Хам или Детка, тебе не понравится! (СИ) - Альфа Лекс

– Иди в марево! – давит тяжёлый властный голос Хама, которому снова невозможно сопротивляться.

Делаю пару шагов. Всё внутри меня истерит и сопротивляется.

НЕТ!

Выставляю вперёд руки, сжимая зубы. Ни за что!

Давление нарастает, в моих глазах темнеет! Там, за пеленой, я вижу жилистый, неестественных пропорций силуэт. И... отключаюсь, падая снова в спасительный обморок.

Хам

Рухнув как подкошенная, девчонка бьётся головой об пол. Морщусь... С головой у неё и так не в порядке, судя по обитающим там мыслеобразам.

– Закрывай, Анвар.

В разлом нельзя провести или пропихнуть. Только войти самому. Но стражи модифицированы артефактами. И у каждого есть суггест, подавляющий волю. Мой заключён в кулон. Но только вот толку от него, если объект воздействия в отключке?

Анвар достаёт нужную антифазу, давит в пальцах стеклянный шарик. Хлопок – и марево развеивается.

– Хам... – вздыхает Пикси. – Может, что-нибудь придумаем с ней?

– Что придумаем?

– Ну есть же какие-то лазейки.

– Какие?

– Ну... нас же всех Вы оставили.

– Это другая ситуация. Вас я оставил, потому что те артефакты, с которыми у вас был контакт, трансформировались в ту или иную сидху, способность, которая может быть использована при защите границы, – объясняю очевидное.

Не только поэтому на самом деле. Но это единственная официальная лазейка.

– Быть может, тот артефакт, что стащила она, тоже активируется.

– Не факт, что он вообще был! Тогда можно её не депортировать.

– Был...

Потенциал моего измерения изменился, я чувствую это физически как изменение климата.

– Ваша Светлость, давайте ещё раз прошерстим развалины. Может, он там!

– Прекратить базар! – строго смотрю на своих тунеядцев.

Мда... Депортировать своих (если это можно назвать депортацией, скорее уж, ссылкой) нам приходится нечасто. Честно сказать, депортировать выглядящих настолько непросвещёнными в мироустройстве – второй раз. Первым был Ёж – программист-задрот, которому не повезло оказаться не вовремя не в том месте. Намерения совершить контакт у него не было никакого. Он банально вхерачился на мопеде в тачку нелегала, который пытался смыться от меня. Влетел к тому в лобовое. И... в их сладострастном танце сломанных тел произошёл контакт с одним из артефактов. Артефакт принадлежал Мэрдоу, второму миру в нижней семёрке. Его прогноз выживания был — часа три. А если учитывать перелом грудной клетки и обеих рук... Я пожалел его, да. Бывает за мной такой вредный в моём деле косяк. Но в итоге не прогадал, получил в сотрудники очень полезную функцию.

– Быть может, у неё проявится теперь какая-то полезная сидха? И Вы сможете предложить ей договор, чтобы она могла остаться с нами...

– Я согласна на договор! – распахивает свои янтарные очи болезная.

– Я его не предлагал.

– Предложите! Я не хочу к ассурам! Я хочу к Вам!

– Детка... тебе не понравится, – честно предупреждаю я, опасно прищуриваясь.

– Я умею много всего полезного! И эти... – щёлкает она пальцами, – сидхи? Они обязательно проявятся.

Мда? Подхожу ближе и разглядываю её сверху. Светлые волосы рассыпались по полу в форме нимба.

Ну-ну...

Всматриваюсь в глаза, пытаясь уловить там мыслеобразы. Но кроме жонглирования очищенными мандаринами и неловкого пируэта на пилоне в её голове пусто.

– Очевидно же – бестолочь, – с сомнением опять пытаюсь поймать хоть что-то адекватное в её мыслях.

– Ваша Светлость... Хам... Девчонка же совсем... – бормочут вразнобой мои за спиной.

В её мыслях только я, и у меня отрастают рога и козлиная бородка.

– Тебе сколько лет?

– Девятнадцать.

– Девятнадцать лет человеку... – качаю я саркастически головой.

Присаживаюсь.

– Ты думаешь, в рабстве у меня слаще, чем у ассура? Ты думаешь, проживёшь здесь дольше, чем там? Или ты думаешь, что я тебя не сожру?

– Если уж меня будут жрать, то пусть в умеренном климате родного Питера.

