Гарем-академия 3. Капитан (СИ) - Мадоши Варвара

— А можно я буду работать в гараже? — спросила она.

— Формулируйте правильно: прошу направить меня на работу в гараже, — автоматически поправил генерал. — А то звучит уж больно… Почему в гараже?

— На грузовике, который вез меня сюда, не совсем хорошо отрегулированы чары… Можно кое-где подзатянуть, машина будет ехать ровнее. Из беседы с шофером я поняла, что это общая беда всей вспомогательной техники. Я редко имела дело с повозками и другими механизмами, но разбираюсь в чарах и имею исправлять то, что было сплетено не мной. В Академии имела много практики по снятию чужих чар.

— Хм… — пробормотал генерал. — Ладно, почему бы нет? Завтра с утра… или даже прямо сейчас… напишите рапорт, занесете моему адъютанту. Удовлетворю.

Так началась для Даари пограничная служба.

Даари не хотелось никому рассказывать о том, как так получилось, что она вместо Академии оказалась в Пограничье, да еще на “горячем” его участке, где прорывы демонов и нечистых тварей обнаруживают если не каждый день, то каждую неделю точно. Однако сама она думала об этом часто. В некотором роде этот поворот стал для нее спасением: после того, что произошло в финале Большого Турнира Даари вообще могла бы закончить свои дни либо в секретной лаборатории Сиары Салагон, либо в тюрьме. Либо в могиле… но тут уже по собственной глупости, а не по закону.

А Дракон за нее вступился.

Ну, типа.

Правда, теперь смешно было бы ожидать, что вступится еще раз.

Чаще всего мысли возвращались к подготовке к Снегострою — тогда Даари начала проявлять инициативу. Ей казалось, что она берет судьбу в свои руки, и что покровительство Дракона ей поможет, а оказалось…

Но обо всем по порядку.

***

Поле, которое формируется вокруг магических каналов, неспособно удерживать что-то тяжелое, вроде камня или бетона. Снег — дело другое. Поднятый в воздух, он замирает в потоках поля изысканным кружевом, создавая почти любые фигуры. Насколько хватит у мага фантазии и искусства. Тут мало быть просто мастером созидательного чароплества, нужны еще художественные таланты, чутье, умение.

По глазам Гешвири Даари видела, что она весьма скептически относится и к фантазии, и к чутью, и к умениям своего капитана. А могла бы усомниться и в психическом здоровье — то, что она создала по эскизу Даари, вполне этого заслуживало.

— Вот это? — спросила дочь Утреннего Лотоса. — Вот это вызовет эмоции?!

Перед ними в провокационной позе лежала на снегу созданная из снега женщина: метра три в длину (нельзя было это назвать ростом, поскольку фигура лежала) с раздвинутыми ногами. Из промежности женщины высовывался длинный скорпионий хвост. Да и сама эта дама выглядела… своеобразно. Более или менее человеческое тело покрывали торчащие чешуйки, а вместо сосков на вздыбленных к небу огромных грудях красовались загнутые когти.

— Ну да, — ответила Даари. — Хочешь сказать, у тебя не вызывает?

— Отвращение! — воскликнула Гешвири.

— Отвращение — это смесь страха и гнева, — сказала Даари. — Оно хорошо детектируется тем типом сети, которой улавливают эмоции во время Снегостроя. Я проверяла. Почему нет-то?

— Потому что ты не первая такая умная, — вздохнула Тоннар. Она стояла рядом, в парке, надетой поверх более легкого форменного пальто, в меховых наушниках, в рукавицах и в войлочных чунях. В Ло-Саароне зимы снежные, но относительно теплые: и в том, и в другом случае сказывается близость моря. Но Тоннар выросла на юге, в Чипчискане, поэтому мерзла.

— В смысле? — спросила Даари.

— Эротика и провокационный контент правилами запрещены. То же касается и чрезмерно агрессивных пугалок, типа вывороченных кишок, вот этого во всего… А то Снегострой быстро выродился бы в конкурс типа “кто кого перещеголяет в распущенности”.

— М-да… — сказала Даари, с некоторым сожалением посмотрев на страховидную фигуру. — Жаль. Надо подумать, что с этим делать.

