Майя Ахмедова - Ледяная Королева

— Это твое пустое место? — поддела я.

— Не совсем, но… Должен же быть у меня хоть один маленький недостаток! И потом, где гарантия, что мой шедевр придется тебе по душе, а вот этот — как ты сказала — хит? — явно из числа твоих любимых.

— Явно из них, — не стала спорить я, — но ты-то как узнал? Впрочем, кажется, догадываюсь… Призрак?! Вот … …!

— Кто же еще! — Дин перебрался ко мне ближе и обнял за плечи. — Он ради твоих прекрасных глаз и не на такое пойдет…

— И кроме прочего, без малейшего зазрения совести пороется в моей же памяти, чтобы хотя бы на первое время избавить моего же супруга от мук творчества ради увеселения меня же, любимой? — хмыкнула я, пристраивая голову на мускулистое плечо. — Беспримерный подвиг, что и говорить — герои древности могут хором застрелиться от самой черной зависти!

— Конечно, беспримерный, особенно если учесть, что произошло бы, застукай ты его на месте преступления!

— Подумаешь! — фыркнула я. — Отругала бы на чем свет стоит, разбила бы о его премудрую голову пяток напольных ваз из шиламугайских самоцветов, оторвала бы что-нибудь жизненно важное — вот уж есть о чем говорить! Не убила бы ведь! По крайней мере, сразу…

— Вот и я о том же! — Супруг со вздохом поцеловал меня в макушку. — Продолжать?

— Перечислять подвиги Призрака в мою честь? Не сейчас!

— Нет — выполнять взятые на себя обязательства.

— Спрашиваешь! — Я потерлась щекой о его плечо и закрыла глаза.

— Он толкается! Слышишь? Вот еще раз!

— Слышу, любимый… Уж я-то в курсе как никто другой!

— О, вот опять! Какой шустрый!..

— Есть в кого… Ведь один папочка чего стоит!

— А у нас и мамочка что надо! — Муж, не открывая блаженно прижмуренных глаз, нашарил мою руку и поцеловал.

Если бы кто-нибудь заглянул сейчас в королевскую спальню, то застал бы самую настоящую идиллию. В полузашторенные окна лился дневной свет — неяркий, что неудивительно для поздней осени; в камине тихонько потрескивали толстые поленья, на мозаичных полах плясали мелкие блики. Я с комфортом полулежала среди груды шелковых подушек на своей половине почти бескрайнего ложа и любовно перебирала густые серебряные пряди на бедовой голове супруга. Он же, задрапировавшись в тонкую простыню на манер древнего римлянина, пристроился возле на самом краешке кровати, приник ухом к моему животу и, почти не дыша, слушал через полупрозрачную ткань легкой рубашки, что поделывает его будущий наследничек. А тот, явно чувствуя наше внимание, бузил вовсю, лишь бы порадовать родителей.

— Ты только посмотри, что он вытворяет!

— О-о-о! Один толкается, другой восторгается — ни днем ни ночью покоя нет! — Я, конечно, ворчала больше для порядка, чтобы окружающие, начиная с венценосного супруга, не очень-то расслаблялись.

И еще решила, что немного внимания не помешает и мне, хотя, если говорить начистоту, в этом отношении было бы грех жаловаться. Дин в самом прямом смысле носил на руках обожаемую супругу, безропотно выполняя любые прихоти, а то и предупреждая их, чем неизменно умилял меня до слез. Когда он успевал еще и свои королячьи обязанности выполнять — ума не приложу, но, судя по стабильности и прогрессу в стране, все-таки справлялся, и весьма успешно.

При этом любви, понимания и ласки мне одной перепадало столько, что вполне хватило бы на пару-тройку приличных гаремов. Но если уж образовалась возможность покапризничать лишний раз, то упускать свой шанс я не собиралась — когда еще отважусь на повторную авантюру!

— Любимая, ты устала? — забеспокоился мой благоверный.

— Конечно, устала. — Я прикрыла глаза рукой, но сквозь неплотно сомкнутые пальцы продолжала наблюдать за мужем. — Сам бы попробовал… Думаешь, так это все легко?!

— Не думаю, но, согласись, для тебя стараюсь как могу. Потерпи, осталось каких-то три недели.

— Еще целых три недели!

— Ничего, — супруг улыбнулся, целуя меня в плечо, — все меньше, чем вначале! Да и я помогу скоротать время… Ты чего-нибудь хочешь?

— Даже и не знаю, — томно потянулась я.

— На рассвете прибыли торговцы из Полуденных степей. Между прочим, привезли виноград…

— А какой? — оживилась я. — Розовый или «дамские пальчики»?

— Там сортов десять, если не больше.

— Уговорил. — Я осторожно повернулась на бок.

Наследник вроде бы утихомирился — до поры до времени; наверное, притомился и заснул. А на инкрустированном каменном столике, в центре квадрата-перемещателя, успело появиться большое серебряное блюдо с дарами знойного юга.

— Ты снова все предусмотрел! — Я дотянулась и в шутку дернула мужа за нос.

— Уж настолько-то я тебя знаю! — хмыкнул он, устраиваясь рядом.

— Все равно не настолько, насколько хотел бы, а? — Огромная виноградина цвета рубина отщипнулась от кисти на удивление легко.

— Насколько вообще можно узнать другого человека, — пожал плечами Дин и ловко выхватил губами ягоду из моих пальцев. — А мы с тобой столько всего успели пройти вместе…

— …поэтому теперь и удивляться нечему?

— Наоборот — зная твою натуру, как раз ни за что не поручусь! И к чему ты, собственно, клонишь?

— Да так, случайно к слову пришлось. — Я потянулась к другой кисти — с длинными черными ягодами. — Тебе, например, все-таки удалось меня удивить.

— Это чем же? — заинтересовался Дин.

— Как тебе сказать… По-моему, ты этого ребенка ждешь больше, чем я. Или для тебя наличие наследника настолько важно, что ты ради этого даже все мои капризы терпишь?

— Мне всегда в радость что-то для тебя сделать, и ты сама об этом знаешь, — укоризненно качнул серебряной головой мой прекрасный принц, вернее, уже давно король. — А он для меня не просто «наследник», а «мой ребенок от единственной любимой женщины»! Что же касается остального…

Он примолк, о чем-то задумавшись. Я терпеливо ждала.

— Знаешь, я все вспоминаю свою семью, — тихо начал Дин, глядя куда-то в сторону. — Мой отец нашел свою любовь с первого взгляда, но получил отказ. Она вышла замуж за правителя соседнего небольшого королевства, от которого родила Кронигана, отец же так и коротал дни в одиночестве. Потом разразился мор, косивший всех налево и направо, — тогда уцелела едва ли половина разумных существ. Еще чуть позже по материку прокатилась волна междоусобных войн, перешедших во всеобщую смуту. Фелисса овдовела, и отец посватался к ней снова, на сей раз успешно… Нет, она, конечно, любила его — по-своему, и честно старалась быть хорошей женой, только все-таки не смогла дать новому супругу то и в такой степени, как ему хотелось. Он-то любил жену без памяти, буквально боготворил, готов был на нее молиться, но… — Дин замолчал, качая головой и по-прежнему глядя вдаль.