Приговоренный к смерти (СИ) - Горина Юлия Николаевна

— И мой аспект они выпили тоже, — проговорил он. — Так ведь?.. Вот так просто. Корни. Какие-то заклятые корни. Три десятка царапин на теле. Пара ничего не стоящих ран. Но. Я потерял души. Хорошего друга. А еще свой аспект. И единственный меч. Сокрушительный итог…

Рик выговаривал слова медленно, с трудом. Они падали вниз с глухим звуком, как камни на место погребения.

— Хаким сказал, что никто из ступивших на путь ахъята не остается прежним. И каждый смотрит в лицо своей смерти, умирая и воскресая вновь, — робко напомнила девушка. — Может быть, предполагалось, что из этого испытания ты должен выйти пустым?

Рик стиснул пылающую голову руками, но взгляд оставался сухим. Чувство вины навалилось ему на плечи — тяжелое, неподъемное, способное уничтожить. Следы Верка начали медленно таять — теперь он чувствовал это. Так же, как следы аспекта земли и огня…

Рик закрыл глаза. Он ощущал себя стоящим посреди чистого поля среди укрытых саваном тел.

Ему часто приходилось прощаться с друзьями и соратниками. Он умел отпускать их, тут же вставать на ноги и снова бросаться в бой. Потому что война есть война, а воин ничего не стоит, если он не способен переживать чужую смерть или принять собственную.

Но Верк, звонкий, веселый мальчишка с храбрым сердцем, ухода которого он даже не заметил, погиб не за правду или близких людей — а из-за того, что Рик был ослеплен величием и яростью собственного прошлого. Поэтому он, как и все остальные люди на этом мысленном поле, никогда не будет похоронен. И Рику до конца дней предстоит возвращаться сюда, бродить среди мертвецов, заглядывать им в лица и называть по именам.

— Может, так и есть, — хрипло проговорил Рик. — В любом случае, в следующем бою хочу слышать вас всех. Чтобы я знал, что с вами все в порядке. И никаких действий или даже попыток вмешаться. Договорились? Место явно отреагировало на магические атаки, и чем больше становилось энергии, тем яростнее была реакция. Больше мы этого не допустим.

— Как скажешь, Алрик, — подал голос старый Приск. Он явно старался говорить как можно спокойней и тверже, но под конец голос все равно дрогнул.

Рик вдруг вспомнил далекую ночь в лесу, когда рядом еще были Селина и Тано, а Нокс и Берта еще не успели крепко войти в его жизнь… И разговор с Элгором. «Как же хорошо было в прежние времена! — сказал он тогда. — Мы охотились, вы отбивались — просто и ясно. А теперь все так сложно… Скоро ты и сам это поймешь.»

Да уж, сложно…

— А знаешь, Рут, кое в чем хаким действительно был прав, — медленно и устало сказал Рик, словно после долгого изнурительного боя. В его глазах вместо привычной тьмы появился незнакомый до сих пор блеск — холодный, как мерцание мертвой воды. — Я не останусь прежним. И не стану больше искать себя прежнего. И я больше не совершу старых ошибок. Они все хотят, чтобы Альтарган Алрик умер? Что же, он умер. Посмотрим, насколько они обрадуются знакомству с ахъятом Алриком.

«Рик!.. Что ты такое говоришь? Что ты надумал?..» — воскликнула Рут, и в ее голосе прозвучал неподдельный испуг.

— Скинуть ярмо, — проговорил он, поднимаясь на ноги и расправляя плечи. — Я был глупцом, Рут. Я жертвовал и рисковал многим ради того, чтобы вспахать чужое поле, и только сейчас это понял. Пусть сеют, как знают.

Ночной визит в гостевой дом всполошил всех. Клыкастый вылетел из своей комнаты, шлепая босыми ногами и на ходу затягивая шнурки штанов. Нокс поспешил в коридор к Джабиру с Бертой, и даже перебравший Бруно, мирно дремавший среди парчовых подушек на полу, проснулся. С трудом поднявшись с ковра, он поплелся ко всем остальным. Наложницы, подававшие гостям блюда и вино, тоже повытягивали шеи от любопытства, не смея выглянуть наружу, но стараясь хотя бы услышать, что там происходит.

