Стальной клинок - Алексей Алексеев

плечо, хотя не уклонись лорд, попал бы в голову. Острое лезвие вспороло металл кольчуги и кожу под ней. Лорд отскочил от Леривада, чтобы успеть хотя бы принять боевую стойку. Но это не потребовалось — полководец упал на одно колено и склонился к земле, судорожно сжимая в руке меч. Лорд подошел к нему, криво ухмыльнулся и поднял оружие. Боли в ране он почти не чувствовал — были дела поважнее.

Но внезапно Леривад резко поднялся и взмахнул мечом, целясь не в противника, а куда-то мимо… Глаза лорда округлились, на губах застыло немое проклятье, и он опустил меч на полководца. Они ударили в унисон.

— Уходим! — закричал лорд подданным.

Его рыцари немедленно начали отступать, приближаясь к своему хозяину, который был в дикой ярости. Из них один погиб, двое были ранены, но лорда это не тревожило. Он перенес куда более значимую потерю…

Дождь заканчивался. Луна выглянула из-за туч, осветив Роувин серебристым светом. Леривад, еще живой, лежал на мокрой от воды и крови земле, и легкая улыбка тронула его губы. Он знал, что с последними вздохами уходят его последние силы. «Мы опять победили», — подумал он и, положив себе на грудь меч, закрыл глаза. А рядом с ним лежали семь осколков разбитого его мечом Камня…

Хаззар, правитель Роувина, сидел на балконе и задумчиво оглядывал свой город, покуривая трубку. Он знал Роувин не один десяток лет — как до войны, так и после. Сейчас, спустя двадцать лет после окончания последнего побоища, Роувин был полностью восстановлен, и, как казалось Хаззару, даже расширился. Раньше граница города лежала прямо за рекой, а теперь людские строения протянулись намного дальше, заняли даже часть лесов и немного распростерлись с востока. Город казался таким большим, таким необъятным, даже с высоты королевских покоев, но в то же время он был маленьким, и считался едва не захолустным.

Годы назад, еще до войны, Хаззар был рядовым рыцарем, но знал, что Роувин для Сирванора — не больше, чем просто источник воинов. Большинство молодых людей, освоивших меч до подходящего уровня, незамедлительно уходили на службу в столицу. Хаззар и сам так поступил в свое время. И нельзя сказать, что он жалел об этом — не уйди он в Донтвайр, не был бы сейчас правителем, не повидал бы тех мест, в которых довелось побывать, не имел бы столько друзей.

Нельзя было сказать, что Хаззар жалел о том, что встал на путь рыцаря. Да, сначала это казалось невыносимым — ежедневные упражнения, потом битвы, страх, смерти, друзья умирали на руках. Но в конце концов настали мирные времена, и Хаззар получил то, что заслужил — целый город в правление.

Почему-то именно в такие моменты, когда он сидел на балконе и смотрел на Роувин, освещенный заходящим солнцем, на него накатывали волны воспоминаний. Иногда Хаззар испытывал гордость, вспоминая, как под его руководством рыцари одерживали победы, или горечь, когда из-за его же глупости погибал хоть один разведчик. Арист, нынешний король Донтвайра, назначил его на место прошлого правителя Роувина, павшего в бою, защищая родной город в последней битве. Однако Хаззар был не согласен с решением Ариста — он считал, что есть более достойные люди, готовые занять это место. Но по законам Сирванора правитель обязан иметь наследника, а сын был только у Хаззара — остальные не спешили обзаводиться потомством, сочтя те времена неудачными для этого. Да и Хаззар узнал о том, что его жена родила сына уже после окончания войны…

И вот сзади раздались медленные шаги. Правитель Роувина обернулся и увидел высокого, статного юношу — те же ровные светлые волосы, тот же сильный, волевой взгляд, и схожие с его собственными черты лица.

— Отец, тебе послание, — сообщил Арленд, протягивая отцу сверток бумаги.

Хаззар удивился — писем он не ждал, да и получал послания крайне редко. Однако, стоило ему развернуть лист, он моментально узнал ровный, узкий почерк. До этого Хаззару всего дважды доводилось видеть его, но он запомнил эти закорючки в окончаниях некоторых букв.

И самое главное — обращение.

«Здравствуй, дорогой друг».

Так его называл только один человек во всем Сирваноре. Хаззар улыбнулся и заметил, что Арленд внимательно на него смотрит.

— От кого оно? — поинтересовался он.

— Это наш старый знакомый… — ответил Хаззар. — Он говорит, что есть срочное дело, и скоро будет в наших краях. Но ты же знаешь, что значит его «скоро» — можно ждать через час…

— Понял, о ком ты, — улыбнулся Арленд. — Что он еще пишет?

— Говорит, что есть дело, — развел руками правитель. — А кто уж знает, что за дело. Не думаю, что этот человек способен принести что-то хорошее… — Он вздохнул.

* * *

— У тебя неплохо получается! Я думаю, если ты будешь продолжать в том же духе, то в следующем году я смогу написать письмо о принятии тебя в Академию где-нибудь в Эссилии. Что ж, а теперь давай попробуем повторить вчерашний урок…

Наставник — высокий, худощавый волшебник преклонного возраста, терпеливо объяснял молодой колдунье способ применения какого-то заклятия. Девушка внимательно слушала, стараясь не пропустить мимо ушей ни единого слова. Ее друзья — Арнил и Дил разлеглись прямо на траве в нескольких шагах от нее, под широким дубом, и с интересом наблюдали за занятиями.

После череды непонятных им слов на древнеэльфийском наречии, подруга плавно вскинула руку вверх, и ее ладонь засветилась ярким золотым светом. Она удивленно посмотрела на наставника, а тот лишь одобрительно кивнул.

— Еще не идеально, но, думаю, скоро получится, — сказал он с улыбкой. — Передохнешь?

— Да, пожалуй, — охотно согласилась девушка.

— Тебя ждет успех только тогда, когда ты не просто примешь магию в свою жизнь, ты должна их заменить, — принялся задумчиво говорить наставник. — Твоя жизнь должна стать магией. Это не просто наука, это то, ради чего можно и пожертвовать чем-то, если потребуется. Величайшие колдуны даже погибали за нее, и их имена до сих пор помнят и чтут в Эссилии.

— Нет, ты слышал, как он заливает? — возмущенный Дил повернулся к Арнилу. — А Лира уши развесила. Так глядишь, и не доживет до своей Эссилии.

— Да брось, — отмахнулся Арнил. — Он ее любит. Ну, как ученицу. Я на днях слышал, как он орал на какую-то из таких — у нее что-то не получалось.

— Верно, а наша Лира молодец, — раздался голос за их спинами.