Тайна замка Морунген (СИ) - Корсарова Варвара

Он повернулся и глянул на портрет дамы.

— Маргарет покинула меня много лет назад. Она была моей музой, моим гением. С тех пор я не смог сделать ничего выдающегося. Сердце Августа было последним опытом, который я провел с ее помощью. Но перейдем к делу, — голос мэтра опять дрогнул. — Что вам велел передать Август? Скажите… — мэтр замолчал на миг, его губы тронула жалкая улыбка. — Как он… живет? Он женат? Есть ли у него дети? Последний раз мы виделись четыре года назад. Я слышал, он получил титул и вышел в отставку из-за здоровья. Причина… в его механическом сердце, верно?

Я молчала, подбирая слова. И только открыла рот, как мэтр Кланц поднял руку повелительным жестом и произнес:

— Постойте! Молчите. Вы ведь приехали тайком от Августа? Он ни за что бы не послал вас сюда. Мы плохо расстались. Если он запретил вам встречаться со мной, лучше уходите. Не нужно нарушать его запрет. Он мальчик с характером и ни за что не простит предательства. Нет! Стойте. Лишь скажите: он в беде? Мне… важно это знать.

Мэтр встал и, пытаясь справиться с волнением, упругой походкой прошелся до окна и обратно, сложив руки за спиной.

— Полковник был против нашей встречи, — призналась я. — Но все же я хочу поговорить с вами, господин Кланц. Да, Август в беде. Был. А может, беда не ушла, а лишь затаилась. И да, причина — тот механизм, который вы ему дали.

Мэтр упал в кресло, как будто ноги его не держали. Он достал шелковый носовой платок, высморкался и приказал:

— Говорите, госпожа Вайс. И потом мы вместе подумаем, как ему помочь. Я вижу, что Август небезразличен вам, как и мне. Детей у нас с женой не было, и Август… он стал мне куда ближе, чем обычный пациент. Я наблюдал за тем, как он становится мужчиной. Сильным, властным, упорным. Вы его невеста?

Я отчаянно замотала головой.

Он убрал платок и понимающе усмехнулся.

— Ну-ну. Я старик, но неплохо разбираюсь в девичьих повадках. И в сердечных тайнах разбираюсь — не зря же я создал самое совершенное из сердец… простите старику эту шутку, госпожа Вайс. Итак, что случилось?

Слова Кланца меня обескуражили, и я опять задумалась, стоит ли рассказывать о том, что произошло в замке Морунген. Мэтр понял мое беспокойство. Он грустно улыбнулся и молвил:

— Обо мне часто отзываются как о дьяволе, но поверьте, Майя, я не дьявол. Я старый человек, у которого мало осталось радостей в жизни. Но много причин для беспокойства. И Август — главная из них.

И я рассказала. Все, не утаивая ни детали. Рассказала о своем даре видеть незримое и управлять им, о договоре с бароном фон Морунгеном. О своем приезде в замок, и том, что я обнаружила в его стенах и в лабиринте Жакемара. Мэтр Кланц кивал, давая понять, что хорошо знал, о чем я говорю — он провел в замке несколько месяцев и составил много заметок и описаний этого странного места.

Когда я поведала о неполадках механического сердца и разоблачении злодея, Кланц так разволновался, что схватил мой бокал с водой, осушил его до дна, а потом долго сморкался в платок.

Когда я закончила, он откинулся на спинку кресла, сцепил руки на животе и принялся крутить большими пальцами. Мы некоторое время молчали. Мэтр прикрыл глаза — думал. Я с волнением ждала, что он скажет.

— Бургомистр и камердинер, — вымолвил он, наконец.

— Что? — удивилась я.

— На вашем месте я бы присмотрелся к ним. Курта я видел лишь раз и не успел составить о нем четкого представления, однако понял, что человек это хитрый и готовый на многое. Ваш бургомистр мне хорошо знаком. Взяточник и пройдоха, который любит прикидываться святошей.

— Мы нашли отравителя. Камердинер и бургомистр ни причем.

— Вы нашли мелкую сошку. Ему заплатили и передали яд. И, вероятно, наплели разной ерунды, судя по тому, что эта сошка вам наговорила. Он еще и пытался найти сокровища Жакемара. Аппарат, который вы описали… известная вещь. Он преобразует эфирные волны в знакомые людям сигналы. Одно время им часто пользовались кладоискатели. Сам я такие не изготавливал — бесполезная трата времени, мои интересы лежат в другой области, — но исследования эфирного поля всегда привлекали авантюристов. Увы, достижения науки в первую очередь используют нечистоплотные люди.

