Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)

— От Ша’ик? Кто их знает. Нет, наверное, но всё равно…

Сержант кивнул:

— Песок, дуй сюда.

— Здесь я, — фыркнул сапёр.

— Парень, как далеко гасит эта твоя треклятая штуковина?

— Не уверен. Не было возможности опробовать. Скрип говорит, мол, шагов на тридцать-сорок забрасывает «ругань» — очень уж близко…

— Хорошо. Остальные — спешиться и увести коней на другую сторону. Истин, держи поводья покрепче — если вырвутся, нам конец.

— Я Бордука видел и его взвод к югу отсюда, — проговорил Пэлла.

— Ага, заблудились, небось, как и мы, — и теперь-то их не видно, так?

— Так, сержант.

— Худ бы побрал этого Ранала. Напомни мне его убить, когда в следующий раз увижу.

— Есть, сержант.

Нападавшие оказались очень высокими. Они начали выкрикивать странные боевые кличи, когда устремились к подножью холма.

— Заряжай, парень, — проворчал Геслер, — только не облажайся.

Тяжёлый арбалет скопировали с оружия Скрипача. Выглядел он отлично, насколько это вообще возможно для тяжёлого арбалета… Только маловато! Тридцать шагов для «ругани». Худовы котлетки нам всем…

Подлетели нападавшие. Кони галопом понесли их вверх по склону холма.

Глухой стук — и что-то крупное и серое полетело вниз.

«Ругань»! Худов х…

— Ложи-и-ись!

Холм под ними будто подбросило. Геслер грохнулся в пыль, закашлялся в белёсой туче, затем с проклятьем накрыл голову руками, когда сверху посыпались камни.

Через некоторое время сержант поднялся на ноги.

На противоположной стороне холма Истин пытался бежать во все стороны одновременно — следом за лошадьми, которые в дикой панике разбежались.

— Худовы яички на сковороде!

Геслер упёр руки в бока и гневно огляделся по сторонам. Остальные солдаты вставали — ошеломлённые и грязные. Ураган налетел на Песка и схватил за горло.

— Не переусердствуй, капрал, — заметил Геслер, когда Ураган начал трясти сапёра. — Потом моя очередь — и чтоб он живой был. И проверь, Худа ради, что у него там нет «шрапнелей» за пазухой.

Ураган замер как вкопанный.

Геслер подошёл к яме, которая образовалась на склоне холма, и взглянул вниз.

— Ну, — протянул он, — больше они за нами гоняться не будут, это уж точно.

— Интересно, кто же это всё-таки был? — спросил Пэлла.

— Броня-то, похоже, взрыв выдержала. Можешь спуститься да выскрести, что там от них осталось… хотя, если подумать, не стоит. Надо коней переловить.

Геслер обернулся к остальным:

— Хватит прохлаждаться, парни! За дело.

Лёжа у края дымящегося кратера, оглушённый взрывом, измазанный останками коня, Йорруд застонал. Всё тело покрыли синяки, голова раскалывалась, его тошнило — но прежде следовало снять шлем.

Рядом закашлялся среди каменных обломков брат Эниас. Затем позвал:

— Брат Йорруд?

— Что?

— Я хочу домой.

Йорруд промолчал. Негоже ведь было бы поспешно и от всего сердца согласиться, несмотря даже на их теперешнее положение.

— Займись остальными, брат Эниас.

— Это и вправду были те нарушители, что пролетели через наш мир на корабле?

— Да, — ответил Йорруд, продолжая возиться с застёжками шлема. — И вот что я подумал. Подозреваю, что, странствуя по нашему миру, они пребывали в неведении о законах лиосанов. Не спорю, незнание законов не освобождает от ответственности. Но следует учитывать также мотив безвинной инерции.

Где-то в стороне хмыкнул Малахар:

— «Безвинной инерции»?

— Именно. Ведь этих нарушителей притащил за собой — помимо их воли — дракон, заклинатель костей из т’лан имассов. Если уж нам следует отыскать и покарать врага, то не до́лжно ли охотиться за этим драконом?

— Мудрые слова, — заметил Малахар.

— Ненадолго вернуться в наши владения, — продолжил Йорруд, — чтобы пополнить припасы и взять новых коней, а также починить сломанное и так далее. Думается, в данный момент это подходящий план действий.

— Брат, ты рассудил верно.

С другой стороны кратера послышался кашель.

Ну, хотя бы все остались живы, с горечью подумал Йорруд.

Во всём ведь виноват дракон. Кто же станет с этим спорить?

Они влетели в песчаную бурю, отставая всего на пятьдесят шагов от конных воинов, и тут же ослепли в вихре песка.

Скрипач услышал крик лошади.

Сержант резко натянул поводья, а ветер нещадно хлестал его со всех сторон. Спутников он уже потерял из виду. Глупость лупоглазая. Я бы на месте командира этих ублюдков…

Внезапно в мороке возникли воины — скимитары, круглые щиты, укрытые шарфами лица, торжествующие боевые кличи. Скрипач прижался к холке коня и благодаря этому уклонился от удара клинком, который рассёк лишь засеянный песком воздух.

Виканская кобыла прыгнула вперёд и вбок. Именно в этот момент она решила взбрыкнуть и выбросить наконец ненавистного всадника из седла.

И добилась полного успеха.

Скрипач полетел вперёд, так что сумка со взрывчаткой перекатилась по спине, а затем — через голову.

Ещё в воздухе, но уже устремившись к земле, он сжался в комок — хотя в то же мгновение понял, что всё равно погибнет. Наверняка. А затем сержант врезался в песок, перекувырнулся — только чтобы увидеть, как огромный меч-крюк сверкнул точно за ним. И споткнувшегося коня. И его всадника, который далеко откинулся в седле — сжимая в руках сумку с гранатами.

Удивлённый взгляд из-под богатого шлема — а затем всадник, конь и взрывчатка растворились в песчаном вихре.

Скрипач вскочил на ноги и побежал. Опрометью помчался в направлении, которое, как он надеялся — точнее, молился всем богам, — могло оказаться правильным.

Чья-то рука ухватила его за ремни перевязи, отдёрнула назад.

— Не туда, дурень!

А потом сержанта резко толкнули в сторону, повалили на землю, а сверху на него упало тяжёлое тело.

Лицо Скрипача оказалось плотно прижатым к земле.

Корабб заревел. Набитый, тяжёлый мешок зашипел у него в руках. Точно был наполнен змеями. Он вылетел из бури, словно крупный камень, и врезался ему в грудь. Корабб успел только отбросить в сторону меч и поднять обе руки.

От удара он оказался на крупе лошади, но ступни остались в стременах.

Инерция прижала сумку к его лицу так, что воин услышал шипение.

Змеи!

Он соскользнул спиной по крупу, позволил весу сумки потянуть за собой его руки. Только не паниковать! Он истошно заорал.

Змеи!

Сумка дёрнулась в руках, коснувшись земли.