– Хм... веско!

– Так что?

Нахалка...

– У тебя есть неделя на активацию сидхи. Не выстрелишь – вэлком в Да-ад.

Пытается приподняться. Не позволяю, давя ладонью на лоб.

– Эй!

– «Эй»? Меня зовут Хам. Можешь обращаться: «Ваша Светлость».

Достаю из кармана «аркан». Бросаю ей на шею. «Аркан», превратившись на мгновение в маленькую змейку под её испуганный писк, оборачивается вокруг шеи и прикусывает себя за хвост. Отбиваю её руки, пытающиеся стряхнуть с себя удавку. Змейка становится тонким кожаным ошейником. Всё.

– Твой периметр – десять метров. Отойдёшь дальше – он начнёт тебя душить. Чем дальше, тем сильнее. Тридцать метров – и ты труп. Усвоила?

Шокированно хлопая ресницами, кивает.

– Подъём.

– Хам... пиццу привезли.

– Отлично! Я дико голоден.

Хищно щёлкаю на новенькую зубами. Приподнявшись на локтях, отталкивается пятками от пола и отползает на полметра дальше.

Это правильно. Не надо расслабляться!

Чувствую запах сыра, курицы и ананасов. Сглатываю слюну.

– Все вон.

Новенькая, пошатываясь, идёт мимо моего стола с открытой коробкой пиццы.

– Ваша... как там Вас... Светлость. Можно стащить кусочек? Я тоже дико голодна.

– Возьми и убирайся.

– В смысле – помыть окна или в смысле – постоять за дверью на расстоянии десяти метров?

– В смысле «ВОН ОТСЮДА». Пока не позову.

Нахально прихватывает по куску в каждую руку и, виляя задницей, ретируется за дверь.

Что-то я сегодня добрый...

Дашка

Как только дверь в «учительскую» Хама закрывается, мне сразу же становится легче дышать. Поправляя удавку пальцами, обвожу глазами застывшую троицу, с любопытством взирающую на меня. Откусываю кусок пиццы и, почти не жуя, проглатываю.

«Боже, блять... – поднимаю глаза к небу. – Я была в секунде от сексуального рабства в аду? За что ты меня так? Я же практически невинна!»

Быть может, за то, что ты материшься, когда обращаешься к нему, Любимова?..

Не... не верю. Не может быть он настолько мелочно мстительным. Мужики великодушны в своей массе. Даже эта хамоватая сволочь позволила мне угоститься своей пиццей.

В углу приёмной выложенный камнем небольшой бассейн. Над водой поднимается мясистая антенна с улиточным глазом, похожим на теннисный шарик. Выразительно моргает. Быть может, даже подмигивает. Имея в обозрении только один глаз, этого точно не определить. Жаль, что ущипнуть мне себя нечем. Обе руки заняты пиццей.

– Я же не сплю? – бросаю подозрительный взгляд на троицу.

Три головы синхронно качаются из стороны в сторону. Рассматриваю эти замечательные головы более внимательно.

Ёж...

Худющий, сутулый очкастый задрот с ёжиком на голове. Лет двадцати. Геймер, наверное. Но глаза за толстыми стёклами человеческие. Сочувствующие такие глаза.

Анвар.

Пожилой, то ли с восточной, то ли с северной внешностью и манерами. Прямо хватай и беги с ним пить чай в чайной юрте, говорить о шаманах и искать соль жизни в его мудрых задумчивых глазах.

Пикси...

О, тут всё понятно, почему он её оставил... Я его очень даже понимаю. Над ней не хватает неоновой надписи мужского восхищения: «Ябывдул!» Был бы у меня член, я бы тоже оставила именно её. Помимо обозначенных выше выпирающих достоинств ещё и миловидное, но чуть грубоватое лицо в форме сердечка, пухлые чувственные губы в форме того же органа и миндалевидные глаза, томно взирающие на этот мир. Обнять и трахать. Но так и быть, я прощаю ей её сексапил! Она просила за меня. Вот что значит – прекрасная душа. Вопреки расхожим мнениям насчёт женщин с роскошной внешностью. Но вряд ли Хам оценил её именно за душу. Думаю, первая моя версия таки реальней, хоть и прозаичней.

В голове проносится пара картинок, как Пикси насаживается на член Хама, там, у него в кабинете. И её огромная грудь покачивается.