Павел Абсолют - Конструирующий

   Никаких угрызений совести я не испытывал совершенно. Это противостояние могло закончиться только так -- смертью одного из нас. Жаль, что я так ничего и не узнал о Шемоне. Из-за чего он так зациклился на мне? Гордость, честь? Зачем он лично решил наблюдать за нападениями? Хотелось увидеть мою кончину своими глазами? Неужели в потере сына он винил исключительно меня? Лисфольд подверг свою жизнь смертельному риску по какой-то совершенно непонятной для меня причине. У него ведь осталась семья, жена, дети. Никаких чувств я не испытывал от убийства этого человека. Мне было только очень обидно. Я всегда, всю свою жизнь старался поступать правильно и соблюдать все нормы Тазама. Почему же теперь закон не на моей стороне? Ведь другого выхода не было. Я прав, а Лисфольд заслуживает смерти. Почему мне пришлось преступить закон?

   - Осел, что ты творишь?! - раздался громкий крик Лу. - Уходим отсюда!

   Я продолжил стоять неподвижно, поэтому ведьма подошла и грубо схватила меня за плечо.

   - Оглох что ли?! Ноги в руки и валим! Быстрее!

   - Нет.

   - Что нет?! Совсем сбрендил?

   - Подручные Лисфольда видели меня. Да и других свидетелей полно. Куда ты хочешь бежать?

   Оберегающие уже спешили к нам по улице. Охраняющие стояли в стороне, не вмешиваясь.

   Девушка бросилась на колени мне в ноги и обняла.

   - Селин, пожалуйста. Давай уедем. Пожалуйста, - всхлипывала Ли. - Зачем так? Не бросай меня. Почему-у-у...

   - Прости...

   - Все посохи, оружие и все артефакты на землю! - прозвучал командный окрик.

   Я выкинул свой посох, амулет и накопитель.

   - Давай, - подтолкнул я Ли.

   Девушка заторможенно избавилась от артефактов. Охраняющие также разоружились.

   Оберегающих было намного больше, однако одаренных всего четверо. Видимо невысоких ступеней, раз опасались подходить к нам. Один из стражей кинул к нам два металлических предмета. Антимагические браслеты.

   - Оденьте!

   Я послушно натянул на руку и помог одеть разбитой ведьме. Мана из резерва стала быстро вытекать наружу.

   Оберегающие, наконец, соизволили подойти к нам.

   - Это я убила человека, - сразу сказала Ли подавленно.

   Я отвесил девушке звучную пощечину, опрокинув ее на землю.

   - Она не понимает, что несет. В смерти Шемона Лисфольда виноват только я. Свою вину признаю.

   - Мерзкая тварь! - выплюнула Лу. - Плел свои лживые речи. Просил ничего не предпринимать. Уверял, что все будет по закону. А сам что? Просто обманул меня. И не смей бить Ли! - Ведьма поднялась и сходу отвесила смачный удар в подбородок.

   На мгновение я потерял ориентацию. Ведьма набросилась на меня, и мы упали на мостовую. Мы царапались, кусались, лягались, отвешивали пощечины, били ногами, руками и всем чем можно.

   - Что стоите? - возмутился Бевел и принялся разнимать нас.

   - Разберемся. Всех в отделение, - скомандовал Старший Оберегающий.

   После опроса свидетелей, поздней ночью Лим с Охраняющими отпустили домой. Меня же проводили в довольно комфортную одиночную камеру. По сравнению с условиями бессадорской тюрьмы или когда меня загребли из-за запретной формы, местная темница была высшего класса. Однако чувствовал я себя отвратно. Ранения давали о себе знать. Одежда в нескольких местах висела рваными лоскутами, кое-где обуглилась. Но что самое главное - после путешествия по городской канализации от меня несло словно от отхожего места. Поморщившись, ведший меня в камеру Оберегающий приказным тоном распорядился с утра отвести меня в мойню. Чему я несказанно обрадовался.

   На следующий день меня провели к отдельному помещению с тазами и большими бочками с холодной водой. Быстро помылся, и под конвоем вернулся в камеру. Насколько я понял, меня будут держать здесь постоянно на время суда. Кормили хорошо, в камере имелось достаточно удобств, да и обращались вполне нормально.

   Хмурая неразговорчивая Лим принесла мне чистой одежды. Нас снова потащили на допрос. Со мной быстро разобрались. Я отвечал только правду, что не расходилось со свидетельствами очевидцев, вину признавал. И меня отвели обратно в камеру.

   Спустя пару дней, за сутки до первого заседания суда приехали родители. Калар поведал нерадостные вести. У Лисфольдов огромное влияние в столице. Многочисленные родственники, сидящие на не самых низких постах. Плюс сам Шемон был важной шишкой, в хороших отношениях с мостфельским Проверяющим III ступени и со многими Оберегающими, Наказующими и Дознающими. Вой и шумиха поднялись страшные. Не каждый же день Владеющий убивает средь бела дня Дознающего третьей ступени. Начали ходить разные слухи среди простого люда. Обвиняющие настаивали на высшей мере наказания за преднамеренное убийство госслужащего - смертной казни. Отец честно признался, что он мало чем может помочь, но приложит все усилия.

   Лим поведала о ходе расследования, в котором сама принимала самое деятельное участие. Никаких улик. Ни у Расследующих, ни у Оберегающих. Единственное что удалось выяснить - Лисфольд снимал крупные суммы денег незадолго до нападений. Куда он тратил сбережения, кому передавал - неизвестно. А то, что мужчина присутствовал при покушениях на меня, не является доказательством его причастности.

   Первые открытые слушания по моему делу можно назвать провальными. Приехала, наверное, вся родня Шемона. Судящему пришлось выкинуть из зала некоторых особо буйных, выкрикивающих в мою сторону разные непотребства. Обвиняющие пели соловьями, расхваливая погибшего. Выступило несколько главных свидетелей убийства. Нашлись и те, кто слышал, как я угрожал Лисфольду ранее. У наших же Оправдывающих не было никаких козырей, им оставалось только расписать мои успехи на службе и в работе Внедряющим.

   После заседания Беринна высказалась сквозь сжатые губы:

   - Я говорила, что у тебя будут проблемы из-за нее.

   Лим дипломатично стояла чуть поодаль, однако слышала нас прекрасно.

   - Что? Причем здесь Лим?

   - Если бы ты принял предложение Виннерсот, то обрел бы могущественного и богатого покровителя. И ничего этого бы не случилось.

   Я обратился к отцу:

   - Пап, кто эта женщина, что так похожа на мою мать?

   Беринна, сверкнув глазами, направилась на выход.

   - Дорогая! - бросился Калар вдогонку, однако быстро вернулся к нам с Лим.

   - Беринна переживает. Прости за грубые слова. Она ведь полночи проплакала, когда узнала.

   - Ладно, извинись за меня тоже, - буркнул я.

   - Не то время, чтобы ссориться. Ты всегда был самым любимым ребенком у Беринны. Наверное, она до сих пор не свыклась, что ты мыслишь не так, как ей хочется. Раньше ты исполнял любой ее каприз.