КОНАН И ДРУГИЕ БЕССМЕРТНЫЕ - Роберт Ирвин Говард

Но это, конечно же, шутка.

Санча сладко зевнула, потянулась и уютно распростерла свое гибкое тело на шелковом покрывале, окаймленном горностаевым мехом. Она расстелила покрывало на корме, прекрасно зная, что матросы сейчас не спускают с нее глаз. Она также знала, что короткое шелковое платье не скрывает ее пышных форм от их жадных взоров. Санча надменно улыбалась, предвкушая наслаждение минутами, оставшимися до восхода, пока солнце еще не слепит глаза. Между тем золотой диск уже поднимался над океаном.

Вдруг послышался странный звук. Он не был похож ни на скрип дерева, ни на бренчание рыболовных снастей, ни на плеск волн. Санча села от неожиданности, и взгляд ее упал на леер. Темные глаза девушки стали еще больше, а рот раскрылся от изумления: по веревке карабкался человек. Вода ручьями стекала с его широких плеч. Малиновые шелковые штаны — его единственная одежда — были насквозь мокры, так же как и широкий пояс с золотой пряжкой, на котором висел в ножнах меч. Стоя на леере, он, освещенный солнцем, напоминал бронзовую статую. Увидев девушку, незнакомец пригладил рукой свои развевающиеся черные волосы. В глазах его появились искорки.

— Кто ты? — спросила Санча. — Как ты здесь оказался?

Не спуская с нее глаз, он махнул рукой в сторону моря.

— Может, ты водяной, раз вышел из моря? — кокетливо спросила девушка, чувствуя себя неловко под его взглядом, хотя давно привыкла к восхищению мужчин.

Незнакомец не успел ответить. Послышались торопливые шаги, и на палубе показался хозяин галиона. Он уставился на пришельца, нервно барабаня пальцами по рукоятке своего меча.

— Кто ты такой, черт тебя дери?

— Я Конан, — невозмутимо ответил черноволосый гигант.

Санча навострила уши: она никогда не слышала, чтобы на зингарском языке говорили с таким акцентом.

— Как ты оказался на борту моего корабля? — Хозяин с подозрением осматривал мокрого незнакомца.

— Приплыл.

— Приплыл! Скотина, ты будешь еще насмехаться надо мной! Мы давно в открытом море. Говори, откуда ты взялся!

Конан поднял свою загорелую мускулистую руку и показал туда, где над горизонтом уже появилась ослепительно-золотая полоса:

— Я приплыл с островов.

— А, так ты один из тех барахских псов. — Губы хозяина скривились в презрительной усмешке. Однако во взгляде его появился интерес. Конан лишь слегка улыбнулся в ответ. — А знаешь ли ты, кто я такой?

— Твой корабль называется «Скиталец». Значит, ты — Запораво.

Ответ Конана понравился капитану. Ему льстило, что пришелец знал его. Запораво был так же высок, как и Конан, но более худощав. Его называли Ястребом. Он и в самом деле был похож на ястреба, особенно в своем шлеме-морионе. Его изысканная одежда и доспехи были такие же, как и у зингарских вельмож, а правая рука почти всегда покоилась на рукояти меча.

Едва заметная искорка благосклонности промелькнула во взгляде капитана. Взаимные симпатии между теми, кто был не в ладу с зингарскими властями, и разбойниками, бежавшими на Барахские острова с южного побережья, были недолгими. В основном это были матросы из Аргоса. Они нападали на корабли и грабили прибрежные города. Тем же занимались и зингарские разбойники. Разница была лишь в том, что они называли себя флибустьерами, а бараханцев окрестили пиратами. И те и другие не хотели называться ворами. Впрочем, история знает такие случаи.

Обо всем этом размышлял Запораво, поигрывая рукояткой меча и хмуро глядя на своего незваного гостя. О чем думал Конан, невозможно было понять по его лицу. Он стоял, скрестив руки на груди, с таким непринужденным видом, как будто находился на своем собственном корабле. Он улыбался, и в глазах его не было ни тени беспокойства.

Флибустьер продолжал допрос:

— Что тебе здесь нужно?

— Я счел необходимым покинуть это сборище на Тор-тидже вчера до восхода луны, — отвечал Конан. — Всю ночь я плыл на продырявленной лодке, греб без передыха и вычерпывал воду. Увидев на рассвете твои паруса, я бросил это корыто и добрался сюда вплавь.

— Здесь водятся акулы, — проворчал Запораво.

В ответ киммериец только пожал плечами. И это не понравилось капитану. Глаза матросов были устремлены на Конана и Запораво. Хозяин знал, что достаточно одного его слова, и они ввяжутся в любую драку. И тут уж не поздоровится даже такому молодцу, каким казался киммериец.

— С какой стати я должен брать на свой корабль всякого проходимца? — пробурчал Запораво. Его взгляд и жесты были еще более оскорбительны, чем слова.

— Хороший матрос на корабле не помеха, — спокойно ответил Конан. Он как будто не обратил внимания на тон капитана. Запораво нахмурился. Возразить было нечего. Старый морской волк заколебался, и это его погубило. В этот миг он потерял все: корабль, команду, женщину, жизнь. Но, конечно, Запораво не мог знать будущего. И Конан был для него лишь проходимцем, волею судьбы оказавшимся на его корабле. Ему не нравился этот парень, хотя вел он себя совсем не вызывающе. Была в нем какая-то самоуверенность и независимость. А к этому Запораво не привык.

— Ладно, оставайся, — пробурчал Ястреб. — Иди вниз. И запомни, здесь мое слово — закон.

Конан широко улыбнулся. Не раздумывая, но и без особой поспешности он повернулся и стал спускаться по лестнице в шкафут. Он даже не взглянул на Санчу, которая во все глаза смотрела на него во время его беседы с капитаном.

Едва Конан спустился вниз, как был окружен толпой зингарцев, обнаженных по пояс, в ярких шелковых штанах, забрызганных смолой. Серьги и рукоятки их кинжалов сверкали драгоценными камнями. Разбойникам не терпелось подвергнуть новичка испытанию. Это было вековой традицией. Сейчас должно было решиться, какое место он займет в команде. Запораво на палубе уже забыл о существовании Конана. Но Санча ждала его возвращений с нетерпением. Она знала, что испытание будет жестоким и наверняка кровавым.

Конан же, казалось, ничего и не подозревал. Он улыбался и безмятежно оглядывал сомкнувшееся вокруг него кольцо людей. У