уникальные знания по физике, механике и математике?! — Артен тянул свои конспекты на себя. — А эльф все равно уже ничего не узнает!