Александра Плен - Голос

Мама почти ничего не рассказывала Риве о своей прошлой жизни. А то, что и рассказывала, Рива в большинстве своем не понимала. Что такое ветер? Солнце? Трава? Как выглядит коктейльная вечеринка, маскарад или ресторан? Она не знала таких понятий. Трава не росла под землей, а светилом им служил автономный прожектор на атомных батареях. Мама злилась и расстраивалась, когда маленькая Рива переспрашивала. А переспрашивала она часто… Что такое небо? Где живут птицы? Как выглядит море? Каков вкус у яблока?

Мама была тоненькая и хрупкая, часто болела, плакала и никогда не улыбалась, даже когда смотрела на свою дочь. Но странно, все, что она просила у Ахмета, тот давал ей быстро и без возражений. Феа долго была любимой женой. Ей выделили лучшие комнаты, мебель, украшения. Старшие жены ругались и злились, но ничего сделать не моги. Ахмет был от девушки без ума. Была бы Феа более покладистой, сообразительной и здравомыслящей, она могла бы завести друзей и неплохо устроиться даже в таком месте, как Эпсилон. Но Феа желала одного — вернуться домой, а этого Ахмет не мог ей дать…

Феа была, как деликатный оранжерейный цветок, не приспособленный для жизни. Она ничего не умела и не хотела ничему учиться. Ни с кем не разговаривала, воротила нос даже от их доброй соседки Мао, которая частенько подкармливала Риву и обрабатывала ее ссадины и синяки, достававшиеся от братьев и сестер.

Ее ничего не интересовало. Она могла часами смотреться в зеркало, расчесывать волосы, прихорашиваться и напевать. Могла в одну секунду из милой красавицы превратиться в фурию, крича и топая ногами, требуя чего-то невозможного. Тогда Ахмет затыкал уши и убегал из комнаты, а Рива от страха пряталась за диван, ничего не понимая. Она всем сердцем желала дать маме то, что она хочет, но не понимала большинства слов и значений. Что такое коктейль? Шампанское? Платье от кутюр? Диадема?

Рива с самого раннего возраста была предоставлена сама себе. Самостоятельно добывала еду и питье. Иногда воровала, чаще зарабатывала, помогая Мао. Приносила маме, потому что та могла позабыть поесть и покормить дочь.

Иногда девочке казалось, что мама ее не любит. Феа прогоняла маленькую Риву из комнаты, иногда даже шлепала. Потом, повзрослев, поняла, что мама сама была еще ребенком, несчастным, брошенным и беспомощным. Глубокая депрессия, в которой постоянно пребывала Феа, ее неустойчивое настроение, слезы, отвратили от красавицы даже Ахмета, который поначалу безмерно восхищался и боготворил ее. Вечные истерики и стоны вскоре надоели, он все реже приходил в комнату супруги.

Рива старалась не докучать маме, ничего не просить, не жаловаться, даже если ей сильно доставалось от братьев. Больше всего она любила, когда мама пела. У Феа был красивый, мелодичный голос, проникновенный и чарующий. Ахмет частенько приглашал маму в парандже спеть гостям что-нибудь. Но чаще всего она пела у себя в комнате, когда находилась в благодушном настроении. Тогда Рива тихонько замирала, спрятавшись за диван или шкаф, старалась не спугнуть эти чудесные мгновения, повторяя себе под нос и заучивая слова, чтобы потом напеть самой.

В этом страшном мире у Ривы она была единственной опорой, единственным родным человеком. Но иногда девочке казалось, что мама хочет умереть, что атмосфера в подземном городе высасывает из нее жизнь.

Когда отец улетал на грабежи, становилось совсем плохо. Они голодали, так как старшие жены и их сыновья не разрешали появляться на кухне. Эти несколько дней Рива с мамой, сжавшись в комочек, пережидали в своей комнате. Риву накрывала паника — вдруг отец не прилетит, вдруг бросит их здесь, под землей, в темной страшной могиле?.. Она видела, как их соседка Джамиля с тремя детьми пошла в рабство к пекарю Гамалю, так как ее муж погиб на одной из вылазок. Запасы воды и еды вскоре закончились, а под землей достать их было негде…

Маленькое сердечко девочки выпрыгивало из груди от страха, но она старалась в первую очередь успокоить маму:

— Все будет хорошо, мамочка. Я уже большая, я могу убирать и стирать, я буду работать и прокормлю нас…

Феа рыдала, а Рива гладила маму по голове, тихонечко напевая ее же песни.

К семи годам Рива начала петь на рыночной площади. Мао попросила ее спеть несколько песен возле своей лавки для привлечения покупателей. Всем так понравились ее песни, что каждый раз, когда девочка пела возле магазина, собиралась приличная толпа народу. За это Мао давала Риве то бутылку воды, то печенье, то горсть орехов. Заработанное часто отбирали братья, но им с мамой все же что-то перепадало.

Рива очень любила петь. Она словно попадала в другой мир, прекрасный, светлый, солнечный. О таком мире иногда, очень редко, ей рассказывала мама. О том, как огромный желтый шар сияет над головами, как шумят листья и поют птицы, как прекрасен закат над океаном. Какие чудесные на вкус апельсины и как пьянит шампанское. Рива половины не понимала из этих рассказов, но внимательно слушала и фантазировала, представляя сказочные видения.

У нее отрылся красивый сильный голос. И только тогда, когда впервые услышав, как Рива поет на площади, Феа обратила на нее пристальное внимание. То ли она, наконец, увидела, что девочка похожа на нее, то ли просто смирилась со своим положением и перестала надеяться, что ее спасут, но после восьми лет нахождения в подземном городе, Феа, в конце концов, стала более спокойной и уравновешенной. Она начала серьезно заниматься с дочкой. Учила ее математике и общегалактическому языку. Рассказывала об истории создания трех кругов планет. Они вместе заучивали стихи и песни. У Феа заблестели глаза, она воспаряла духом. Ахмет опять стал обращать на нее внимание и чаще приходить в спальню. Она опять стала возлюбленной женой.

В десять лет Риву чуть было не выдали замуж. Для девочек, рожденных на Эпсилоне, возраст десять-двенадцать лет был обычным возрастом начала супружеской жизни. Риву приметил Бакир, когда та пела на рыночной площади. Тридцати трех летний командир третьего крыла штурмовиков пришел в дом к Ахмету с подарками и предложением взять Риву четвертой женой. Ахмет было согласился, но тут его любимая Феа закатила истерику. Она была на восьмом месяце. Беременность протекала очень тяжело, и Ахмет уступил.

— Она еще ребенок! — Плакала Феа. — Посмотри на нее…

Рива действительно пропорциями пошла в мать. Черные волосы, большие темные глаза и оливковая кожа достались ей от отца, но хрупкие косточки и тонкая мальчишеская фигура были копией Феа.

— Ты убьешь ее, это верная смерть. — Мать прижала к себе Риву, непонимающе хлопающую глазами.