Сууширский фарс (СИ) - Хаоцки Дэш

— Прости, — буркнул Саартан. — Я сделаю то, о чём ты меня просишь.

— Спасибо, — прохладно сказал Фаарха и закрыл глаза.

Саартан встревожено нагнулся к главе Совета, положил ему руку на грудь — тот уже дышал ровно. Спал.

***

Патрон висел низко над землёй. Почти сразу, как только Шофет приземлился, Дафтраан прижал крейсер к боку линкора и активировал все возможные щиты. Поля Шофета, возмущённые сжатием пространства внутри корабля, создавали помехи, войти в режим невидимости Патрону удалось не сразу. Но зато когда крейсер исчез из видимости, Дафтраан увёл корабль подальше от места сражения, развернул его и затаился.

Когда капитан увидел, как его старший помощник превращается в лиса, он взревел от бешенства. До него наконец-то дошло, кого именно всё это время напоминал ему Андарс с его глумливой ухмылочкой — зверюшку Саартана, Михея, будь он неладен! Забывшись, Дафтраан ударил кулаком по панели управления, и Патрон жалостливо пискнул в динамиках.

— Извини, — пробурчал дракон. — Пришли ко мне второго помощника.

Шун поднялся на мостик, полный недоумения и растерянности.

— Что происходит, капитан? — спросил он сходу.

— Полная хрень, — процедил Дафтраан, всматриваясь в обзорные экраны. — Что-то, во что вам не стоит вмешиваться. Если, конечно, вы на тот свет не торопитесь.

— Вам? А тебе?

— А у меня выбора нет. Принимай командование Патроном, Шун.

— Ты это взаправду? — второй помощник вытаращился на капитана.

— Более чем. Андарс уже не вернётся. А мне бы… кое с кем разобраться.

— Оставайся, Даф! У тебя же неплохо стало получаться управлять кораблём! Команда тебя поддержит, я уверен.

— Спасибо, конечно, но нет. Не могу. Я дал себе слово и намерен его сдержать.

Шун с сожалением протянул бывшему капитану руку.

— Ну, тогда бывай.

Дафтраан помедлил. Он так и не научился принимать людей как равных. А пиратов тем более не уважал. Но всё-таки, пусть и с заминкой, руку второму помощнику пожал.

— И ты, — буркнул Дафтраан и послал Патрону приказ передать командование.

Дафтраан переместился с корабля на землю, без суеты добрался до мерцающего зёва перехода, который удерживал черноволосый человек-дракон, смешался с толпой и вместе с драконоборцами шагнул в портал.

***

Лэуорд осмотрел лежащих без сознания приора и лиса на нём. Задумчиво покачал головой и направился к шару Шофета.

— Вы очень похожи на нас, джиннов, — подойдя, сказал он Саартану. — Но только мы сами становимся мирами, а вы носите мир в себе. Вопрос на засыпку: сколько хаимов можно запихнуть в одну изнанку?

Хранитель глянул на него исподлобья и не ответил. Лэуорд повёл рукой перед собой — окружающее его серебристое сияние поблекло и потухло. Джинн снова стал похож на обычного человека. Ну, или на слегка необычного человека. Лэуорд присел на корточки рядом с нагом.

— Его время пришло, — с грустью сказал он.

— Он ещё не умер! — огрызнулся Саартан и ревностно прикрыл главу Совета рукой.

— Нет, умер, — Лэуорд покачал головой. — Сегодня, здесь и сейчас. И не важно, сколько он при этом ещё проживёт. Но ты не волнуйся, в ближайшие лет десять он ещё потреплет тебе нервы.

— Четырнадцать…

— Что?

— Не важно. И я не волнуюсь.

— Да, я вижу, — улыбнулся с иронией джинн. — Я вас оставлю ненадолго. Нужно позаботится о наших гостях.

— Убей… приора.

— Зачем?

— Он заслужил, — Саартан опустил голову и зажмурился.

— Сомневаюсь. Жизнь куда тяжелее смерти. — Лэуорд поднялся. — Обсудим это потом.

Он вернулся к лису и приору, вскинул руки и растворился в воздухе, забрав Андарса и Кофу с собой.

Брошенные катера сбивались в стайку. Те из них, что растеклись лужицами, постепенно собирались в небольшие шары и липли к Шофету, как икринки. Люди ушли. Драконы кружили поблизости, но не подлетали, а только любопытствовали издали.