А снаружи через раскрытые двери виднелись фигуры воинов в черном с факелами в руках, от которых пахнуло горьковатым дымом, а на пороге возник белобородый шадрианин, сопровождавший Рика на ужин к хакиму. Старик был одет в праздничные бело-золотые одежды, и его ладони краснели священной хной. Торжественно вскинув руки, он провозгласил:

— Да возрадуются спутники прославленного Альтаргана Алрика, принявшего путь ахъята во имя величия Шадра!

— Что это все значит? — хмуро спросил у позднего гостя Нокс. Берта не понимала ни слова и была очень встревожена.

— Что он сказал? — спросила девушка, коснувшись локтя Джабира.

— Этот человек говорит, что Альтарган ступил на путь ахъята, — пояснил тот, не сводя глаз с воинов позади странного посланника.

— Чейто? — недоумевающе проговорил Клыкастый. — На кой ляд ему этот путь?..

Но тут шадрианин продолжил:

— Всеславный хаким Гаяз обещал Альтаргану Алрику, что его людям будет оказан подобающий им почет и уважение. Вы ни в чем не будете нуждаться, ваши жизни будут защищать лучшие воины, а на столе не иссякнут лучшие вина. И мне лично поручено заботиться о том, чтобы эти стены стали для вас домом — на столько дней, сколько потребуется…

— Другими словами, нам теперь запрещено выходить наружу? — сразу понял суть послания Нокс.

Шадрианин поднял на него свои острые, внимательные глазки.

— Вы можете выйти наружу — для того, чтобы покинуть дворец, если кому-то так будет угодно. Никаких препятствий в этом вам чинить не будут. Или же вы можете остаться здесь, подчиняясь требованиям хакима Гаяза. Альтарган Алрик — герой Шадра, да будет имя его живо в веках. А вот кто вы — хаким не знает. И потому вы сами должны сказать ему, кем являетесь: мирными странниками, гостями или врагами, дабы воздать каждому подобающие его положению почести. Доброй ночи!

С этими словами он прижал руку к груди, почтительно кивнул на прощанье, и стражники закрыли двери.

— А я не понял, Рик-то когда вернется? — заплетающимся языком проговорил Бруно. — Этот путь яхъята… Это вообще что?..

— Череда испытаний с целью усиления воина, — проговорил Нокс, слушая, как гремят засовы и скрипят ключи в железных замках. С улицы доносились отрывистые, рубленные команды на шадрском: по всей видимости, новая стража занимала свои места. — Другими словами, никто не может точно сказать, сколько времени это займет. А до тех пор нам предлагают оставаться добровольными пленниками или выметаться отсюда на все четыре стороны.

Клыкастый упер руки в бока.

— Ниче не понял, — проговорил он. — По-моему, этот краснолапый чего-то мудрит. И вообще…

— Ерунда какая-то, — пьяным голосом протянул Бруно. — Рик сам бы сказал! Что бы он не решил…

Не сговариваясь, все медленно побрели в комнату Рика.

— Это Шадр, — сказал Джабир. — Здесь порой, чтобы пройти вперед, нужно сделать шаг назад и пойти в сторону.

Бруно обессиленно рухнул обратно на свое прежнее место, а Нокс задумчиво кивнул словам полудемона. Мрачные морщины расчертили его широкий лоб.

— Мы не знаем, какие условия были у хакима… — заметил рыцарь. — Но мне все это тоже не нравится.

Берта недовольно взглянула на притихших шадрианок в соблазнительных платьях.

— Пусть все наложницы выйдут вон, — сказала она, и Джабир мгновенно передал ее приказ. Девушки послушно упорхнули, предусмотрительно прикрыв за собой двери.

И тогда Берта, наконец, приглушенным голосом проговорила:

— Слушайте, Нортон, конечно, иногда принимает неоднозначные решения, никого не поставив в известность. Но тут что-то не то. Он не взял свой меч, и никого ни о чем не предупредил.

— Но если бы кто-то попытался заставить его сделать что-нибудь против воли — разве мы не услышали и не увидели бы это?.. — резонно возразил Нокс, хотя ему непросто давалось сохранять спокойствие. Он не мог перестать думать о Рут, которой сейчас ничем не мог бы помочь. — Мы все знаем, на что способен Рик. Поэтому придется признать, что решение было принято добровольно. К тому же, пусть Джабир меня поправит, иначе все эти воины уже давно сломали бы двери и попытались перерезать нам горло.