Он виновато развел руками, а потом нахмурился.

— Какой смысл камердинеру убивать полковника? — скептически спросила я.

— Кто унаследует состояние Августа, если он умрет? — озадачил меня Кланц. И сам ответил:

— Титул и поместье в отсутствие наследников опять отойдут короне. Состояние — нет. Те драгоценности восточного князька, Ашрафа, сами по себе целое состояние. Деньги Августа получит его мать. И я уверен, что он отписал внушительную сумму и Курту, если составил завещание. А Август составил, будьте уверены. Он любит порядок во всем. Как вы говорите, мать и камердинер — единственные его близкие люди. Мать по крови, Курт — по старой дружбе.

— Не могу считать их злодеями. Нет, мэтр Кланц.

— Дело ваше. Однако все же нужно найти того, кто стоит за всем этим. Если не деньги на кону, то личные счеты. Не удивительно, что ваши местные хотят избавиться от Августа. Мальчик имеет тяжелый характер, он упорен и не терпит нарушений закона. Врагов у него всегда было много. Старым врагам вряд ли сейчас до него, да и месть — удел слабых и неуверенных в себе, а Август выбирал себе сильных врагов. Нет, это новые враги. Но они ужасно глупы. Или наоборот — слишком умны?

Кланц призадумался, щелкнул языком и сообщил:

— Я понял, о каком яде шла речь. Пожалуй, он и впрямь не причинил бы Августу серьезного вреда. Верно, он нарушает естественные электрические токи организма, но мое механическое сердце сильнее этой мелочи.

— Барону было очень плохо. Я была уверена, что Август погибнет.

— Не погиб бы. Полежал бы без чувств пару часов, потом пришел в себя. Но жизнь ему недомогание испортило, это безусловно. Разрушило его карьеру, превратило его почти в калеку. А он всегда был так силен и полон энергии! Немудрено, что он затосковал.

— Значит, он был в безопасности? Верится с трудом. Хотя отравитель толковал о том же. Говорил, что желал лишь припугнуть его. Сдается, он все же был не так глуп. Или просто успокаивал свою совесть?

— Возможно. Да, яд не убил бы его, но мог ускорить неизбежный и печальный исход. Августу действительно грозит беда и — мне горько это говорить — дни его сочтены. Близок тот день, когда его механическое сердце остановится навсегда. Год, два, пять… не больше. Даже вы с вашей любовью и вашим даром не сможете ему помочь.

У меня похолодело в груди. Кланц тяжело вздохнул, сдернул свой дорогой парик — под ним я увидела густой ежик седых волос — и крепко потер затылок.

— Пожалуйста, говорите без утайки, — попросила я. — Почему вы уговорили Августа на операцию тогда, семнадцать лет назад? Что произошло потом? Почему вас прозвали дьяволом? Почему Август не хочет искать помощи у вас? И почему вы так уверены, что…механическое сердце отбивает свои последние дни?

Кланц молчал долго. Подумалось: он не ответит.

Потрескивали угли в печи, механический скорпион дробно стучал ножками, разгуливая по столу, из-под кожаного чехла доносились судорожные шорохи. Все это было так странно и непривычно, что мне показалось: сплю и вижу сон. Я вздрогнула, когда Кланц, наконец, заговорил:

— Сначала расскажу о себе. Итак, кто же он такой — мэтр Кланц, человек, которого прозвали дьяволом? Я не дьявол, Майя, — он энергично покачал головой, его взор исступленно сверкнул.

— Мэтр Кланц — ученый, ненасытный в своей любознательности. Ученый, которого сжигает желание сделать мир лучше. Избавить людей от страданий и превратить их в нечто большее.

Пораженная таким началом беседы, я глянула на него вопросительно. Кланц прикрыл глаза, будто разговаривая с самим собой, и продолжил:

— Всю жизнь меня занимали две вещи: механика и тайны организма. Иначе говоря, совершенство против капризов природы. Человеческое тело — глупый и примитивный механизм. Устроенный бестолково. Слабый, склонный к поломкам, которые чертовски сложно починить. Моя философия — механицизм и витализм.