Тело главы Совета восстанавливалось медленно и неохотно, рывками, волнами крупных судорог, нервной дрожью хвоста. Саартан вздрагивал каждый раз, когда кости и суставы с хрустом вставали на место. Выглядело это жутко и отзывалось внутри Хранителя тянущей болью. Всё, что мог сделать Саартан, — это сидеть рядом и поддерживать голову нага. Жизнь в кредит… Как это? Тот джинн сказал, что Фаарха умер здесь и сейчас. Но сердце змея билось, он дышал и поправлялся на глазах. И он не умрёт даже тогда, когда родится его будущее воплощение. Так не бывает…

Я — исключение, сказал Фаарха. Из чего и для кого? Творец настолько любит этого змея, что позволяет ему жить вопреки всем законам жизни? Зачем? Саартан вздохнул. Для Захарии основой всему была наука. Он никогда всерьёз не задумывался о том, что стоит за Мирозданием, что есть движущая сила рождения и смерти, какие законы определяют существование Разума, и кем эти законы были установлены. Николай вот верил в Господа, в единоначалие сотворения мира как системы миров, в некую созидательную разумную силу. А Захария верил только в факты и Космос. А во что верит Хранитель? В судьбу и карму, как Фаарха, или в то, что каждый сам пишет свою историю, как Михей?

— Верно и то, и другое.

Саартан чуть не скинул голову нага с колен, когда тот заговорил. Фыркнул возмущённо:

— Опять подслушиваешь?!

— Я не специально, — Фаарха улыбнулся. — А Творец любит всех. И всем даёт второй шанс. Иногда даже третий и четвёртый, в отличие от меня. Я не такой щедрый.

— Ты раздал пауков убийцам и фанатикам.

— Опять ты об этом! — Фаарха приподнялся на локтях, и Хранитель подставил ему своё плечо для опоры. — Люди иногда блуждают во тьме, и кто-то должен показать им путь к свету. Нет злых людей, Саа, есть только больные и несчастные. Им можно помочь. Предоставить выбор. Потому что выбор — это великий дар Творца всем разумным существам.

— Не мучай меня своими проповедями, — Саартан поморщился. — Иначе я окончательно запутаюсь.

— А что тут путаться? Я предложил тебе остаться со мной, но ты решил, что журавль в небе — заманчивее. Суушир — это та самая судьба, против которой ты так отчаянно борешься. Всё равно, что кричать, мол, этот путь ведёт не туда, но упрямо следовать ему, сбивая ноги в кровь. А я — твой шанс. Твой выбор, который ты не сделал. И не сделаешь.

— Во мне уже слишком много тьмы, Фаарха, чтобы пытаться вести меня к свету.

— Да тебе семнадцать было, когда Менкар навсегда погас, гениальный мой! При всём желании в тебя не запихнуть столько тьмы, сколько ты на себя вешаешь! — наг всплеснул руками, и Хранителю пришлось приложить усилия, чтобы удержать главу Совета от падения. — Глупый мальчишка! Разрушь кровную связь с вампирессой, выжми до последней капли ядовитую любовь к ней из своего сердца, и ты увидишь, насколько светел и прекрасен мир вокруг тебя! Сколько в нём возможностей! Открой душу для новой, чистой и естественной любви, Саа! Останься… собой.

— Второй раз вижу тебя без эмоционального контроля, — Хранитель отвернулся, чтобы не встречаться взглядом с пылающими от негодования глазами нага. — У тебя закончились люди, чтобы их спасать? Или ты меня в особенные выделил?

— Ты мне симпатичен, — уже спокойно ответил Фаарха. — Очень.

Саартан вспыхнул, но от продолжения щекотливого разговора его спасли две белые молнии, полыхнувшие почти одновременно. Первая — это спустился за своим хозяином с неба Глист. Вторая — вернулся Лэуорд. С Лаурой.

— Меня не было всего ничего, а ты уже успел паренька в краску вогнать, — подмигнул главе Совета Лэуорд.

Саартан покраснел гуще и решил про себя, что этот белобрысый ему определённо не нравится. Лаура многозначительно улыбнулась, и Хранителю стало совсем не по себе. Сговорились они что ли?!