— Нечего думать, — сухо сказала Гешвири. — Внезапно выскакивающие твари — лучшее, что можно сделать на Снегострое. Жюри у нас тертое, приученное ко всему. Но реакция на внезапно выскочившую угрозу заложена эволюцией. Адреналин в крови подскакивает, сердцебиение усиливается, сеть это ловит. Даже если судья ухитрился сохранить внешнюю невозмутимость.

— Насколько я знаю, это действительно так, — согласилась Тоннар. — Из тех, кто выбирает пугать, а не восхищать, Гешвири лучшая. Все соревнуются только в том, кто сделает угрозу более правдоподобной. В прошлом году одна девушка умудрилась раскрасить своих зверей, но вышло только хуже — ей не удалось естественно цвета наложить.

— Там были и другие технические проблемы, — буркнула Гешвири не без зависти.

— Постой, — Даари тем временем заинтересовалась другим. — Говоришь, сеть ловит не эмоции, а чисто физиологические признаки?

— Разумеется, — удивленно проговорила Гешвири. — Безусловно, существуют сети, улавливающие мозговые волны напрямую, но поскольку пока все равно никому не удалось их расшифровать, смысл их практического применения близок к нулевому.

— А… в Академии эту сетку-детектор для лабиринта случайно не профессор Виаллина делает? — спросила Даари.

— Случайно, она, — Гешвири скупо улыбнулась. — Дай угадаю: ты приняла за чистую монету фокус, который она проворачивает на первогодках?

Тоннар увидела выражение лица Даари, неодобрительно зыркнула на Гешвири и пояснила:

— Вообще-то, фокус на самом деле есть! Потому что никто не знает, каким образом госпоже Виаллине удается так точно интерпретировать результаты! Она и впрямь четко подлавливает новичков, никому другому, кто плетет похожие чары, не удалось добиться ничего подобного. Причем в службе безопасности, на допросах, она никогда не работала.

Даари вспомнила вспомнила кое-что из рассказов Тарика. Они тогда смотрели очередной ромком, посвященный любви молодой циркачки и миллиардера, и Тарик тогда разошелся на целую лекцию (как поняла Даари, он перессказывал нечто, вычитанное в какой-то книге по социологии). Мол, всякие-там балаганные зазывалы, конферансье в цирке и распорядители представлений в классическом теневом театре не просто так надевают павлиньи наряды. То есть они говорят, что это традиция, но на самом деле традиция возникла не на пустом месте: это такой прием, чтобы отвлечь внимание публики, заворожить, заставить “расслабить лицо” и потерять бдительность. Видно, излишне пестрое одеяние и клоунский макияж госпожи Виаллины служили той же цели!

“Холодное чтение, — подумала Даари. — Холодное чтение и нейролингвистическое программирование, о котором рассказывал мне Тарик! Маги просто имеют свойство недооценивать трюки, придуманные простецами. А Виаллина, видно, снизошла…”

Даари примерно то же и озвучила своим сокомандницам.

— Если бы все было так просто, ее бы давно разгадали, — раздраженно ответила Тоннар. — Нет, она как-то хитро так сетку свою плетет, что та ей дает информации больше, чем стандартные плетения. И никто не может понять, как!

— Ладно, хватит о чужих плетениях, — Гешвири взмахнула рукой, разрушая излишне натуралистичную даму со скорпиьоньей вагиной. — Давайте подумаем о нашем. Я так понимаю, на этом идеи исчерпаны?

— Нет, — сказала Даари. — Просто я буду думать.

Гешвири приподняла брови.

— Ну, подумай, — сказала она.

Вдруг стало особенно очевидно, какая она все еще бледная и одинокая. Движимая неожиданным сочувствием, Даари сказала:

— Не хочешь с нами чаю попить?

И приготовилась, что вот сейчас Гешвири с ледяной аристократической вежливостью скажет, что у нее другие планы.

Но вместо этого Гешвири улыбнулась и сказала:

— Охотно! Только, чур, капитан, ты мне расскажешь, что там за дело было с покушением на генерала Лаора во время Желтой дуэли.

— Да, — подключилась Тоннар, — мне тоже интересно!